Предыдущая   На главную   Содержание   Следующая   Ашот Аршакян   Возвращение в Бартон Хаус Где-то за Каланчевской на втором этаже кинотеатра "Перекоп" есть замечательный бильярдный клуб "Бартон Хаус". Контингент посетителей этого "дома бартона" менялся соответственно изменению руководства клуба. Бармен Леша без должного усердия протирал пивной бокал, не догадываясь, насколько гармонично смотрится этот процесс из глубины зала уставленного кожаными диванами. Поглядывая на творческий дуэт в составе недомузыканта - клавишника и беквокалистки Людочки, которая самозабвенно исполняла явно автобиографическое попурри про какую-то малолетку, таблетку, клетку, Леша с сожалением, вспоминал те времена, когда колоритные молодые люди в ковбойских шляпах и в коже просили сделать радиостанцию "ультра" по громче и щедро расплачивались с утра за причиненный ущерб. На импровизированном танцполе, перед барной стойкой, неуклюже подергивался молодой, на удивление высокий китаец, в компании полной блондинки из бухгалтерии и неприятного мужчины в коричневатом в клетку пиджаке. Блондинка была счастлива плохой водкой по пятьдесят рублей за рюмку и острыми куриными крылышками с одной стороны не размороженными. Эта компания уже в третий раз заказывала "малолетку", по всему было видно, что только они сегодня в этом заведении отдыхают, как говорится, с душой. Леша таки не выдержал, плюнул в одну из кружек с пивом, и когда во время танца блондинка игриво отхлебнула пены, он испытал в чем-то даже сексуальное удовольствие. На самом ближнем к стойке диване сидели два молодых человека. Один, толстый и небритый, каждые пять минут бегал в туалет и на обратном пути цеплял пару водки, умоляя бармена снабдить набор дефицитным лимончиком. Другой, высокий, с нервно подергивающейся физиономией, пристально, с ненавистью смотрел на недомузыканта, запивал водку пивом, морщился за компанию с толстым, а иногда бил по столу кулаком, одновременно сплевывая лимонные косточки в сторону музыки. Импульсивное поведение этой парочки так и должно было остаться незамеченным, если бы небритый в порыве пьяного негодования не стал бы бить наотмашь микрофонной стойкой исполнительницу главного хита вечера, при этом забавным тонким голосом декламируя: - Сука ты!! Минетка!! Заткнись, наконец!! Недомузыкант тотчас вмешался в ход экзекуции, воодушевленный спешащей на подмогу охраной. Он скользнул кулаком по озверевшему оскалу небритого, и в тот же момент упал, зацепившись за какую-то, чрезмерно и не своевременно выступающую часть Людочки. Охранников было двое, они представляли собой классику амбалостроения, результат серьезных селекционных изысканий менеджеров по персоналу, казалось, одного их вида, достаточно для усмирения разгулявшегося небритого толстяка. - О!! Смотрите!! Двое из ларца - одинаковых с лица!! Скоты!! - Выразив, таким образом, свое непримиримое отношение к охране, небритый с легкостью Нижинского вскочил на ближайший бильярдный стол. Доказать невесомость балеруна сукно было не в силах, оно треснуло по середине, вдохновив своего мучителя на еще одну пьяную реплику: - Качество не моей мануфактуры!! - Проорал небритый и, увернувшись от объятий одного из охранников, перескочил на следующий стол, причем с тем же плачевным результатом для зеленой ткани. До сих пор, остававшийся в тени собутыльника длинный, видимо решил поучаствовать в событиях. Он подбежал к охранникам, успешно бравшим в кольцо небритого, завопил что-то нечленораздельное, да так громко, что они разом повернулись и уже готовы были побежать за ним, если бы не погас свет. Причиной, столь неожиданно прервавшейся комедии, был Леша. Целый день, что-то смутно вызревало в его белобрысой голове, принимая то форму увольнения, то самоубийства, то удачной женитьбы. Как