Предыдущая   На главную   Содержание   Следующая   Что происходит с осужденным, когда он попадает в места лишения свободы?   «Неформальные лидеры в местах лишения свободы». 1. Введение. Что происходит с осужденным, когда он попадает в места лишения свободы? Его никто не спросил, где он будет отбывать наказание, в колонии его определяют в отряд, где есть свободные места, работает он там, где не хватает работников, спит на доставшемся месте. Кроме того, у него обесценивается собственное "Я". Словом, он испытывает угрозу собственному существованию. Негативные психические состояния есть самый красноречивый показатель опасений, но и покинуть определенное ему место заключенный не может. Чтобы как-то обезопасить себя, вернуть самооценку, он начинает раздвигать установленные законом и инструкциями рамки поведения, перекраивать установленные порядки. Вопреки установленной законами организации отбывания наказания начинается самоорганизация. Поскольку в местах лишения свободы существует обостренный спрос на справедливость, пусть и понимаемой по своему, поскольку права заключенных постоянно попираются, поставляя "пищу" для возмущения, то существует потребность в защите нарушений справедливости. Лидеры сообщества берут на себя эту важную роль. Остальные заключенные делегируют им право защиты справедливости, отчего они превращаются в глашатаев общих настроений. Это качество придает им вес. Для того чтобы лучше познать современную преступность "изнутри", определить ее качественные тенденции, необходимо изучить уголовно-профессиональную среду через существующую в ней субкультуру, иными словами - так называемую "вторую жизнь", особенности которой не поддаются статистическому анализу и оттого порой уходят из нашего поля зрения. Субкультура - это неотъемлемый компонент устойчивого противоправного поведения, зависящий от ряда обстоятельств. Чем, например, сильнее, строже режим содержания, тем ярче выражена субкультура. 2. Классификация осужденных к лишению свободы (исторический аспект). "Законники" былых времен. Аристократ острога, человек в почете, так называемый бродяга - человек бывалый и тертый, имеет право играть в кредит, и майданщик1 обязан верить ему на слово. Достаточно бродяге поставить на майдан кирпич или собственный кулак - и майданщик должен дать ему кредит в полтора рубля серебром. Играет бродяга под честное воровское слово, а за словом этим бродяга не постоит, легко его дает, но далеко не всегда исполняет. Слово бродяги только тогда твердо, когда он дает его другому бродяге. Раз в месяц майданщик меняется, и все долги, которые он не успел получить с проигравших, списываются. Таков закон. Но если на майдан садится бродяга, этот закон отменяется, все обязаны долги ему вернуть неукоснительно. (Следует отметить, что со временем условия игры в карты очень сильно ужесточились и теперь карточный долг подлежал своевременной выплате - долг чести арестанта. Не выплативший вовремя долг заслуживал сурового наказания и объявлялся несостоятельным человеком. В соответствии с кодексом чести арестанта по приговору он переводился в разряд "динамы", т.е. становился самым отвергнутым среди отвергнутых тюремной элитой. Всем обитателям камеры предписывалось относиться к нему как к бездомной собаке. Отныне место ему для сна отводилось у порога камеры, рядом с парашей, и это несмотря на то, что на нарах имелись свободные места. Любому из сокамерников разрешалось его беспричинно ударить, плюнуть ему в лицо, пищу, отнять приглянувшуюся вещь. Все работы по поддержанию чистоты в камере становились обязанностью "динамы"). Воровство у товарищей дело предосудительное, но бродяга может смело воровать у майданщика вино. В этом никто не находит ничего позорного, потому что откупщик питейного майдана не пользуется ничьим расположением, как стяжатель. Всякий более или менее значительный выигрыш сопровождается попойкой, ни один праздничный день без нее не обходится. Сколько не существует постановлений, чтобы арестанты не имели при себе денег и документов, не употребляли водки, не играли в карты и не имели сношений с женщинами - все эти постановления остаются без действия. Появление в тюрьмах водки и других запрещенных вещей обеспечивается подкупностью сторожей. Всякий новичок поступает в острог и в тюремную общину обязан внести известное количество денег, так называемого влазного. Это повелось с незапамятных времен, с самого появления тюрем. Вообще же, всякий неопытный, поступая в тюрьму, делается предметом притеснений и насмешек. Если у него заметят деньги, то стараются их возможно больше выманить. Если он доверчив и простосердечен, его спешат запугать всякими страхами, уничтожить в нем личное самолюбие. Доведя его до желаемой грани, помещают обыкновенно в разряд чернорабочих, то есть станут употреблять на побегушках, определяют в сторожа карточного и винного майданов, заставляют выносить парашу или чистить отхожие места. Слабые сдаются, твердые начинают вдумываться и кончают тем, что обращаются за советом к бывалым людям, к законникам. Около законников новичок в скором времени становится тем, кем он должен быть, то есть - арестантом. Потом вновь поступивший уже без руководства и объяснений понимает весь внутренний смысл тюремного быта на практике, и через какое-то время он - полноправный член этой общины. Арестанты неохотно и очень редко рассказывают о своих похождениях, о злодействах уже никогда. Не привыкая хвастаться своими преступлениями, арестанты все-таки с большим уважением относятся к тому из бродяг, который попробовал уже и кнут и плети, стало быть, повинен в сильном уголовном преступлении. Иерархия сложившаяся к началу ХХ века. В дореволюционных тюрьмах и на каторге к началу ХХ века сложилась довольно строгая иерархия среди заключенных. Власть в тюрьме принадлежала тюремным "иванам"2 - ее аристократам, сторожилам. От их воли напрямую зависела судьба каждого тюремного сидельца. Заслужить высший титул можно было только преданностью своей профессиии, многократным отсидкам. "Иван" ловок, зачастую умеет увертываться от всякой кары. С ним считается тюремное начальство. Он - властелин тюремного мира, и только ему принадлежит право распоряжаться жизнью и смертью сидельцев. Второе сословие - "храпы". Эти всегда и всем возмущаются, все признают неправильным, незаконным и несправдливым как со стороны администрации, так и со стороны сотоварищей От них главным образом исходят всякие слухи и сплетни Ничто так не умиляет их, как какой-нибудь конфликт в тюрьме Чаще всего они их и затевают, но при этом сами уходят в тень Многие из них сами хотели бы быть "иванами", но у них не хватает для этого необходимых личных качеств. Третье сословие - "жиганы". Мошенники, насильники, проигравшиеся в карты и т.д. Четвертое сословие - "шпанка". У них в тюрьме не было никаких прав, одни обязанности. Они вечно голодные и гонимые. Их обкрадывали голодные жиганы, их запугивали и обирали храпы. Случайно попавшие в тюрьму, они были не способны к объединению, а отсюда и соответствующее к ним отношение. В тюрьме каждый заключенный, вне зависимости от сословной принадлежности, должен соблюдать "правила - заповеди арестантской жизни", традиции, обычаи, нормы поведения. Любая измена этим правилам влекла за собой кару. Кто "засыпал" товарищей по делу, всех "язычников" (доносчиков) ожидала неминуемая смерть. Избежать возмездия мало кому удавалось. "Записки", указывающие на изменника, направлялись по всем тюрьмам от Киева до Владивостока и требовали от находившихся там воровских авторитетов при обнаружении изменника "прикрыть" его дело. Отступника следовало не только зарезать, но и обязательно провернуть нож в ране. Двадцатые годы. По исследованиям доктора юридических наук Станислава Кузьмина, в ходе революции и в последующие годы уголовный мир растворился среди преступников новой формации: спекулянтов, бандитов, контрреволюционеров и т.д. Кражи, хищения, спекуляция, грабежи вросли в повседневный быт граждан. Стала стираться грань между ворами-профессионалами и обывателями. Старые тюремные сидельцы, как их называли - иваны, вдруг обнаружили, что воровство перестало быть только их профессией. «Новые» жиганы3 на первых порах где хитростью, а где силой сумели подмять под себя "старых" воровских авторитетов., число которых заметно поредело в связи с активной деятельностью чрезвычаек, пускавших в расход воровских авторитетов, не вдаваясь в прошлые их "заслуги". "Новые" оказались во главе большинства преступных банд и группировок , где стали задавать тон на свободе и в местах тюремного заключения. Обычаи и правила преступного мира жиганы усвоили быстро и вдобавок к этому обогатили старые традиции новыми идеями. Свою деятельность они преподносили как выражение несогласия и протест против власти совдепии. За жиганами прочно закрепилось название "идейные". Нэп двадцатых годов оживил частную торговлю и предпринимательскую деятельность, появились богатые и нищие. Для новоявленных богачей открывались шикарные рестораны, казино, расцветала проституция, сутенерство и т.д. В отличие от нынешнего времени, владельцев ценностей при нэпе не было нужды "вычислять", все они были на виду, успевай только чистить их кошелки и квартиры. Поскольку многие наживали свой капитал нечестным путем, то только единицы из ограбленных решались обращаться за помощью в милицию. "Идейные" насаждали свои нормы поведения в преступных сообществах, вовлекали в шайки новых членов, а за уклонение от установленных ими правил карали смертью. Авторитеты старого преступного мира, хорошо знавшие друг друга, приняли решение дать бой "идейным", добиться победы и восстановить свои позиции. Началось перераспределение власти. Если на свободе "идейные" все еще правили бал, то в лагерях их опору - шпану - прибрали к рукам потомственные арестанты - иваны, паханы. К ним повсюду возвращалась безраздельная власть. Преступный мир знает несколько десятков воровских профессий, но наиболее ценимые из них - результат обучения ремеслу. У воров с дореволюционным прошлым выделялась своя элита, "козлятники" - профессионалы высочайшего класса. Как правило, они уже достигли преклонного возраста, а в своем деле стали "профессорами", и потому им доверялось обучение молодежи воровским приемам. Обучение шло и на воле и в тюрьме. Обучение в тюрьме было предпочтительней, потому что за плохо выполненное задание ученику не угрожал срок или физическая расправа. Над ними могли только посмеяться сокамерники. Поэтому на жаргоне многие называли тюрьму "академией". Процесс приобщения молодежи к вступлению в семью воров был тщательно продуман. Устанавливался кандидатский стаж не менее трех лет. За это время человеку всесторонне проверялся. После обучения кандидат, если он этого заслуживал, принимал на воровской сходке "присягу", после чего становился общепризнанным вором. В воровском мире всегда и во все времена ценилась верность единожды выбранному ремеслу, специализации. Это была одна из высокочтимых традиций в воровской среде, которая свято соблюдалась. Перемена специальности , даже и временная и случайная, без уважительных причин говорила о "моральном падении" вора (а честь в воровской среде играла огромную роль). Для воров-профессионалов России была характерна следующая специализация. Медвежатники - спецы по взлому сейфов. Карманники, домушники и скокари - квартирные воры. Майданники