|
||||||||||||||||
| Елена Асланова. СТАРТОВЫЙ ИМПУЛЬС | ||||||||||||||||
| СТАРТОВЫЙ ИМПУЛЬС
Елена Артур уже выходил из салона современного искусства, когда туда вошла девушка, вслед которой как минимум оглянешься. И он пошёл за ней. На девушке было очень красивое чёрное платье с американской проймой спереди и глубоким декольте на спине. Длина платья - на ладонь выше колена – говорила о хорошем вкусе. Чёрные волосы заколкой были собраны ракушкой. Он не мог оторвать взгляда от её ног – стройных до неприличия, изредка бросая взгляд на нежно выступающие лопатки. Она очень уверенно прошла в зал, где висела его картина, и начала осматривать картины, бросая вороватые взгляды на сотрудницу салона. Артур сразу понял – девушка что-то затевала. Сотрудница, зевнув, быстро ушла, сказывался конец рабочего дня, и девушка тут подошла к его картине. Артур быстро подошёл к ней – великолепный повод завязать разговор, но она ошпарила его таким раздражённым взглядом, что он тут же вышел из зала. Вдруг до Артура донеслось жужжание фотоаппарата. Он снова вошёл в зал, девушка стояла перед его картиной, и торопливо затягивала молнию на сумке. И очень быстро вышла. Фотографировать картины было запрещено. Артур уже имел полное право потребовать объяснений. Он дал ей возможность выйти и перегородил ей дорогу на улице. - Вы только что сфотографировали мою картину. Могу я узнать, зачем Вы это сделали? - Вашу картину? – она была удивлена. - Да. Я – Артур. - А я подумала... - ... что картина моего отца, не так ли? Это - моя первая и, наверное, последняя картина. Я дал себе слово никогда не рисовать, знаете, не хочется, чтобы тебя сравнивали с отцом, говорили, что хуже, или вообще упрекали в семейственности. Но эту картину случайно увидел хозяин салона и поместил сюда. Честно говоря, я не уверен, не реверанс ли это в сторону отца. Что Вы о ней думаете? Девушка смотрела на него увлажнившимися глазами, не мигая. - Давайте присядем здесь в кафушке. Что для Вас заказать: кофе, сок, мороженное? Простите... как Вас зовут? Девушка смущённо улыбнулась: - Елена. Я бы выпила соку. Они присели за столик, и Артур вопросительно посмотрел на неё. Сейчас была её очередь говорить. - Артур, Ваша картина – лучше, чем «Три грации», лучше, чем «Даная», лучше... Это лучшее изображение женщины, которое я видела. А видела я много. Ваша картина – шедевр. Артур задохнулся. Это было слишком невероятно, чтобы в это поверить. - Лена, такими вещами не шутят. Наверное, получилось что-то, но ... Я – даже не художник, я – физик. - Я не шучу. Поэтому картину так быстро поместили в салон. Я слышала о владельце. Он но обладает вкусом и чутьём. И потом ходили слухи, о его ссоре с Вашим отцом. - А зачем Вы фотографировали? - Чтобы всегда иметь её под рукой. Я интересовалась, картина не продаётся. А мне она очень нужна. Как нужно женщине смотреть на себя в зеркало, но видеть не просто механическое отражение, а Портрет, где присутствует душа. У меня с Вашей моделью есть соприкосновение в самом главном. Мы, обе, уже в конце пути девочка-девушка-женщина. И здесь, в конце, уже всё по-другому: по-другому пахнут розы, восходит солнце, и ты по-другому уже чувствуешь. И поэтому по-другому позируешь, и по-другому ... отдаёшься. - А каком конце пути Вы говорите? – Артур вскрикнул, - Вам не больше двадцати пяти. И девушке с картины тоже. - Мне - сорок один год. И той – примерно столько же. - Не может быть, -у Артура от напряжения на виске выступила капелька пота, - Просто не может быть. Так – выглядеть в сорок лет невозможно. Лицо, кожа, глаза – они всё скажут. - Конечно. У меня, например, двое