только небритый выхватил из рук Людочки микрофонную палку, Леша, повинуясь ему одному известными обстоятельствами, сгреб суточную выручку в пакет из-под мусора, выскользнул в подсобку и, заслышав истошный крик длинного, выудил пробки из распределительного щита, отправив их в пакет с деньгами. Отметив, что паника в зале достигла кульминации, он зашел в смежное с подсобкой помещение, где располагался компьютер, подсчитывающий стоимость времени проведенного игроками за бильярдным столом. В темноте он нащупал миниатюрный сейф, почти шкатулку с прибылью от четырехсот восьмидесяти часов русского бильярда и, ощутив жидкое сопротивление вкусно пахнущей операционистки, ударил холодной коробкой куда-то в темноту. В десять часов утра его еще можно было застать на Кутузовском проспекте, ожидающем отправления в комфортабельном автобусе. А еще ранее, подтверждая мнение о расторопности почувствовавших прибыль тур операторов, Леша в три дорого приобрел шенгенскую визу и билет до Амстердама в один конец. Через три дня вы могли бы найти его в одном из самых дешевых кофе-шопов, счастливого, с красными глазами, уминающего тетрагидроканабиоловую булочку с вареньем, посыпанную кунжутными семечками. Однако вернемся к другим участникам этих курьезных событий. Охранники, быстро соорентировались в экстремальной ситуации и перекрыли главный выход из Бартон Хауса. Но как оказалось, слишком поздно. Возмутители беспорядка, в общей сумятице, исчезли с места событий и сейчас, короткими перебежками, направлялись к вокзалам. На площади они разделились: длинный скрылся в потемках бауманских двориков и, к его счастью, навсегда покинул это повествование. Небритому повезло меньше. Пробегая мимо одной из палаток, он неожиданно почувствовал некоторую финансовую раскрепощенность. Сравнив гибельную для его кошелька ценовую политику Бартон Хауса с привлекательными цифрами на желтых квадратиках, прикрепленных к многообещающим емкостям, он соблазнился на копеечный "миллер" и нырнул в метро на Комсомольской. "Миллер" обладает тем же загадочным свойством, что и мед. Небритый в два глотка прикончил маленькую бутылку и, его понесло обратно на поверхность, только уже в районе Курского вокзала. Зима трезвит, укутывает бомжей, мешая им вонять на открытом воздухе. Зимний ветер позволяет курить без помощи рук, сдувая пепел с кончика сигареты, зимой всем на все насрать. Небритый с вызовом смотрел на представителей закона помешавших ему справить малую нужду на колесо припарковонного рядом с метро лунохода. - О!! Це ментовоз!! - выдохнул он перегаром, и заработал восемь сильных ударов резиновой дубинкой по голове. Он упал уже после первого удара. Вспомнив правила выживания в экстремальных ситуациях, небритый принял позу зародыша. Семь одиночных искорок промелькнуло в его сознании. Последний раз он глотнул морозную смесь выхлопных газов, увидел удаляющиеся огни уазика и умер. Его труп лежал около метро, до часа ночи не привлекая особого внимания. Миша думал о червях. Давным-давно, когда он жил в Днепропетровске, в двухкомнатной квартире с мамой и с рыбками, он любил захаживать к своему другу - раздолбаю в соседний дом. Любил сидеть у него на кухне, наблюдая за процессом приготовления немыслимой смеси из разных сортов быстро уваривающихся злаков, иногда приправленных сахаром и рассказами о голодающих червях в лабораториях американских ученых. Говорят, что если не кормить червя, потом кормить червя, опять не кормить, кормить, не кормить, то приведет этот процесс к увеличению продолжительности жизни червя аж на четыреста процентов. Миша верил, и вторил, рассуждая о вреде яичницы с котлетами и, обильно пускал слюну, мысленно протирая тарелку кусочком горбушки. Кулинария. Голод. Миша любил поесть, у себя дома он весил сто