и краснушники - транспортые воры. Стопорилы - грабители с применением оружия. Голубятники - кража белья с веревок. Воздушники - воры с лотков. Одним из главных установлений воровского кодекса чести являлось запрещение ворам трудиться: они обязывались жить на нетрудовые доходы, вести праздную жизнь. Большинство неписанных норм диктовались соображениями охраны касты. К их числу следует отнести запрещение иметь семью. До тех пор, пока вор не отказывался от родных, его не принимали в воровское сообщество, потому что поддержание связи с семьей могло привести к провалу вора, а за ним и его сообщников. Ворам запрещалось служить в армии, состоять в общественных организациях. Воровская этика под страхом смерти запрещала подводить, выдавать, обкрадывать друг друга, наносить побои и оскорбления, даже замахиваться. Контроль за соблюдением этих правил, прием нового поколения в свои ряды, разрешение конфликтов, установление новых традиций и вынесение смертных приговоров ворам, допустившим нарушение воровского кодекса чести, возлагался на воровскую сходку, на которую обязаны были явиться все воры общины. Сходку мог объявлять и собирать любой из воров. Для решения особо важных вопросов, касавшихся всей касты воров, созывались воровские съезды представителей различных воровских общин. Предвоенные и военные годы. В первые годы существования ИТЛ (исправительно-трудовой лагерь) практически все административные и хозяйственные должности на лагерных пунктах, начиная с начальника лагпункта и кончая дворником, занимали осужденные. Главной опорой руководства лагерей являлись ранее судимые, ибо кто, как не они, знали все тюремные порядки. Именно они занимали все хлебные места. Они внесли в лагеря тюремные порядки, поскольку первыми начали осваивать "гулаговский материк" уголовники. Но жизнь в лагере заметно отличалась от тюремной. С одной стороны, нет привычных тюремных атрибутов: зловонной параши, решеток, запоров замков. С другой, приходилось каждый день отправляться на работу, с которой многие и на свободе не были знакомы. Добавку к котловому довольствию можно было получить только в посылке или передаче. Можно было отовариться в ларьке, но для этого требовалось выполнять норму выработки на производстве. Кое-кого выручали карты и другие азартные игры. Поскольку за игру в карты администрация сурово наказывала, заключенные прибегали к давно апробированным в тюрьмах играм "под интерес" с использованием тараканов. Для этих целей тараканов отбирали специально и держали в неволе, чтобы не лишиться "скакуна". С не меньшим азартом следили заключенные и за гонкой вшей. Для этого занятия выбирались наиболее крупные особи. Верхняя часть кружки по ободку смазывалась медом. Вшей метили и помещали рядом в центре обозначенного круга, накрывали кружкой. Время от времени кружку приподнимали,. Выигрывал тот, чья вошь первой прилипала к краю кружки. Условия содержания в исправительно-трудовых лагерях были таковы, что позволяли воровской элите собирать сходки в масштабе лагеря, но и проводить "съезды", на которых присутствовали "делегаты" от всех лагерей. Выработанные на таких сходках основные нормы поведения сводились к следующему: - запрещалось жить за счет собратьев; - лгать своим товарищам; - заниматься общественно - полезным трудом; - состоять в общественных организациях; - служить в армии; - иметь семью и вести оседлый образ жизни; - враждовать на почве национальных различий; - признавать законы государства; - стремиться к досрочному освобождению; - вмешиваться в политику; - заниматься коммерцией и спекуляцией; - предъявлять претензии к ворам без разрешения сходки; - проводить "правилки" (суды чести) в нетрезвом состоянии; - брать в руки оружие; - не выполнять решений сходки; - иметь контакты с органами правопорядка; - совершать хулиганские действия. Воровское сообщество обязывало своих членов следить за порядком в ИТЛ, устанавливать там полную власть воров. В противном случае они должны были отвечать за положение дел перед сходкой воровских авторитетов. В норму вошли три вида наказаний провинившихся. Публичная пощечина, исключение из сообщества ("ударить по ушам"), то есть перевести в разряд "мужиков", и третье, наиболее распространенное в 30-50-х годах , - смерть. В 30-х годах в лагерях четко прослеживалась уголовная иерархия. В условиях свободы таковой не наблюдалось: блатной мир белился лишь на урок и ореурок. В лагерях же имелись паханы, подпаханники, шестерки, быки. Блатари занимались посты бригадиров и нарядчиков, ежедневно выгоняли «пятьдесят восьмую» на общие работы и выколачивали нередко в буквальном смысле нужный трудовой показатель. Не работали только паханы. Они присматривали за общим порядком в лагере, отдыхая на нарах после игры в карты. Задокументировать хотя бы приблизительное рождение «воров в законе» никому не удалось. Блатная летопись также хранит молчание. Оперативные источники УГРО фиксировали это словосочетание, но значения ему не придавали. По крайней мере, в служебных отчетах и сводках о законниках не упоминалось. Высшим воровским титулом награждали на специальной воровской сходке. Сами воры этот процесс называли коронацией. Вместе с короной новоиспеченный законник получал кличку (если не имел раньше) и право на определенную татуировку. Теперь он приглашался на сходки, где имел свой голос. В августе 1937 года лагеря получили приказ Н.И. Ежова, в соответствии с которым требовалось подготовить и рассмотреть на "тройках" дела на лиц, которые "ведут активную антисоветскую, подрывную и прочую деятельность в данное время". Удар обрушился и на лидеров воровского сообщества. Всего на основании приказа Ежова по всем лагерям НКВД было расстреляно более 30 тысяч человек, большинство из которых составляли именно лидеры преступных групп. В начале войны было по всем лагерям объявлено, что те, кто желает искупить свою вину на фронте, будут освобождены и направлены в Красную армию. В первые же дни свое согласие дали 420 тысяч человек, более четверти всех заключенных, а к середине войны таких было уже около миллиона. После начала войны в лагерях стали циркулировать слухи о том, что все неоднократно судимые будут вывезены на Север и ликвидированы, как в 1937-38 годах. В лагерях стали подготавливаться вооруженные восстания. Одна из повстанческих организаций сформировалась на лагерном пункте "Лесорейд" Воркутинского ИТЛ НКВД. 24 января 1942 года руководители повстанцев разоружили охрану, освободили всех заключенных. Через несколько часов был захвачен районный центр, здание районного НКВД и КПЗ. Попытка разоружить военнизированную охрану Печерского речного пароходства и завладеть аэродромом не удалась. В течение недели с большими человеческими потерями с обеих сторон выступление заключенных было подавлено. Шесть руководителей повстанцев, не желая сдаваться покончили с собой во время последней атаки бойцов военнизированной охраны. Выступление заключенных имело последствия. Уже в феврале 1942 года была введена инструкция, по которой предписывалось применять оружие даже при отказе осужденных приступить к работе после двукратного предупреждения. Завязалась тяжелая борьба воров с органами за свои принципы. Менее стойкие воры , не сумевшие уклониться от работы, исключались из воровского сообщества и пополняли ряды "отошедших". Послевоенные годы. После войны обстановка в лагерях резко обострилась. В зону вернулись бывшие советские уголовники, которые отбывали срок в Германии, а также служившие в армии и совершившие там преступления. Прибыв в лагеря, они стали объявлять себя авторитетами масти "вор". Однако они стали получать отпор со стороны воров, отбывавших наказание во время войны в советских лагерях. Новоприбывших в лагеря не признавали авторитетами в силу того, что они, выразив желание пойти на фронт, нарушили неписаную воровскую норму и предали воровскую идею: не состоять на государственной службе и жить только за счет воровства. Кроме того, они брали в руки оружие, что тоже было нарушением воровской нормы. В силу возникающих конфликтов по всем лагерям и на свободе проводились большие воровские сходки, на которых обсуждался статус пришлых. Такие съезды проводились в московских Сокольниках (1947 год), в Казани (1955), в Краснодаре (1956 год). Съезды собирали по 200-400 делегатов. При этом в Москве и Краснодаре были осуждены и убиты несколько воровских авторитетов. На сходках все прибывшие из-за рубежа объявлялись вне воровского закона. Но среди "военщины" было довольно много "вождей" и "идеологов" преступной среды прошлого, которые не хотели мириться с тем униженным состоянием, на которое их обрекали "правоверные воры". На этой почве между группировками возникали острые конфликты, перешедшие затем в жестокие схватки. Видные воровские авторитеты "военщины", при поддержке так называемых "польских воров", на своей сходке решили, что если их не признают старые воры, то они внесут существенные изменения в неписаные воровские нормы. И они объявили их в 1948 году. Отныне этой категории воров разрешалось работать нарядчиками, дневальными, заведующими столовыми и т.д. Война между старыми и "польскими ворами" приобретала различные формы. При случае "польские воры" заставляли придерживающихся старых воровских норм при помощи насильственных мер (так называемого "трюмления") отказываться от прежних идей. Для этого был даже придуман обряд целования лезвия "сучьего" ножа. Такую категорию воров именовали "отколотыми". "Отколотых" воров не принимали не "польские", ни старые, и им ничего не оставалось, как объединившись объявить войну и тем и другим. Противостояние нередко заканчивалось поножовщиной, воры убивали "сук", "суки" - воров. Если в руки "военщины" попадал "центровой вор", то последнего не "пришивали", "- "обезвреживали" путем акта мужеложства. "Обезвреженный" вызывал вполне понятное сочувствие со стороны прежних авторитетов, однако в их среду не допускался. Таким образом среди воровской элиты образовались три враждующие группировки. Администрация лагерей вынуждена была изолировать их друг от друга, поскольку только таким образом удавалось избежать больших человеческих жертв. В конце сороковых и в начале пятидесятых годов в очень трудное положение попали "мужики", которые стали терпеть притеснения от воров и от враждующих с ними группировок блатарей. Общие кассы перестали справляться со своими функциями, поскольку в зонах резко увеличилось число авторитетов. С "мужиков" был повышен размер дани до половины заработка. Всякий протест с их стороны резко пресекался ворами и "поляками" руками фраеров. В нескольких ИТЛ произошли открытые выступления "мужиков" против воров и "сук". "Мужики" выдвинули лозунг мести и кровавой вражды, и потому стали называться "беспредельщиками", "махновцами" (т.е. людьми, не признающими воровских законов). В лагерях начались массовые беспорядки, поджоги. Начальники многих лагерных пунктов стали обращаться в высшие инстанции с просьбой прислать им специальные группы "паханов" из числа рецидивистов для "наведения порядка". Для стабилизации выходящей из-под контроля властей обстановки был предпринят ряд практических мер. Воров-рецидивистов стали переводить на тюремный режим, для них специально выделили крупные тюрьмы - Тобольскую, Вологодскую, Новочеркасскую, Златоустовскую. Кроме того, началась активная изоляция их в специальные лагеря строгого режима, штрафные подразделения, помещения камерного типа и т.