взрослых детей, и это можно легко прочитать в моих глазах. При желании. И у Вашей модели есть взрослые дети, как минимум двое. Эта прекрасная грудь – грудь женщины, которая кормила ею своих детей. - Вы её знаете? – Артур побледнел. - Нет. - Но как тогда .... - Это видно на картине. - Лена, Вы меня разыгрываете. А я не понял сперва, - Артур засмеялся. Елена улыбнулась Артуру грустной мягкой улыбкой, как улыбается мать неразумному подростку в ответ на его всепонимание и которому ещё предстоит столько пройти. Артур сразу же прекратил смеяться, поражённый метаморфозой лица, ещё секунду назад так по-юному свежим, а сейчас из-за этого взгляда превратившимся в лицо зрелой женщины. - Поговорим как электронщик с физиком, - сказала Елена, - Девушка – это верхушка импульса. Первый скачок напряжения - и она уже не девочка на вершине импульса и долго-долго идёт по его вершине и очень незаметно подходит ко второму скачку напряжения уже вниз. Незаметно для оси ординат – там одна и та же величина, но на временной оси нет никаких остановок, только увелечение. И разом наступает момент спада – и она уже больше не девушка. Артур, как загипнотизированный слушал её. Он знал, как женщины боятся старости, читал об этом, не вникая в суть этой боли, а тут он увидел боль. Боль, которую принимают со спокойствием и достоинством. - Вы, Артур, сумели передать это ожидание напряжения спада. Когда она знает, ещё один шаг на временной оси, - и будет спад, и она – больше не девушка. Такого ещё никто не сумел сделать. А у Вас получилось. Обязательно продолжайте рисовать. А насчёт фото – не беспокойтесь. Я обещаю, что не распечатаю его. Дождусь, когда выйдет каталог. - Можете делать, всё, что хотите, - Артур выглядел очень взволнованным, - для меня Ваш интерес к картине – большая честь. И было бы огромной честью знакомство с Вашей семьёй. Я оставлю Вам свой телефон, позвоните, когда будет время. Елена взяла его телефон, и, попрощавшись, быстро ушла. Своих координат она не оставила, но это было понятно - семейная женщина, несвободная и недоступная. И тем не менее, - роковая, способная перевернуть жизнь. Артур знал это. Нэда Наверное, он знал это уже тогда, когда резко повернул назад и пошёл за Еленой, вместо того, чтобы выйти и пойти своей дорогой. И не для того ведь, чтобы банально завязать знакомство – он не был бабником, никогда не приставал к девушкам на улицах. И к тому же, у него есть Нэда, его страсть, его безумие, его единственная и желанная, его невеста, которая не стала его женой из-за каких-то технических бюрократических деталей. Но всё было решено. Его мать уже подарила Нэде своё обручальное кольцо в знак помолвки. Для него всё было ясно, но, наверное, где-то в подсознании, свободном от страсти и любовного безумия был вопрос, за ответом на который он и пошёл за Еленой. И так ли неожиданен был этот полученный ответ. Артур неподвижно сидел за столиком, пока к нему не подошла официантка и не спросила: - Будете что-нибудь ещё? Он бесцельно слонялся по городу, просиживая по полчаса то в одном кафе, то в другом, пока, наконец, не начало темнеть и он, собрав после мартини и коньяка, волю в кулак пошёл домой. Нэда открыла ему дверь с радостной улыбкой, как всегда без вопросов – почему опоздал, где был, зачем пил, с кем пил. На столе всё было накрыто к ужину, Нэда засновала с кухни в комнату. Артур с первого же дня их совместной жизни установил железное правило – никаких завтраков, обедов и ужинов на кухне. Он смотрел на неё, такую лёгкую, стремительную, длинноногую в коротеньких шортах – нет, как он мог быть так глуп, чтобы принять домыслы