двадцать килограмм, но с того момента, когда его друг, тот самый любитель постной каши, показал ему заманчивое объявление о наборе монтажников по прокладке теплосети, он сбросил килограмм сорок. Работа в Москве!! Зарплата, семь тысяч рублей!!! Общежитие!!!! На поверку оказавшееся заброшенным СИЗО на окраине города-героя Железнодорожный. Сколько надежд было связано с этим злосчастным маленьким клочком бумаги. Весной и летом все было хорошо. Вместе с первыми килограммами он расстался с мучавшей его девственностью, на потных нарах в женской части общежития. Гулял на своевременно выплачиваемую зарплату, помогал матери ежемесячными переводами, которые, ушли на оплату вечного семейного долга. И уже собирался осуществить мечту о зимних накоплениях, когда все исчезло. То ли кончились все теплотрассы, то ли деньги у руководства, так или иначе, люди в серой форме разогнали обитателей СИЗО, не заботясь о том, что Миша не успел отложить денег на обратный билет. На вокзалах его часто били, когда он надоедал прохожим своей жалостливой историей. Причем колотили свои же товарищи по несчастью, с пояснительными табличками на груди: "сгорел дом" справки прилагаются, "у ребенка рак мозга, нужны деньги на операцию" помимо справки, уснувшее неестественным сном чадо, на руках под табличкой. В последствии Миша стал умнее: открыл для себя Котляковскую базу, где подрабатывал потихоньку спиваясь. Ошивался на Курском и у трех вокзалов, заводил сомнительные знакомства и обирал, случайно уснувших на улице, тружеников. Самым главным достижением он считал найденный им опечатанный подвал в промышленной зоне рядом с Курским. Прелесть этого обиталища состояла в том, что посторонний бомж, заметив замок на полу заваленном входе, проходил мимо в поисках более доступного ночлега. А тайную лазейку знал только Миша, ревностно оберегавший секрет от своих алчных товарищей. Первым, что увидел Миша при выходе из метро, был скучающий труп небритого. Казалось странным, что хорошо одетый человек спит на холоде, не привлекая внимание бомжей и милиционеров. - Или мне повезло, или это какая-то ловушка. - Пробормотал Миша. Он подошел к телу, наклонился и обомлел, заглянув в мертвые глаза небритого. Далее его действия не отличались рациональностью. Миша приспособил одну руку небритого у себя на плече, поднялся вместе с ним, недовольно отметив, что ноги небритого, да и весь он остался какой-то скрюченный. Оглядывая бешеным взором, старавшихся обойти его, запоздалых прохожих, Миша со своим мрачным грузом углубился в безлюдную темень, по направлению к подвалу. Он не замечал поваливший хлопьями снег, вспоминая, как лысая мужеподобная девушка с осколком бутылки в руке набросилась сзади на неосторожного пьяного паренька, как двое бомжей замерзли у входа в его подвал, и опять подумал о червях. Снегопад обновил Москву стерильной белизной, припрятав остатки ночного буйства. Миша оставлял аккуратные следы от новых туфель, и с удовольствием разглядывал свое отражение в витрине книжного магазина на Русаковке. Серое полупальто, черные брюки и свитер сглаживали неприятное впечатление от недельной щетины и от объемной клетчатой сумки. Левой рукой он поглаживал кожаный бумажник в кармане, любовно вспоминая его содержимое. Денег небритого должно было хватить не только на обратный билет, но и на хорошую прощальную пьянку в настоящем баре с музыкой. Миша свернул на право в арку, к нему подошел охранник и спросил к кому он направляется. Миша указал на подъезд и через минуту оказался перед коричневой дверью на третьем этаже. Хозяйкой однокомнатной квартиры номер семьдесят семь была пожилая Лидия Александровна, промышлявшая беляшами на вокзальной площади. Она подивилась наличием новой одежды, но вопросов не задавала. Миша принес сумку