п. Власти всеми силами стремились разложить воровские группировки. Указом от 13 января 1953 года к ним было допущено применять смертную казнь за бандитизм в лагерях. К концу пятидесятых годов прекратились массовые беспорядки воров. "сук", беспредельщиков. Принцип работы карающих органов отныне формулировался так: "Каждой возникающей группировке должен быть положен конец в том лагере, где она возникла". В лагерях стали вводится советы актива, массовые секции и товарищеские суды. Широко проводилась компрометация авторитетов. В результате многие блатари не выдерживали давления и подписывали письма и заявления с просьбой не считать их больше ворами в законе. Таких на зонах называли "прошляками" или "лопнувшими". Метод подписки письменных отречений именовался "ломкой". В результате в 60-х годах руководство МВД объявило о том, что произошло "окончательное разрушение преступной организации и исчезновение воровских традиций и обычаев". Было обещано показать последнего преступника по телевидению в 1980 году... На самом деле все это было, конечно, не так. Примерно на два десятилетия традиции эти ушли в подполье, воровское сообщество проводило коренную реорганизацию своих рядов. В тюрьмах, ИТК особого режима стали формироваться костяки воровских группировок, куда входили авторитетные фраера, возглавляемые ворами. Фраера, которые в период "сучьей" войны поддержали авторитетов и этим заслужили их доверие, стали основной опорой паханов. Следующей по авторитету группой являлись "мужики", которые делились на подгруппы: 1. "Хорошие парни" - те, кто полностью признают воровские понятия и законы, но не заслужили права находиться в воровском сообществе. Они относятся к категории отрицательно настроенных. 2. "Центровые ("козырные", "воровские") мужики" - осужденные, имеющие непосредственные контакты с авторитетами, соблюдающие "кодекс чести арестанта". 3. Мужики - основная группа. Не нарушающие тюремных традиций и обычаев, одни по убеждению, другие из опасности возмездия. 4. "Серые мужики" - частично деградировавшие люди, не следящие за собой. Среди авторитетов они абсолютно не пользуются уважением, но и не преследуются. Третья категория - осужденные, преследуемые авторитетами за нарушение традиций и обычаев. "Отверженные" или "гашеные". К ним относятся провинившиеся воры, фраера ("суки отошедшие"), неплатежеспособные должники (фуфлыжники), "самозванцы", уличенные в краже у товарищей ("крысы"), сотрудничающие с администрацией (стукачи), скрытые гомосексуалисты и те, кто участвовал в секциях профилактики правонарушений ("повязочники"). Последнюю ступень в этой иерархии занимают пассивные гомосексуалисты ("обиженные", "опущенные"). Со стороны авторитетов они обычно не преследуются, так как уже получили возмездие. Следует отметить, что развитие мужеложство получило в конце сороковых годов, но массовые размеры стало приобретать с конца шестидесятых. По крайней мере, еще в середине шестидесятых годов в лесных ИТУ проблема гомосексуализма остро не стояла. Каждый лагерный пункт обслуживался проституткой, которых немало завезли во времена Хрущева на Урал, в Сибирь, на Север и Дальний Восток. За плату она была доступна не только расконвоированным осужденным, но и тем, кто выводился на рабочие объекты под охраной. Как правило, раз в неделю она заходила на рабочий объект до выставления постов караула, весь день обслуживала желающих за плату, а после съема охраны покидала территорию. 3. Классификация осужденных в настоящее время "Воры в законе". Это лица (как и в 50-е года), получившие такое название на специальной воровской сходке, как правило неоднократно судимые и глубоко усвоившие криминальную субкультуру. Они по-прежнему считаются "идейными" преступниками. Абсолютное большинство судимо за корыстные, корыстно-насильственные преступления и сбыт наркотических веществ. Средний срок наказания в местах лишения свободы достигает, по нашим данным, 13-15 лет. Как и раньше, вступление в сообщество ограничено и связано с соблюдением ряда формальностей. Основные требования к кандидатам следующие: преданность воровской "идее"; обладание организаторскими способностями и преступным опытом; знание воровских "законов"; отсутствие "компрометирующих" данных (служба в армии, работа в ДНД, государственные награды); наличие авторитета среди профессиональных преступников, письменные или устные рекомендации от них. Однако по неформальным нормам поведения нынешние "воры в законе" существенно отличаются от группировок рецидивистов 50-х годов. Перечисленные выше условия в целом соблюдаются, но даже в этой, своего рода элитарной среде проявляется все сильнее заявляющая о себе паразитарно-анархическая сущность современного профессионального преступника. По выражению одного рецидивиста, "то, что когда-то считалось неполноценным, сегодня, напротив, возвеличено, то, что презиралось, ныне возвышено". Психология воров, особенно нового их поколения, претерпела существенные изменения, а вместе с тем модифицировались и сами "законы". При изучении личности 73 "воров в законе" оказалось, что 11 из них не имели судимости. Столь грубое отступление от воровских традиций связано с тем, что прием осуществлялся за деньги. Подобные случаи вступления в воровское сообщество "за взятку" стали распространенными и способствовали распределению преступников на "новых" и "старых". Новое поколение считает допустимым такой прием, с помощью которого идет пополнение денежных фондов. Современные "воры в законе" в отличии от воров 50-х годов стараются тщательно маскировать свой антиобщественный образ жизни под внешне законопослушный. Изменилось и само понятие преступника данного типа. Во-первых, сам он уже не совершает преступлений, а делает это с помощью других лиц ("пехоты"). Во-вторых, его деятельность связана преимущественно с решением организационных вопросов, нередко таких, за которые в 50-е годы сходка приговаривала к смерти. В частности, "вор в законе" стремится устанавливать контакты с работниками правоохранительных органов и иных административных учреждений, он может отступать от любых неформальных норм, лишь бы это шло на пользу ему и его окружению. В-третьих, он отходит даже от занятия кражами. Только четвертая часть изученных "воров в законе" имела отношение к тайному хищению чужого имущества. Остальная масса занималась организацией рэкета, азартных игр и преступлений, связанных с наркоманией. Таким образом, можно сделать вывод, что понятие "вор в законе" трансформировалось и приняло совершенно иную, причем более социально опасную криминальную окраску. Тем не менее сегодня следует различать две категории "воров в законе": лиц, жестоко придерживающихся старых воровских традиций (они получили название "нэпманских воров"); преступников, модифицирующих старые положения блатного "закона", устанавливающие новые неформальные нормы поведения применительно к изменившимся социальным условиям. Между ними ведется борьба, в основе которой стоит неприемлемость "старыми" новых воровских установок. Они обвиняют новое поколение "законников" во лжи, корысти, называют их "сторожами" расхитителей и пытаются подорвать их авторитет в среде уголовных элементов. "Новые" стремятся путем подкупа и угроз привлечь на свою сторону наиболее авторитетных представителей старой группировки, а нередко уничтожают их физически. В целом для данной категории профессиональных преступников типичны следующие принципиальные неформальные нормы поведения, определяющие структуру группировки и некоторые ее функции: пропаганда преступного образа жизни, воровской "морали", "этики", "справедливости", активное расширение своего окружения путем привлечения молодежи, усвоившей воровские традиции и обычаи; поддержание тесной связи с лидерами других воровских сообществ, оказание на них влияния, определение "воровской тактики" и формулирование новых неформальных норм поведения; организация общих денежных фондов и их пополнение; выявление расхитителей, мошенников и иных лиц, живущих на нетрудовые доходы, с целью установления контроля за ними; оказание материальной помощи осужденным ворам, их семьям и другим лицам из их окружения; принятие коллективного решения о проведении воровских сходок и по вопросам, рассматриваемым на них. Повестка сходки определяется в отличие от 50-х годов не одним вором, а группой лиц ("сообщаковой братвой"). Обсуждаемые вопросы предварительно ворам не сообщаются, интересоваться ими не принято и считается подозрительным. Воровская сходка - это форма коллективного решения наиболее важных вопросов "воровской жизни", таких, например, как определение источников пополнения денежных фондов, ликвидация лиц, предавших интересы сообщества, разрешение каких-либо противоречий, возникающих в среде преступников, изменение форм и методов противоправной деятельности. Места сходок определяются заранее, для чего используются любые благоприятные легальные условия - свадьбы, крестины, именины и даже похороны. В условиях ИТУ сходки нередко организуются в областных, межреспубликанских и республиканских больницах для лечения осужденных; ведение контрразведывательной работы в отношении сотрудников уголовного розыска, что нередко достигается с помощью коррумпированных связей; распространение ложных слухов, дезинформирующих главарей соперничающих группировок; обеспечение безопасности лидеров уголовной среды; осуществление судейских функций по разрешению возникающих среди преступников конфликтов, рассмотрению совершенных ими проступков и нарушений норм воровской "морали", определение мер наказаний виновным. В исправительно-трудовых учреждениях эти особо опасные лидеры помимо вышеназванных установок придерживаются некоторых особых норм поведения, обусловленных спецификой условий нахождения осужденных в изоляции. Они должны: общаться только с лицами себе подобными либо приближенными к воровской касте; все недозволенное в ИТУ делать через посредников, для чего иметь так называемую "пристяжь" (своего рода слуг). Ее составляют лица, выполняющие за "вора" черновую работу, отдельные поручения ("шестерки"), берущие его вину на себя ("громоотводы"), выполняющие карательные функции ("быки", "солдаты"); иметь нелегальный канал связи с внешним миром ("дорогу"), по которому осуществляется доставка запрещенных предметов, продуктов питания, денег; руководить группировкой отрицательной направленности, которая по их заданию распространяет ложные слухи в отношении осужденных, вставших на путь исправления, "обрабатывает" вновь прибывших в зону осужденных и т.п.; занимать наиболее удобные, лучшие места в общежитиях, камерах (около окон, в углах, на первых ярусах коек, нар), столовых, банях, клубах и т.