Елены всерьёз. А в то же время Артур с удивлением признал факт, что ему о Нэде ничего неизвестно. Она всегда отшучивалась и никогда конкретно ничего о себе не рассказывала. Как они познакомились – он своим родителям не рассказал. Она голосовала на дороге и он остановил машину. Нэда села и сказала адрес, более того, протянула деньги, когда он её довёз. Денег он, разумеется, не взял, а попросил телефон. Она дала телефон тёти, сказав, что не местная, гостит у тёти. Улыбка у неё была очаровательная, глаза были такие серьёзные – все мысли о легкомысленном романе с незнакомкой, голосующей на дороге, были умело отметены ею на следующий день в их первую встречу, за которой последовали другие, такие же платоническо-романитические. Артур был покорён и совершенно уверен, что нашёл девушку своей мечты. Когда он сделал ей предложение, она вдруг расплакалась и призналась, что была замужем и приехала к тёте, чтобы развеяться после тяжёлого развода. Он в ту минуту невероятным усилием воли заглушил в себе крик от резанувшей его по сердцу ревности и обиды, не задав ей тогда ни одного вопроса, надеясь, что она сама всё расскажет. Но она никогда ничего не хотела рассказывать, ловко отбривая его любопытсво – для неё это было неважно. А он был под её гипнозом, который только усилился, когда она приняв обручальное кольцо от его матери, вдруг на полпути к тёте, куда он её провожал, бросилась к нему на шею и сказала, что больше не хочет расставаться с ним ни на минуту. Тогда, на следующее утро он и нарисовал эту свою первую картину. Он рисовал её спящую, и ничего не хотел знать о ней, кроме того, что видел. - Нэда, у тебя проблемы с паспортом решены, наконец? - Да. Уже можем идти в ЗАГС. - Дай мне твой паспорт. - Я умираю с голоду. Давай поужинаем. - Я хочу видеть твой паспорт прямо сейчас. - А я прямо сейчас хочу есть. Нэда обиженно села за стол. Раньше он, обязательно, послушно бы сел за стол, виня себя за грубость. Но сегодня, облучённый аурой другой женщины, он стал свободен от гипноза Нэды. - Ты не хочешь, чтобы я видел твой паспорт, потому что не хочешь, чтобы я узнал, что тебе сорок лет? У Нэды выпала вилка из руки. Она откинулась на спинку стула, закрыв глаза, потом вдруг встала и ушла в ванную, сильно захлопнув за собой дверь. Артур с трудом подавил в себе желание побежать за ней и заскулить за дверью, как делает это собака после того, как неожиданно огрызнётся на хозяина. Он подошёл к столу и начал есть. Нэда не выходила. Он включил телевизор и, пошарив по всем каналам, нашёл футбол. Наконец, послышался тихий скрип двери из ванны, и такой же тихий шорох шагов Нэды, прошедшей на кухню. Артур прошёл за ней: - Нэда, я люблю тебя и хочу увидеть тебя, наконец, без маски. Даже, если за маской струпья и язвы. Ты обо мне знаешь всё – в какой школе я учился, кто мои родители, где они живут, где и кем я работаю. Я же не знаю о тебе ничего, кроме того, что ты приехала погостить к тёте и осталась здесь для того, чтобы выйти за меня замуж. Да, биографические данные не имеют отношения к чувствам, но они имеют отношение к человеку. Я хочу знать о тебе всё. - Мы поговорим завтра утром, когда ты проспишься и протрезвеешь. Артур впервые в жизни, не считая, разумеется времени в армии, выругался матом. Он повернулся и направился ко входной двери, но Нэда быстро догнала его и бросилась ему на шею. - Артур, любимый... Она прильнула к его губам, но они были холодны. Нэда вдруг соскользнула на колени. Артуру показалось, что последует театральная сцена со слезами, и он тяжело вздохнул, но то, что последовало дальше, привело его в состояние шока. Нэда