на кухню, открыл ее и разложил на столе восемь розовых кусков мяса. Лидия Александровна извлекла откуда-то круглые весы с крючком на конце, настроила электромясорубку мясорубку и деловито взвешивала куски, записывая цифры на газете. - Всего тридцать шесть кило. Как ты дотащил столько? - Своя ноша не тянет. - Ответил Миша и бесцеремонно начал рыться в холодильнике: - Хозяйка, есть, что пожрать то? А, Лид Санна? - Может тебе антрекотик поджарить, за мой счет? - Съехидничала Лидия Александровна и полезла в сумку за кошельком: - Тридцать шесть на двадцать, получается семь сотен, получите, распишитесь. - Спасибочки - спасибочки, я пойду. - Миша спрятал деньги в новый бумажник и ретировался, оставив Лидию Александровну наедине с самыми аппетитными остатками небритого. Работа закипела. Спустя два часа, сорок килограмм фарша с огромным количеством лука и бог весть какими ингредиентами было расфасовано в пакеты по два кило в каждом. Четыре пакета Лидия Александровна оставила себе, на беляши, а над судьбой остальных шестнадцати надо было поразмыслить. К полудню, ночные старания природы свелись к нулю. Свежий снег на вокзальной площади превратился в грязное месиво. Лидия Александровна пробиралась сквозь толпу, волоча за собой тележку с фаршем. У палатки с чебуреками она остановилась и долго о чем-то беседовала с усатым мужчиной в белом фартуке. Он указал ей куда-то в сторону билетных касс, предварительно рассчитавшись за треть содержимого ее ноши. В следующей палатке Лидия Александровна избавилась еще от трети и к двум часам дня вернулась домой пустая и радостная от прибыли. По дороге она встретила Мишу, уже пьяненького и только что из универмага "Московский". Он сменил клетчатый баул на черную барсетку из дерматина и сейчас вел назидательную беседу с бывшими товарищами. Они, в свою очередь, жадно внимали его словам, но с большей отрадой следили за покачивающимся на ремешке кошельком. В конце речи Миша одарил их вожделенными чириками и позволил себе выслушать рекомендацию о более культурном продолжении вечера в Бартон Хаусе. Вокзальные чебуреки бойко разошлись в течение дня, а часть их попала на стол к Сергею - молодому владельцу Бартон Хауса, который, впрочем, к ним не прикасался, довольствуясь чашкой кофе. Сергей с пристрастием допрашивал охранников, прошляпивших клубную наличность. Он срывался на крик, вдалбливая им законы денежного оборота, столь важные в любом бизнесе, выбегал в зал, придираясь к операционистке с заклеенной ссадиной на лбу. Бедной девушке пришлось заменить у стойки пропавшего Лешу, и она совсем не справлялась со своими новыми обязанностями. Время от времени Сергей звонил руководству спонсирующей и охранявшей Бартон Хаус организации, двое представителей которой находились в комнате с охранниками. Мишу Сергей заметил в четыре часа по полудни. Припомнив описание главного подозреваемого, который явно был в сговоре с барменом Лешей, Сергей зашел в помещение, где располагалась четверка сроднившихся костоломов. Охранники без раздумий признали в Мише небритого, ведь он действительно был небрит, и затащили его в подвал Бартон Хауса. Давления неоспоримой аргументации сердце Миши не выдержало, он успел придумать признание, и рассказал, что Леша скрылся в Люберцах у своей бабы, адрес: Михельсона восемь, большая часть денег у него. Перед смертью ему виделись только свернувшиеся от голода в клубок дождевые черви. Сергей был доволен своей удачной оперативностью: сохранялась возможность вернуть деньги. Он поднялся в зал, взял в баре высокий бокал с водкой и зашел в помещение, где недавно разбирался с охраной. Водку он выпил разом и, потрясая в воздухе кулаком, съел два чебурека. В зале, недомузыкант с Людочкой завыли старую песню про какую-то малолетку, таблетку, клетку.