п., что делается в ущерб другим осужденным; тактически умело подрывать авторитет администрации и актива осужденных, использую допущенные ими ошибки и просчеты, при необходимости провоцировать отдельных сотрудников ИТУ и членов актива на допущение срывов, ошибок; выполнять указания администрации с выгодой для себя и приближенных осужденных, не давать работникам ИТУ никакой информации о внутренней жизни осужденных; изыскивать возможность работать на престижных, легких работах (бригадирами, нарядчиками, парикмахерами, банщиками), не участвовать в ремонте и строительстве инженерно-охранных сооружений, выполнять нормы выработки за счет других осужденных; активно выявлять среди работников ИТУ и военнослужащих охраны лиц, могущих вступить в противоправные контакты; носить по возможности форму не установленного образца, иметь широкий ассортимент предметов туалета. "Авторитеты". Это профессиональные преступники, занимающее определенное положение в уголовной среде, пользующиеся в силу разных причин и обстоятельств признанным авторитетом. Такие лица есть среди карманных и квартирных воров, мошенников, скупщиков и сбытчиков антиквариата и других преступников. Эта категория дифференцируется на две группы. Первую условно можно отнести к приближенным "воров в законе", из них рекрутируется воровское сообщество. В зависимости от особенностей преступной деятельности и местных региональных условий "авторитеты" получили разное жаргонные обозначения, что создает неправильное мнение о большом числе самостоятельных, обособленных группировок, имеющих якобы присущую им иерархию, - "фрайера", "козырные фрайера", "блатные", "свояки" и т.п. Вторая группа преступников является независимой в силу своих материальных возможностей. Она имеет окружение, личную охрану, консультантов. Чаще всего в роли авторитетов выступают крупные шулера и вымогатели, с которыми "воры в законе" вынуждены считаться и идти на определенные компромиссы. В целом анализируемая категория преступников придерживается правил поведения, характерных для "воров в законе", но в отличие от них не может: созывать воровские сходки, организовывать общие денежные фонды в местах лишения свободы или распоряжаться средствами собранных "касс"; участвовать в воровских сходках с правом решающего голоса, принимать решения, относящиеся к компетенции "воров в законе"; осуществлять судейские функции, за исключением права решать конфликты, возникшие в своем окружении. Отдельных лиц из числа этой категории преступников "воры в законе" назначают ответственными за определенный участок противоправной деятельности. Но может быть выдвинуто и другое лицо, которое сразу же занимает положение "авторитета" зоны; в отдельных случаях ему выдается документ ("мандат"), подтверждающий полномочия. Более того, если в ИТУ того или иного региона нет "воров в законе", то "смотрителя зоны" назначают преступники, находящиеся на свободе. "Шестерки" - категория преступников, стоящая на низшей ступени иерархии, занимающая как бы рядовое положение среди описанных выше "авторитетов". Но без не мыслима жизнь вышеперечисленных категорий преступников. В некоторых регионах их жаргонное обозначение другое. Так, в Якутии они называются "чичиками" ("чичак" в переводе означает "птичка"). Преступная деятельность "шестерок" связана с непосредственным совершением преступлений, выполнением поручений лидеров уголовной среды. Они, например, выступают в роли "наводчиков", сбытчиков похищенного, посредников, связников, сборщиков денежных средств и т.п. В условиях свободы "шестерки" могут возглавлять преступные группы, иметь свое окружение, но при этом строго подчиняются уголовному "авторитету". В местах лишения свободы они составляют окружение лидеров, их прислугу. "Достойная" смена. Исследование показало, что аналогичные стратификационные процессы наблюдаются среди несовершеннолетних устойчивых преступников. Они также дифференцируются на категории, придерживающиеся уголовно-воровских традиций и занимающие определенное положение в криминальной среде. По данным Н.М. Якушина, в последние 15 лет выделились такие категории несовершеннолетних преступников, которые будучи связаны неформальными нормами, получили название "воров в законе", "шерстяных", "борзых", "пацанов", "опущенных" и т.п. Это наблюдается как в условиях свободы, так и в целом ряде специальных школ для несовершеннолетних правонарушителей, в ВТК. Участники неформальных групп несовершеннолетних во многом копируют свой антиобщественный образ жизни с профессиональных преступников, при этом модифицируя их "законы" и традиции применительно к специфике ВТК и подростковой психологии, устанавливают новые правила межличностных отношений, которые по жесткости и "принципиальности" значительно превосходят нормы, бытующие у взрослых преступников. Заражение воровскими "идеями", как показало изучение, наиболее типично для областных и межреспубликанских больниц, где концентрируются "воры в законе" и где несовершеннолетние находятся вместе со взрослыми, имея возможность постоянного с ними контакта. Типичным отражением уголовно-воровских традиций в поведении несовершеннолетних являются создаваемые ими группировки в г. Казани, Ульяновске, Йошкар-Оле, которые помимо всего прочего собирают средства для общих касс профессиональных преступников с целью оказания помощи осужденным, находящимся в местах лишения свободы. 4. Заключение. В связи с тем, что имеются обще разделяемые ценности, существует реальная возможность для появления принципов поведения. Поскольку образуются группы, члены которых отличаются ориентациями на разные ценности, постольку возможен раскол, так как есть противоречия в интересах. Потому, что в сообществе есть группы, различающиеся интересами, принципы поведения не способны быть регуляторами поведения. Но в связи с тем, что в общности выделились группы, отличающиеся сплоченностью, усматривающие свое предназначение в сохранении ценностей сообщества, чья деятельность опирается на принципы поведения и, следовательно, пользуется поддержкой сообщества, появляется реальная сила, которая может принудить к исполнению правил поведения, а также нормопорядок, то есть правила применения «своих» законов, порядок исполнения санкций неформальных «кодексов поведения». Заключенные, которые решились на борьбу за авторитет среди товарищей, уже самим этим фактом противопоставили себя администрации, да и не только ей - они, примкнув к «мы», еще дальше отодвинулись от общества. Не удивительно, что активно поддерживают неформальных лидеров, входят в их окружение заключенные с большими сроками лишения свободы,, проведшие в местах лишения свободы много лет. Они уже порвали всяческие связи с обществом. Им заменило его свое собственное сообщество, где сосредоточены все их интересы, все ценности. Причем это не пассивное, а активное противостояние. Так, например, они не могут признать вину, если сами или другие сомневаются в справедливости приговора. Следовательно они лишаются возможности быть условно досрочно освобожденными. Оставление интересов сообщества приводит их к конфликтам с администрацией. Таким образом, в наличии неформальных групп противоречие, исходно присущее наказанию в виде лишения свободы, как бы материализуется. Появляются устойчивые группы людей, которые открыто заявляют, что с обществом им не по пути, что администрация мест лишения свободы враг интересам сообщества, что заключенные, сотрудничающие с администрацией, предатели интересов тюремного братства. Список использованной литературы. 1. Криминология. Учебное пособие. М., 1997. 2. Хабаров А. Тюрьма - зона. М., 1996. 3. Кучинский А.В. Преступники и преступления. Законы преступного мира. Паханы, авторитеты, воры в законе. Донецк, 1997. 4. Гуров А.И. Профессиональная преступность. М., 1990. 5. Подлесских Г.Ю., Терешков А.Я. Воры в законе: бросок к власти. М., 1994. 6. Хохряков Г.Ф. Парадоксы тюрьмы. М., 1991. 1 От названия игры майдан, человек, который ведет игру. 2 «иван» - пользовались авторитетом среди осужденных, представляли верхушку криминальной среды того времени. 3 Руководители преступных групп. СТАНОВЛЕНИЕ ОРГАНИЗОВАННОЙ ПРЕСТУПНОСТИ В СОВЕТСКОМ СОЮЗЕ И ПОСТСОВЕТСКОЙ РОССИИ По книге: Steven Handelman. Comrade Criminal. Russia’s New Mafia. - Yale University Press. New Haven and London, 1995. - X+398 p. Стивен Хандельман. Товарищ преступник. Русская новая мафия. - Йель Юниверсити Пресс. Нью Хэйвен и Лондон, 1995. - Х+398 стр. Корни российской организованной преступности Широко распространенное мнение, что организованная преступность в России является прямым последствием «введения капитализма», ошибочно. Корни организованной преступности следует искать в старой советской системе и даже в более ранней истории России. Начало организованной преступности относится к первой половине XVII века, когда действовали незаконные крестьянские банды, грабившие на дорогах государственных функционеров. Те ранние банды приняли организационную структуру крестьянской общины, из которой они появились. Доходы делились поровну среди членов шайки, а лидер, считавшийся первым среди равных, обычно был более старшим, более опытным бандитом, который испытывал новое пополнение. В дальнейшем криминальный мир России разработал очень сложный свод законов и традиций для того, чтобы отделиться от представителей внешнего мира и защитить себя от проникновения извне. Нищенские гильдии и воровские общества Х1Х века представляют собой предвестников современных российских банд. Они устанавливали шестилетний испытательный срок перспективным членам, в течение которого те изучали кодекс поведения и отвыкали от «коррумпированных» привычек нормального общества. Дезертирство считалось худшим проступком. Криминальные братства иногда заходили далеко в целях достижения групповой солидарности. В XVII веке некоторые казацкие банды убивали своих жен и детей перед тем, как идти на дело, с тем, чтобы они не попали во вражеские руки. В Х1Х веке русские банды нашли более гуманный путь обеспечения того, чтобы семейные узы не преобладали над криминальным долгом: они поощряли последователей жениться на женщинах, уже принадлежащих к преступному миру - дочерях других воров или проститутках. Потомство таких союзов служило естественным источником пополнения преступных рядов, а также обеспечивало сохранность и преемственность традиций. Особый воровской мир существовал в России уже в начале ХХ века. Однако его окончательное организационное и идеологическое оформление произошло после победы большевистской революции, когда «воровской мир» окончательно и бесповоротно противопоставил себя коммунистическому государству. Несмотря на ненависть к коммунистам организационно криминальный мир Советского Союза был построен также, как Коммунистическая партия. Во главе всех членов преступного сообщества, или «блатных», стояли «воры в законе» - наиболее опытные, имеющие солидный опыт пребывания в тюремном заключении бандиты, пользующиеся уважением блатных. Воры в законе, как каста, появились в самые первые годы советской власти; их центральная идея была создать воровской мир как антитезис коммунизму. Воры в законе отказались подчиниться пролетарской утопии и принялись оказывать советским комиссарам сопротивление, не уступавшее по твердости тому, которое оказывалось царской полиции. В 20-е годы в воровской мир влились многие бывшие «белые», «зеленые» и другие оппоненты нового режима. Воры в законе образуют своеобразный Центральный комитет, в который по данным Министерства внутренних дел Российской Федерации (МВД РФ) в 1994 году входило в России 387 активных воров в законе (всего на территории бывшего Советского Союза их насчитывалось 600-740, в том числе 100 отбывали срок в тюрьмах). Около 30 ведущих воров в законе определяют общую политику для криминального класса по всей стране, а внутри этой группы существует «Братский круг», в который в конце 80-х - начале 90-х годов входили семь особо уважаемых воров в законе. Воры в законе избираются в тюрьмах и