растегнула молнию на его брюках, резким движением спустила резинку трусов и прильнула лицом к его телу, трясь о него подбородком, носом, глазами и покрывая поцелуями. Потом посмотрела снизу вверх резким вызывающим взглядом, излучаемым большими серыми глазами, ставшими огромными от бриллиантового, ослепляющего блеска, оттенённым матово-бледной кожей лица. Губы её приоткрылись и она чуть высонутым языком прикоснулась, а затем приняла в себя, так, как будто хотела проглотить, его запульсировавшую плоть. Артур застонал от засверлившей в висках сладкой боли, которую хотелось растянуть во времени и воспроизводить с новой силой, возбуждая её источник. А для этого нужно было видеть её обнажённой. Видеть её грудь с бестыже поднявшимися сосками, увидеть её лоно и быть опалённым жаром из его жерла. Он поднял её на руки и отнёс на тахту, и, нетерпеливо сорвав одежду с неё и с себя, остановился перед тем, как рухнуть в кратер вулкана. Он достал до самого его дна, с Нэдой одновременно, одновременно с ней дойдя до боли, которая колом прошла прямо по позвоночнику и вышла стонами из гортани, растекаясь по всем нервным отросткам и принося наслаждение в каждую клеточку организма, готовым распасться на атомы, получив энергию восторга и счастья в наивысшей форме. Когда хочется плакать. Поэтому Артур не удивился, когда увидел слёзы Нэды. Он удивился, когда услышал её еле различимый шёпот: - Я ... больше ... не девушка... Но понял, о чём она плачет. И, повернувшись спиной, не желая реагировать на эти слова, - сделал вид, что заснул. Утром он долго не хотел вставать, - так тяжело ему ещё никогда не было. Нэды не было слышно, но её присутствие тяжёлой аурой давило на него. В конце концов он встал, приготовил себе кофе. И решил для себя, что раз он сделал предложение женщине, не задав ни одного вопроса, то должен держать слово и засунуть возникшие вопросы в своё одно место. Артур прошёл в комнату и, стараясь выглядеть естественно, спросил: - Ты уже позавтракала? Нэда без слов встала и, подойдя к нему, протянула свой паспорт. Он раскрыл его и пролистал. - Я вышла замуж в 18 лет за человека, старше меня на 12 лет. Ему тогда было тридцать. Меня отговаривали родители, но... я успела себя скомпроментировать. Я одновременно встречалась с двумя парнями, а один из них оказался женат. В общем, когда это выяснилось – был страшный скандал. Я потеряла их обоих и своё лицо. Поэтому выскочила замуж. Наверное, он любил меня, но совершенно не мог меня слышать. Я боялась открыть рот и высказаться по-любому поводу. Следовал такой уничижающий сарказм. Не поговорить, не пошутить, не посмеяться, а я недотанцевала и недоцеловала... И я сбежала от него с дочкой с другим. Сейчас дочери 21 год, она замужем, и сделала меня бабушкой. От второго мужа у меня родился сын. Тот бросил меня сам. Мой сын сейчас в армии. - Ты после этого развода приехала сюда развеяться? – не сдержался Артур. - Нет, тому разводу больше 15 лет. Я приехала сюда в бизнес-трип. - Одна? - Нет. Артур закрыл голову руками: - Значит, когда ты со мной косила под целку днём, прикрываясь строгой тётушкой и высокими моральными принципами, ночью ты спокойно давала своему хахалю? Нэда рассмеялась: - Я бы не смогла тебя обмануть, если бы ты сам этого не захотел. Ведь не захотел же ты настоящую ... девственницу, о чём так сокрушалась твоя мама. И умница, и красавица, и скромница – всё по-настоящему, без обмана, с первого же взгляда это навевает такую скуку и уныние для ищущего настоящую женщину «настоящего мужчины», настолько самоуверенного, что можно всучить ему под умело составленной упаковкой