обязаны обеспечивать исполнение преступного кодекса поведения (воровского закона), судить нарушителей, управлять общей кассой (общаком). Вор в законе должен обеспечивать «воровское благо» - материальную и духовную жизнь членов преступного сообщества и их близких. Предполагается, что вор в законе не продажен, лично честен, скромен. Воровской закон категорически запрещает жениться и иметь нормальную работу. Ворам в законе вообще нельзя общаться с представителями «гражданского» мира - как в тюрьме, так и вне ее. За него это делают приближенные, которых часто называют «бродягами». Если преступник был членом пионерской организации, комсомола или Коммунистической партии, если хоть раз в жизни надел красный галстук или значок с изображением Ленина, он нарушил воровской закон и теряет все шансы стать вором в законе. В двадцатом веке для того, чтобы стать членом Коммунистической партии требовалось две рекомендации членов партии, а для того, чтобы быть принятым в воры надо три воровские рекомендации. Воровская дружба, верность, взаимовыручка считаются согласно воровскому закону обязательным для членов преступного мира. Воровской мир гордится своей стойкостью, взаимовыручкой, преданности своим законам. По мнению одного из представителей преступного мира, последний оказался столь могучим, что смог выжить в сталинские времена и пережить самого Сталина. Согласно кодексу поведения также обязателен отказ от материализма, который рассматривается как унижающий аспект существования в обычном обществе. Русский вор старой школы не стремится стать богачом. Валерий Чалидзе (Valery Chalidze), эмигрант-антикоммунист, отмечает, что «воры в Советском Союзе в целом равнодушны к накоплению богатства». Наподобие своих крестьянских предшественников, криминальные банды складывали свою добычу в общий фонд, общак, для последующего распределения. Бандиты берут из общака не более того, что необходимо. Остальное идет на помощь близким тех, кто отбывает срок наказания. Антиматериалистическое поведение преступников еще с времен крестьянских ватаг до сих пор создает основу для воровского самоощущения, как защитников народа от государства, своего рода Робин Гудов. Также их воспринимала и значительная часть населения, особенно бедные и угнетенные слои. Показательно, что, будучи ребенком, Сталин был настолько увлечен историями о кавказских разбойниках, которые защищали крестьян от их врагов, что позже он позаимствовал для себя кличку одного из бандитов: Коба. Большевики привлекали к своему делу преступников; совместно они совершали «экспроприации - налеты на банки, захват царских чиновников за выкуп. В последствие Сталин в моменты откровенности называл профессиональных бандитов «солью земли». Некоторые из них заняли высокие официальные посты после победы большевиков. Воровской мир многое позаимствовал из реторики и организационной тактики Коммунистической партии, но и последняя многим обязана этосу бандитского мира. Партийное руководство и его развитие многим напоминает рост крупного криминального синдиката. Хотя существование организованной преступности в советскую эру официально не признавалось, ее трудно было игнорировать. Воровской мир контролировал большую часть торговли запасными частями, автомобилями, древесиной, икрой, алмазами. В последний год существования Советского Союза стоимость этой черной экономики оценивалась в 110 млрд. рублей (60,5 млрд. долларов по курсу 1992 года). Преступники исполняли в коммунистической экономике важную функцию. Они двигали товары и услуги свободно по всей стране и, тем самым, были в СССР ближайшим эквивалентом сектора услуг. Паралич командно-административной экономики после 70-х годов придал еще большую важность их роли свободных хозяйственных агентов. В 1992 году заместитель министра внутренних дел России Андрей Дунаев обвинил в росте криминального насилия мафию. Это был не первый случай применения этого слова в России; оно было частью русского политического словаря в течение более двух десятилетий, и использовалось для обозначения различных грехов советской жизни. Советские прокуроры и журналисты использовали этот термин для описания коррумпированных коммунистических бюрократов; диссиденты так называли КГБ. К концу 80-х годов появилось третье русское значение этого слова: оно стало означать жуликов, контрабандистов и владельцев кооперативов - фактически любого, кто становился богатым и показывал свое богатство. В послекоммунистическую эпоху слово «мафия» получило в России четвертое значение, которое отразило беспомощность большинства русских перед новыми силами, которые стали управлять их жизнями. Эта новая «мафия» отражала политическую и экономическую власть криминального класса, которая была более сложной, чем когда-либо видела Россия. Российская организованная преступность в послекоммунистический период После распада Советского Союза лидеры преступного мира были готовы занять принадлежащее им место, как они его представляли, в рождающемся новом порядке в новой России. Они серьезно отнеслись к своим социальным обязанностям. Бандиты не только превратились в закулисных арбитров российского общества, но изменили направление политического развития. Русские мафиозные группы поверили в то, что они унаследовали мантию власти от своих предыдущих коммунистических противников. Один из бандитских лидеров на вопрос о том, почему он считает себя свободным в занятии политикой, ответил, что в настоящее время нет ничего выше мафии. Криминалитет видел перспективные возможности. После распада Союза каждая республика заимела собственные границы. Это означало, что товары, украденные на российских заводах, можно было легально продавать везде вне России. Дезинтеграция банковской системы предоставила возможность валютных спекуляций; исчезновение всесоюзной системы правоохраны предоставила преступникам свободу передвижения. Они могли вести операции за границей, не опасаясь вмешательства КГБ. После распада Советского Союза организованная преступность проникла во все области жизни российского общества. Теневые синдикаты, как отмечалось, контролировали банки, фондовые биржи, гостиницы, коммерческие предприятия по всей стране. Московское бандитское королевство, казалось, потеряло весь страх перед властями. Вооруженные мафиози гуляли по центру города, они приезжали на роскошных автомобилях к новым отелям, дискотекам, казино. Они открыто обедали с правительственными чиновниками. Наиболее могущественные криминальные группы разделили Россию, по данным милиции, на 12 регионов. Политики, бюрократы и промышленные менеджеры приняли это тайное разделение также, как ранее они принимали решение партии. Прибыли из регионов поступали в московские банки и инвестиционные дома, которыми оперировало коллективное руководство криминального мира, а затем распределялись по стране. Мафия оказала влияние на большую политику. Правительство Бориса Ельцина было вынуждено ослабить действия по наиболее либеральным направлениям своей политики и прекратить многие реформы с тем, чтобы воспрепятствовать дальнейшей эксплуатации страны преступными кланами. Например, для того, чтобы противодействовать контрабанде, была свернута либерализация внешней торговли. Тридцать процентов золота, производившегося в г. Магадане, вывозилось за границу мимо государственного контроля. Эта мера, однако, стимулировала укрепление союза между криминальными группами и местными властями, которые получали прибыли от контрабанды. Многие власти сомкнулись с политической оппозицией ельцинскому правительству в попытках помешать ограничению их автономии и контроля над местными ресурсами. Совпадающие интересы преступников, бюрократов и местных политиков также подорвали попытки расширить право на частную собственность на землю. Индивидуальным фермерам было почти невозможно получить кредиты, технику или удобрения у региональных банков или сельскохозяйственных предприятий, которые находились под контролем коррумпированных местных чиновников, намеренных защитить интересы крупных государственных и коллективных хозяйств. Развитие сектора недвижимости в Москве, Петербурге и других крупных городах было монополизировано мафией и новой городской бюрократией. Многие государственные магазины и рестораны попали под контроль рэкетиров, если не в их собственность, как только они были приватизированы. Некоторые синдикаты вложили капитал в средства массовой информации, а те СМИ, которыми они не владели, они терроризировали. Общественное мнение признало власть мафии. Летом 1992 года опрос общественного мнения показал, что треть жителей российского Дальнего Востока считала, что преступные структуры «определяют ход событий в их регионе». Через год был проведен опрос в г. Екатеринбурге, где три четверти населения верили в том, что их городом руководит мафия; в этом были уверены даже 14% работников городской милиции. Налетчики терроризировали суды и угрожали судьям. В конце 1993 года в Москве насчитывалось 90 вакансий на должность судей, но только пятьдесят человек захотели их занять. В то же время более четырех тысяч дел ожидали рассмотрения в суде. Преступный мир получил культовый статус в послекоммунистическом обществе. Раньше девушки стремились иметь другом артиста, рок-певца, журналиста, теперь - мальчиков из мафии. Образование перестало быть престижным занятием. Для молодых преступность открыла в новой России легкие пути к богатству. В 1992 году люди моложе 21 года совершили каждый третий грабеж или воровство, каждую четвертую кражу оружия и боеприпасов, каждое пятое изнасилование. Усилия построить «гражданское общество», основать новое общество, основанное на действии закона постепенно угасли. Было трудно не придти к выводу, что вторая великая Русская революция двадцатого века была украдена до того, как она имела шанс исполнить свое обещание демократических реформ. Россия пережила одну форму криминальной диктатуры для того, чтобы оказаться под угрозой другой. Ослабление воров в законе После распада Советского Союза хаос демократии тревожил крестных отцов российской организованной преступности. При старой системе существовал по меньшей мере какой-то порядок. Воры могли рассчитывать на то, что взаимные договоренности с милицией и правительственными чиновниками будут соблюдаться. Криминальная жизнь была предсказуема. Теперь же эрозия центральной власти позволила внедриться на территории, ранее считавшиеся предназначенными только для воровского мира, новым преступным группам, в особенности, из кавказского региона. Чеченцы, азербайджанцы и другие вооруженные банды с юга бросили вызов уютным монополиям воров на черных рынках Москвы и других крупных городов. Южане открыли новые области высокоприбыльной криминальной деятельности, такие как торговля наркотиками и оружием. Начались конфликты между традиционными славянскими группами и новичками. Для того, чтобы вернуть порядок в криминальный мир в декабре 1999 года под Москвой собрались тридцать воров в законе из различных частей России, Украины, Грузии и Армении. Этот «криминальный интернационал» на своем совещании принял решение объединить усилия в войне против пришельцев. В последующие месяцы были проведены аналогичные по характеру встречи во многих городах и регионах России. Было увеличено число избираемых в тюрьмах воров в законе. В период с начала 90-х годов по 1994 год количество воров в законе выросло с 600 до 740. Результатом названных совещаний и встреч стала высокая волна насилия, прокатившаяся по стране в начале 90-х годов. В 1991-92 годах количество преступлений увеличилось на 33%. Из 2,7 млн. правонарушений более половины пришлось на убийства и другие тяжелые преступления. В 1993 году количество убийств возросло на 27%, а число преступлений, совершенных с применением горячего оружия - на 250%. Каждое четвертое преступление в 1992 году было осуществлено преступными группами, а в 1993 году доля таких преступлений поднялась до 28%. В эти годы слово «демократия» исчезло из обихода и было заменено на слово «беспредел». Сохранить воровской порядок, однако, удавалось с трудом. Воры в законе старой школы не смогли справиться с молодыми лидерами преступности. Огромные богатства, хлынувшие в преступные закрома после 1991 года, стали оказывать давление на старую преступную структуру. Появились преступники нового «капиталистического» типа, ведущие широкую жизнь богачей, т.е. не соблюдавшие воровскую заповедь отказа от роскоши. Криминальное руководство стало разрываться изнутри предательством и завистью. По мнению С. Хандельмана, возникший конфликт имеет исторические корни. Воровской мир в 90-е годы оказался уязвимым, поскольку еще в начале Великой отечественной войны в нем произошел раскол. После нападения нацистов на Россию в 1941 году тысячи русских преступников присоединились к согражданам в воюющей армии или на военных заводах. Чувство патриотизма перевесило запрет на связи с государством. Руководители воровского мира были возмущены таким предательством бандитского кодекса чести. Криминальные старейшины пошли только на запрет бандитам грабить и нападать на людей в униформе. Когда герои-преступники вернулись с войны, бывшие коллеги встретили их с осуждением. Воры-участники войны были названы «суками» или «щенками». Бывшие воры, тем не менее, вернулись к довоенной профессии. Когда же они опять попадали в тюрьму, их ждало наказание как предателей. В 50-е годы сотни, может быть, тысячи, заключенных были избиты или убиты. Это насилие имело долгосрочные последствия для советского общества и криминальной культуры. Власти объявили, что с воровским миром покончено и преступность в Советском Союзе ликвидирована. В последующие тридцать лет у правоохранительных органов, тем самым, руки были связаны, а банды получили благоприятную почву для процветания. Раны 50-х годов никогда не были залечены воровским миром. Выжившие «суки» прекратили связи со старым криминальным истэблишментом. Нарушив одну заповедь, они игнорировали и другие, особенно запреты на занятие бизнесом и торговлей. «Суки» стали финансистами черного рынка. К концу 80-х годов они были одними из наиболее успешных махинаторов эры перестройки. Также в число таких махинаторов входили «цеховики» - владельцы подпольных фабрик. Новый тип российского крестного отца бросил вызов царям подпольного мира. У него было меньше уважения к бандитским традициям, он был менее подвержен осторожной морали вора. Преступные боссы нового стиля, которых назвали «авторитетами», трансформировали уютную обстановку советского подполья. Они двинулись в более рискованные сферы криминальных действий, такие как банковские аферы, распространение наркотиков, а богатства, которыми они располагали и не снились старым ворам. В тюрьмах «новый» вор по-прежнему подчиняется воровскому кодексу. Однако, если у него есть деньги и собственные боевики, на свободе он может действовать независимо. В Санкт-Петербурге и Екатеринбурге старые воры потеряли свое влияние в пользу местных групп. В Санкт-Петербурге, например, когда авторитеты ведут переговоры с ворами в законе, они ведут себя на равных. В 1993 году в списке восьмидесяти ведущих преступников в Москве и прилегающем регионе менее четверти были признанными ворами в законе. Большинство называли себя промышленными менеджерами или деловыми директорами; их возраст составлял от 35 до 45 лет. К середине 90-х годов старые воры оказались в осаде. Впервые за боле чем семь десятилетий власть в криминальном мире, - так же, как и в политике, - была достижима для тех, кто обладал волей, оружием и деньгами. Мафиозная партия Трудно переоценить вклад в становление организованной преступности советского государства, которым руководила Коммунистическая партия, более напоминавшая криминальный синдикат. За 74 года, проведенных у власти, партия стала одной из богатейших организаций в мире. Партийные фонды содействовали криминализации жизни после коммунистического строя. В 70-е - начале 80-х годов Советский Союз всколыхнули несколько дел о коррупции и убийствах в высших эшелонах власти. Мэр г. Сочи, например, создал такое состояние на взятках, что построил себе усадьбу с поющим фонтаном. В близлежащем курортном г. Геленджике несколько высокопоставленных чиновников были убиты перед тем, как они должны были дать свидетельские показания о торговле влиянием в регионе. Эксклюзивные дома отдыха для партийцев на юге России и в балтийских республиках использовались как публичные дома. Высшие должностные лица были замешаны в торговле наркотиками и порнографическими видеофильмами. В одном из скандалов в Центральной Азии, т.н. «хлопковом деле», были замешаны зять Брежнева, заместитель министра внутренних дел СССР Юрий Чурбанов, партийный босс Узбекистана, кандидат в члены Политбюро ЦК КПСС Шараф Рашидов и сотни руководителей в Центральной Азии. Названные преступления рассматривались как нарушения морального кодекса большевиков. Но никто не сомневался, что эти скандалы ведут прямо в Центральный Комитет КПСС, который был «как царский двор». Там работало около пяти тысяч человек, но двадцать пять из них были действительными неофициальными организаторами коррупции, распространившейся по всей стране. Они не были высшими чиновниками, просто руководителями отделов, специальными (партийными) инструкторами. Они действовали как мафиозный клан. Правящим классом старой империи была номенклатура: почти 1,5 млн. человек, внесенных Центральным Комитетом в секретный список наиболее ценных членов партии. Бюджет Коммунистической партии Советского Союза (КПСС) всегда имел гриф «Совершенно секретно», но имеются свидетельства, что КПСС тратила сотни миллионов долларов государственных денег на свои собственные нужды ежегодно. Партия имела преимущество, о котором не мечтал воровской мир: она была правящим классом в обществе, которое она обчищала. В отсутствие какой-либо серьезной проверки ее правления, партия была свободна делать все, что ей заблагорассудится. 5 февраля 1990 года пленум ЦК КПСС под давлением Горбачева и его сторонников принял решение отказаться от привилегий, предоставленных партии Статьей 6 советской конституции, которая устанавливала, что КПСС является в государстве единственной законной политической организацией. После этого партия принялась предпринимать меры для самосохранения в будущем. В июне 1990 года был организован первый среди коммерческих банков, в который были вложены партийные деньги. Это было сделано в нарушение закона Российской Федерации, запрещавшего государственным органам создавать коммерческие банки. Формально, как политическая группа, партия не подходила под действие этого закона. 23 августа 1990 года Политбюро приняло резолюцию о необходимых мерах по организации коммерческой и внешнеэкономической деятельности партии. Было предусмотрено использовать валютные фонды партии, в том числе за границей. Резолюция требовала, чтобы организуемые финансовые институты не имели видимых связей с партийным руководством. 11 июня 1991 года Политбюро ЦК КПСС приняло резолюцию, одобряющую передачу 600 млн. рублей коммерческим организациям, созданным комсомолом и другими партийными структурами. Предусматривалось, что эти фонды будут доступны для «надежных» иностранцев, желающих создать совместные предприятия с партийными фирмами. Только высшие начальники Госснаба в этот период купили в свою собственность 142 государственные дачи под Москвой за общую сумму, эквивалентную около 75 тыс. долларов (по преобладающему валютному курсу 1990 года). Уже через год эти здания и земля оценивались в более 4 млн. долларов. Одной из организаций, которая получила наибольшие выгоды от приватизации, был КГБ, который, по свидетельству генерала Олега Калугина, контролировал процесс приватизации в последние годы существование СССР. Это свидетельство подтверждает московская журналистка Евгения Альбац, чье расследование деятельности КГБ показало, что он вложил три миллиарда рублей (около 120 млн. долларов) в шестьсот вновь образованных коммерческих фирм и банков по всей стране. КГБ был важным тайным действующим лицом, возможно, важнейшим, в соединении криминалитета старого режима с криминалитетом послекоммунистической эры. 5 января 1991 года третье главное управление КГБ, ответ ответственное за военную контрразведку, разослало секретную телеграмму на базы советской армии и военно-морского флота. В этой телеграмме, найденной русскими исследователями в архивах КГБ как документ № 174033, содержались закодированные инструкции тогдашнего главы КГБ Владимира Крючкова создавать частные коммерческие фирмы для продажи за границу военных технологий. Новые компании должны были предоставлять надежное прикрытие для руководителей и наиболее ценных оперативников КГБ в случае, если внутренняя ситуация будет развиваться по подобию Восточной Германии; обеспечивать финансовые средства для организации подпольной работы, если деструктивные элементы придут к власти; создавать условия для эффективного использования иностранных и внутренних агентур в период увеличившейся политической нестабильности. В последние годы существования коммунистического режима были разосланы сотни других телеграмм, аналогичных документу № 174003. Их наибольшее значение состоит в том, что они указывают на источники богатства и власти в послекоммунистической России. После свержения коммунистического режима, по словам одного иностранного обозревателя, «в России наличествуют только два типа людей с деньгами: бывшие коммунисты-руководители и те, кто давал им взятки». После путча 1991 года отмытые деньги компартии обнаруживались во всех секторах экономики. Государственные следователи нашли свидетельства, что деньги Коммунистической партии были вложены в более 100 предприятий в Москве и примерно 600 - в других регионах России. ЦК КПСС вложил более 1 млрд. рублей только в российские банки. Пятьдесят миллиардов рублей были скрыты, по оценке, в России и за рубежом. По-видимому, это только верхушка айсберга. По данным министерства экономики РФ Коммунистическая партия Советского Союза обладала 453,5 млрд. «валютных» рублей на своих счетах в период с 1981 по 1991 годы, а также около 1 млрд. - наличностью. Контрабанда, наркобизнес, торговля оружием и Чечня Упадок правоохранительных органов после появления «новой России» привел, среди прочего, к небывалому расцвету контрабанды. Беспрецедентные размеры приобрел нелегальный вывоз предметов искусства. В 1992 году были украдены, и, по-видимому, вывезены за границу из музеев, выставочных залов, церквей и художественных галерей более пяти тысяч бесценных художественных объектов. В 1993 году количество краж предметов искусства выросло на 848%. Нелегальный экспорт культурных ценностей оценивался в 30 млн. долл. ежегодно, и расценивался МВД РФ как один из главных источников доходов послесоветского преступного мира. Только в период с июля по декабрь 1992 года российские пограничные правоохранительные органы задержали за контрабанду грузовые и легковые автомобили, нагруженные в общей сложности 1,5 млн. тонн нефти и нефтепродуктов, 77 тыс. тонн металла. 