дерьмо. И он будет двумя ноздрями вдыхать эту вонь, будучи уверенным, что это аромат чистого подснежника. - Ты столько времени просто играла мною? - Нет. Не обращай внимания на резкость моих слов. Я просто отбила мяч. И потом добавила: - Мой партнёр уехал через две недели. А я осталась, чтобы проконтролировать ход наших дел здесь. Но, разумеется, я осталась из-за тебя. Бизнес был всего лишь предлогом. - Но зачем ты мне сразу всё не рассказала? Про дочку, про сына, про внука. Ведь я спрашивал. Ты собираешься регистрировать со мной брак – ничего не изменилось, мы поженимся, как решили – и скрываешь самое главное в твоей жизни – твоих детей. И когда ты хотела мне о них рассказать – завтра, во время свадьбы, после свадьбы? Когда? - Я не выйду за тебя замуж, - Нэда сказала это абсолюто холодным и твёрдым тоном. Артур поморщился и махнул рукой: - Нэда, умоляю, только без дешёвых эксцессов. - Ты всё испортил. Я не хочу быть Сафо – я имею в виду эту беспризорную шавку, героиню Альфонса Доде, намертво прилипшей к парню, годящемуся ей в сыновья. Я ничего не хотела рассказывать, потому что не хотела разрушать гармонию, пусть даже виртуальную, когда невеста молода и чиста, и любит молодого и чистого. Я была так счастлива, пока ты думал, что я – девушка. И я не обманывала. Ты так думал сам. Артур молчал, он вдруг почувствовал облегчение. - Одно дело, выходить замуж по любви молоденькой за полного неясных перспектив полухудожника-полуфизика, и совсем другое дело, когда ты это делаешь в возрасте зрелой женщины, оставив жениха-миллионера, правда, годящегося тебе в отцы, но ты ведь уже – не девушка. Так что, надо поспешить, пока твоё место не заняла шустренькая внучка. - А кто этот миллионер? Твой партнёр по бизнесу, с кем ты приехала? - Да. Артур молча закурил сигарету, не отвечая на долгий взгляд Нэды. Потом, посмотрев ей в глаза, спросил: - Что-то ещё хочешь сказать? - Артур, а кто рассказал тебе про меня, дал стартовый импульс? Артур усмехнулся: - Ты сама. - У меня к тебе единственная просьба. Я прошу тебя подарить мне картину, где ты меня нарисовал. - Прости, Нэда, но картина уже продана. И я уже не могу распоряжаться ею. - Как продана! - Нашёлся очень богатый покупатель и предложил большие деньги. Я хотел сделать богатую свадьбу и хороший свадебный подарок, - Артур лгал совершенно спокойно. Нэда вздохнула и встала собирать вещи. Артур вышел из дому и пошёл в салон. Перед его картиной стояла группа иностранцев и оживлённо обсуждали её. Артуру вдруг захотелось подойти к картине, и с размаху разбить её об пол. Его удержало только воспоминание о тайно фотографировавшей картину женщине. Он прошёл к директору салона и попросил картину назад. - Кстати, к Вам не обращалась с просьбой о продаже моей картины женщина по имени Елена. - Да, одна Елена обращалась. Очень красивая женщина. - Если Вы её увидите, передайте, что я хочу эту картину ей подарить. - Нет, подарка она не примет. Я немного знаю её мужа... М-да...Я просто скажу, что картина продаётся. Привыкай дружище, расставаться со своими картинами. Словно закрываешь страницу из своей жизни, но ... Нет, не буду говорить банальности. Это - дело философов. Когда Артур вернулся домой поздно вечером, Нэды уже не было. Всё было кончено. Какой странный треугольник - он, Нэда, Елена. Нет, не треугольник. Он забыл про картину. И получился прямоугольник. Опять странный. Потому что две вершины – его и Нэды - разомкнуты. Ничего странного, если понять, что это - импульс. Стартовый импульс. В качестве иллюстрации использована картина Ашота Зоряна «Натурщица» ( Нац. Картинная Галерея Армении) |