43,8 тыс. куб. метров леса и пиломатериалов, а также промышленных химических товаров на 2,4 млрд. рублей. Контрабанда алмазов, ценных металлов, нефти, по мнению российской милиции, организовывалась более 200 организованными группами, обладавшими связями по всему СНГ, а также в Европе и Америке. «Существует хорошо отрегулированная система получения и транспортировки стратегических сырьевых материалов и других лицензионных товаров и изделий из России за границу», - говорилось в одном из докладов правоохранительных органов. После распада Советского Союза, Россия сразу стала рассматриваться международными картелями как перевалочный пункт наркоторговли. В феврале 1993 года таможенники в г. Выборге, на русской границе с Финляндией, обнаружили в коммерческом грузе, обозначенном как мясо и овощи, для получателя в Санкт-Петербурге, почти тонну колумбийского кокаина. В России и, в частности, в ее северной столице, в то время рынок не мог поглотить такое большое количество наркотика, и было решено, что эта партия предназначалась для Западной Европы, где ее уличная стоимость была бы 200 млн. долларов. Весьма быстро, однако, российские граждане пристрастились к потреблению наркотиков, и Россия стала одним из крупных мировых рынков сбыта этого зелья. По оценке московской милиции 40% движения капитала в России в начале 90-х годов было связано с наркотиками. Столь высокий показатель был также результатом того, что организованная преступность за границей быстро осознала, насколько легко наркоприбыли отмываются через предприятия и банки в России. Восемьдесят процентов торговли наркотиками в России, по мнению российской милиции, контролировались организованными группами из кавказского региона - из Азербайджана и Чечни. По данным милиции, в Москве действовали 15 тыс. членов азербайджанских группировок. Кавказцы-христиане (армяне, грузины) не занимались наркобизнесом в Москве и России. Следует отметить, что российские воры старой школы, как когда-то традиционные доны мафии в США, поначалу держались в стороне от наркоторговли. Воровской кодекс запрещал операции с наркотиками. Однако размеры потенциальных доходов от наркобизнеса вызвали зависть у руководителей преступного сообщества, особенно у новых молодых лидеров. На совещании воров в законе в декабре 1991 года (см. выше) на повестке дня стояло предложение разрушить монополию кавказских банд в торговле наркотиками. Это предложение вызвало внутреннюю борьбу в традиционном бандитском мире России, напомнившую конфликт 50-х годов (см. выше). Когда в 1992 году молодой московский бандит по кличке Эмиль (Emil) был арестован за операции с наркотиками, высокопоставленный вор Валерий Длукач (Valeri Dlucach), известный под кличкой Глобус, разослал по тюрьмам страны письмо, в котором требовал убрать Эмиля из числа воровской знати. Он писал, что «любой, кто занимается операциями с наркотиками, не может быть вождем в воровском мире». Глобус назвал также имена трех союзников Эмиля в воровском мире, которые, по его мнению, также нарушили традицию. Спустя две недели после того, как Глобус разослал свое письмо, он был застрелен в одной из популярных московских дискотек. К концу 1993 года по меньшей мере восемь из ведущих воров в законе в России были убиты. По данным одного из руководителей подразделения по борьбе с наркоторговлей в Москве Муслима Хайрединова (Muslim Khairedinov), наркобизнес в Москве находится в руках четырех синдикатов - два из них контролируются русскими. Все эти группировки, по его мнению, подчиняются одному высшему руководителю, коммерсанту-бизнесмену. В 1993 году, по данным милиции, каждые восемнадцать минут в России совершалось убийство. Особенно часто совершались убийства представителей криминального мира по заказу. В 1992 году в России таких убийств было около 100, а в 1994 году - 562. Обычным свидетельством профессиональных убийств по контракту было огнестрельное оружие убийства, оставленное на месте преступления. Значительная часть убийств была совершена с помощью взрывчатых веществ (ручных гранат, мин и даже артиллерийских снарядов). Замена использованного оружия была гарантирована процветавшей и расширявшейся торговлей оружием. Распад СССР сопровождался облегчением доступа к оружию. По оценке, в СНГ насчитывается тридцать миллионов единиц незарегистрированного огнестрельного оружия, в том числе, в Москве - 1 млн. единиц. Особенно крупными источниками оружия стали военные подразделения, которые покидали бывшие республики Советского Союза. По словам Юрия Юдина (Yuri Yudin), возглавлявшего в 1993 году парламентскую комиссию по коррупции в армии, «многие из наших военных командиров нашли выгодным оставлять позади больше своего оружия, чем они должны были. Они продавали любому, кто мог заплатить хорошую цену». По его словам, «обычно лучшие цены платит организованная преступность». По данным МВД РФ, более 70% незарегистрированного огнестрельного оружия, циркулирующего в бывшем Советском Союзе, это краденое армейское оружие. По оценке одного западного аналитика, сделанной в 1993 году, артиллерия, украденная в Закавказском военном округе, в четыре раза превышала ту, что находится на складах армии Великобритании. Помимо армии, крупным источником оружия стали предприятия военно-промышленного комплекса. Грузины и абхазцы в 1993 году воевали друг с другом оружием, полученным на армейских складах и в военных гарнизонах. В Литве полиция насчитала более 40 организаций, легально ввозивших оружие из гарнизонов по всему бывшему СССР. Связь между постсоветскими бандитами и вооруженными силами оказалась одним из наименее рекламировавшихся аспектов новой криминальной проблемы нации. Но этот аспект имел, возможно, наибольшее прямое влияние на постсоветскую политику. Когда российские военные продавали оружие во время войны в Афганистане, это не касалось внутриполитического положения в СССР. Нынешние же тенденции представляют угрозу внутриполитической стабильности в России. Между тем МВД РФ само раздавало разрешения на владение огнестрельным оружием широкому кругу лиц, связанных с осуществлением мер безопасности для предприятий чеченских бизнесменов в Москве. Одним из таких разрешений был легализован Кольт-45, контрабандно везенный диппочтой из Аргентины и подаренный чеченцами Александру Руцкому. Последний отказался сдать оружие, когда было обнаружено, что он ввезен в Россию незаконно. В 1992 году, по оценке, десять тысяч краденых единиц оружия отправлялось еженедельно из Москвы в Грозный. Из Москвы вывозились на грузовых автомобилях даже боевые машины пехоты. Джохар Дудаев В 1993 году Грозный был главным черным рынком оружия для всех стран СНГ. Генерал Джохар Дудаев, президент Чечни в то время, по утверждению представителей его окружения, был в центре одной из крупнейших групп, торговавших оружием в бывшем СССР. Некоторые боссы из чеченского синдиката занимали высшие позиции в дудаевском кабинете. В то время местный русский военный командир оценивал в более 150 тыс. единиц количество огнестрельного оружия, находящегося в Грозном, где проживало 400 тыс. жителей. «Руководство здесь не борется с преступным подпольем, оно само принадлежит к нему», - заявил лидер так называемого «оппозиционного круглого стола» (Round-Table Opposition) Саламбек Хаджиев (Salambek Khadzhiyev) в 1993 г. В течение двух лет со времени занятия Дудаевым поста президента Чечни, чеченцы превратились в главных торговцев оружием в бывшем Советском Союзе. В столице им принадлежали более 500 квартир, 150 предприятий и полдюжины отелей. Саламбек Хаджиев Время трансформации мелких чеченских банд, занимавшихся вымогательством и операциями с крадеными автомобилями в сложные криминальные конгломераты, торгующие оружием и наркотиками, совпало с подъемом Чечни в качестве финансовой и политической силы. К середине 1992 года, согласно данным милиции, три главных чеченских клана в Москве совместно владели банком с резервами, которые, по самой консервативной оценке, составляли сотни миллионов рублей. По данным МВД РФ еженедельно из Москвы в Грозный переправлялось 10-15 млн. рублей наличными и размещались как вклады в контролировавшиеся государством банки в Грозном. Банды эффективно подрывали московскую блокаду Чечни, поскольку могли доставлять туда продовольствие, топливо, другие товары по тем же нелегальным каналам, которые использовались для распространения по СНГ наркотиков и оружия. За скандалом 1992 года с долговыми расписками, который чуть не обанкротил экономику России, стояли банки Грозного и чеченские синдикаты. То, что, как оказалось, были замешаны должностные лица Российского Центрального банка, доказало, что чеченцы могли манипулировать в своих интересах внутренней политикой России. Предположительно, существовала связь между чеченцами и вице-президентом Руцким, который уже тогда был в открытой оппозиции Ельцину. Чеченцы считали, что, если можно получить прибыль путем подрыва российской экономики, то это было наилучшим вариантом. Якобы имеются свидетельства того, что чеченцы собирались захватить золотой запас России. Но ключом к успеху чеченцев оставалась бывшая Советская армия. Чеченцы никогда не смогли бы создать свою финансовую базу, если бы не согласие между торговцами оружием и вооруженными силами по всей России. В январе 1993 года новосибирская милиция и министерство безопасности России арестовали трех высших офицеров Сибирского военного округа в то время, когда они пытались отгрузить радиоуправляемые мины группе кавказских торговцев по 20 тыс. рублей за штуку. В другом случае военная прокуратура Москвы перехватила десять железнодорожных вагонов, наполненных панелями управления для артиллерийских орудий, радиопередатчиками, новейшими навигационными устройствами, приборами ночного видения. Под названием «тракторные запчасти» все направлялось на Северный Кавказ. Отправителем груза было элитное подразделение Министерства обороны, выступавшее совместно с московской частной фирмой и чиновниками из нескольких военно-промышленных министерств. Олег Тезиев, премьер-министр Осетии, обвинил в 1992 году шестерых из высших командиров Закавказского военного округа в том, что они играют решающую роль в региональной торговле оружием. «Сейчас они самые богатые люди в российской армии», - сказал он. Красная армия - базар В бывшем Советском Союзе насчитывалось 189 отдельно расположенных объектов, в т.ч. 151 - в России, которые занимались исключительно производством и добычей ядерного сырья и материалов. Кроме этого существовали десятки исследовательских институтов, в которых хранились и использовались уран и плутоний. Эти объекты стали стартовой площадкой опасной мировой торговли. 9 марта 1992 года два русских эмигранта были арестованы в Баварии после попытки продать три фунта оружейного урана за почти два миллиона германских марок. Несколькими месяцами позже итальянская полиция арестовала бизнесмена из Милана, который предложил продать двум израильтянам партию урана, плутония и дейтерия. Судя по его намекам, у него были «контакты» в России. В том же году фирма в Норвегии получила по факсу предложение от малого предприятия в Волгограде продать восемь тонн «тяжелой воды» по 440 долларов за килограмм. К концу 1992 года только в Германии были зарегистрированы девяносто пять отдельных попыток нелегально ввезти уран из России. Хустиниано Торрес В 1993 году в Европе было проведено около 300 захватов различных типов радиоактивных материалов, предлагавшихся к продаже. Летом 1994 года аналогичные случаи получили в Германии широкую огласку и привлекли международное внимание. 10 августа 1994 года тридцативосьмилетний гражданин Колумбии Хустиниано Торрес (Justiniano Torres) был арестован в мюнхенском аэропорту после его прибытия рейсом Люфтганзы из Москвы. В чемодане Торреса находились 300-350 граммов плутония-239. Несколькими неделями ранее два испанца-сообщника Торреса предложили германским агентам, выдававшим себя за бизнесменов, поставить 8,8 фунтов плутония (примерно половина количества, требующегося для изготовления ядерной бомбы) за 250 млн. долларов. Испанцы представили небольшие количества плутония и заявили, что могут получить из Москвы любое требуемое количество материала. Торрес, проживавший в Москве как студент, доставил первую часть партии плутония. Это была самая крупная и третья за четыре месяца доставка плутония, перехваченная немецкой полицией. Позднее было обнаружено, что плутоний был не оружейного качества. Виктор Сидоренко Тем не менее проблема оказалась серьезной. Советское производство урана оружейного качества официально прекратилось в 1989 году, однако остались простаивающие производственные мощности. Годовые потребности Советского Союза в урановой руде равнялись 8,8 тыс. тонн, но только в 1990 году ее было добыто 26 тыс. тонн. По американским оценкам, в 1992 году у России существовал запас в 1,1 тыс. тонн высокообогащенного урана и 150 тонн оружейного плутония. Имелись также существенные запасы других радиоактивных материалов, в том числе тех, которые предназначены для гражданской ядерной программы. В чемодане Торреса полиция нашла также два фунта лития-6 (нерадиоактивный материал, используемый для увеличения мощности ядерной бомбы). На одном самолете с Торресом летел заместитель министра атомной энергии России Виктор Сидоренко (Victor Sidorenko). Значительное количество радиоактивных материалов вывозится из России вполне легально через каналы, созданные для снабжения построенных Советским Союзом в Восточной Европе атомных электростанций. В 1992 году Аркадий Чувин (Arkadi Chuvin), заместитель главы «Техснабэкспорта» («Tekhsnabeksport»), признал, что проверить конечный пункт назначения ядерных материалов невозможно. «Я не могу дать никаких гарантий того, что уран или плутоний, который мы поставляем, например, чехам, не будет продан третьей стороне», - заявил он. Российская сторона сообщила, что образцы плутония, перехваченные германской полицией в мае 1994 года, поступили из Болгарии. Однако официальные лица из американской разведки предположили, что поставки через третьи страны уже использовались для снабжения вновь переработанным плутонием стран типа Северной Кореи, Ирака, Ирана. Совмещение легального и незаконного ядерного экспорта неотделимо от криминализации постсоветского общества. Русская сторона была вынуждена признать, после многочисленных отрицаний, что проблема безопасности на российских гражданских атомных объектах существует. В 1994 году было зарегистрировано около 50 краж низкокачественных радиоактивных материалов. Официальные лица из Госатомнадзора, созданного в 1991 году для осуществления контроля над ядерными объектами, признавались, что испытывают трудности при учете материалов. Павел Грачев В День вооруженных сил, 23 февраля 1993 года, министр обороны Павел Грачев объявил по национальному телевидению, что 46 высших офицеров, включая нескольких генералов, обвиняются в коррупции и пойдут под военный трибунал. Он также сообщил, что еще три тысячи офицеров уже получили дисциплинарные наказания за «незаконные деловые сделки», которые включали в себя продажу оружия и военной техники на черном рынке. Криминализация армии произошла на основе резкого ухудшения условий жизни офицерства и рядового состава. Последнее отразилось на политическом климате в вооруженных силах. В декабре 1993 года на парламентских выборах треть голосов российских военных была отдана неофашисту Владимиру Жириновскому. Программа конверсии российских военных заводов не принесла ожидаемых результатов. Спустя шесть месяцев после дезинтеграции СССР военные заказы уменьшились на 40%, 350 тыс. рабочих потеряли работу. Еще через год около одного миллиона рабочих на оборонных предприятиях получали зарплату ничего не делая. В 1992 году военные заказы уменьшились еще почти на 70% в сравнении с предыдущим годом. В городе Екатеринбурге, где около четверти рабочей силы, или примерно 500 тыс. человек, работали на военных заводах, местные банды стали самыми важными покупателями гранат и ракетных установок. В городе Верхняя Салда (севернее Екатеринбурга), где производилось 80% российского титана, руководитель завода смог утаить 11 тонн титана, нашел партнера в частной фирме, с помощью офицера стратегической ракетной дивизии бывшей Советской Армии отгрузил титан в Екатеринбург, где фирма-партнер предложила иностранному покупателю партию этого стратегического металла с выплатой аванса автомобилями и видеоплеерами. Груз был перехвачен российской военной разведкой. Тем не менее титан был экспортирован, поскольку иностранный покупатель пригрозил судом за невыполнение сделки. В 1992 году служащие металлургического завода в Удмуртии, производившего обогащенный уран, смогли создать неучтенный запас урана в почти 50 кг. Это было сделано, поскольку инструкции допускали 4-процентную «утечку» запасов. Руководителем группы был тридцатидвухлетний Сергей Суворов (Sergei Suvorov). Сначала был найден покупатель в Литве, но сделка не удалась. Затем Суворов нашел клиента в городе Ижевске, откуда, якобы, оружие поставлялось Ирландской республиканской армии (ИРА). Ижевская коммерческая фирма купила 10 кг урана за 270 тыс. рублей. Затем уран через Беларусь был отправлен в Польшу, где нашелся клиент, готовый купить неограниченное количество урана. В ожидании сделки, русские продавцы начали праздновать успех, еще не получив ожидаемые 700 тыс. долларов. Празднование переросло в дебош, появилась белорусская полиция, которая обнаружила уран в номере одного из российских гостей. Вскоре после организации Госатомнадзора эта организация оказалась под нажимом руководителей атомных объектов, которые отказались допускать «неуполномоченных» гражданских лиц на территорию названных объектов. Имея бюджет в 7 млн. долларов, Госатомнадзор не смог закупить нужное оборудование и нанять квалифицированные инспекторов. Станислав Лутцев (Stanislav Lutsev), заместитель главы Госатомнадзора, заявил западному журналисту в 1994 году, что его ведомству потребуется 1 млрд. долларов и по меньшей мере 5 лет для того, чтобы провести надежную опись российских ядерных материалов. Сейчас возникают серьезные вопросы относительно того, что не потому ли российские политики столь быстро признали суверенитет бывших советских республик, что находились под влиянием российских военных «предпринимателей». Дело в том, что последовавшее после признаний российское невмешательство в дела новых государство, дало российским военным возможность хорошо заработать. В Крыму были распроданы военно-морские запасы, корабли, оборудование. На Балтике сотни тонн медного кабеля, снятого с военных средств связи, были проданы за границу. На базе подводных лодок в Палдиски (Paldiski) в Эстонии два торпедных корабля были затоплены на мелководье с тем, чтобы затем водолазы содрали с них части, изготовленные из титана, меди и алюминия. Спустя шесть месяцев после восстановления независимости Эстония заняла шестое место в мире по экспорту цветных металлов. Ни одна тонна этого метала не была произведена на эстонском заводе. Эстония, Латвия и Литва превратились после распада СССР в главные каналы контрабандного вывоза сырьевых материалов, металлов, нефти и нефтепродуктов. Крупным бизнесом стала нелегальная миграция. Тысячи нелегальных иммигрантов приступили к использованию трех прибалтийских государств в качестве транзитного пункта на пути на Запад. Иракские курды, самалийцы, палестинцы, вьетнамцы, ливанцы, пакистанцы двигались по сложному маршруту из Турции через Черное море в Москву, где они проводили долгие месяцы, пока их не грузили в грузовики для перевозки скота и отправляли через западную границу в Ригу или Таллинн. Затем через Балтийское море на рыбацких лодках или протекающих судах их переправляли дальше. Российская преступность за границей После 1991 года трудно найти страну Европы, которая не испытала бы последствий кризиса закона и порядка в России. Треть всех серьезных преступлений, совершенных в Польше в 1992 году была приписана «русской мафии», а 153 из 250 иностранцев, заключенных в польские тюрьмы были гражданами России и других государств СНГ. Более тысячи граждан СНГ были арестованы в Венгрии, а Будапешт получил название Бейрута на Дунае. В Праге регулярно происходили вооруженные конфликты между русскими и украинскими группировками. В Софии, по данным болгарской полиции, невозможно было открыть предприятие без уплаты за прикрытие русским бандитам. По данным российской полиции в 1993 году преступные синдикаты, базировавшиеся на территории бывшего СССР, вели операции в двадцати девяти странах. Международная деятельность посткоммунистических налетчиков дала новое значение риторике Рональда Рейгана времен холодной войны об «империи зла». В середине 1993 года группа ведущих русских и итальянских бандитов провела встречу в Ереване. Были достигнуты договоренности о том, что русские будут отмывать в России итальянские прибыли от торговли наркотиками в обмен на то, что итальянцы обеспечат защиту нового транзитного коридора для поставок наркотиков из Евразии в Европу. Эта и другие аналогичные встречи и договоренности, имевшие место после 1992 года явились свидетельствами важной роли, которую стала играть российская преступность в международных криминальных иерархиях. 2 июля 1993 года два чартерных самолета доставили в Ереван представителей преступного мира из Турции, США, Германии и Италии. Поводом для их прибытия в Ереван стали похороны Рафаэля Багдасаряна (Rafael Bagdasarian), более известного как Рафик Сво (Rafic Svo). Местные власти перекрыли движение по нескольким улицам и даже вымостили дорогу, которая вела к дому, где прошло детство покойного. Рафик был одним из лидеров воровского мира России. Тридцать четыре из 63-х прожитых им лет он провел за решеткой, что не помешало ему стать одним из самых могущественных криминальных боссов России. Он также был бандитским эквивалентом международного дипломата. Рафик выступал за экспансию воровского мира в сферы наркоторговли, операций с недвижимостью. Рафик был среди небольшой группы воров старого типа, которые поняли возможности, предоставляемые посткоммунистической экономикой иностранным преступным синдикатам, и он стал искусным и жестким переговорщиком. Он договаривался с иностранными партнерами о дележе новых рынков наркотиков и оружия в Восточной Европе и на Ближнем Востоке. Он был одним из спонсоров российско-итальянского кондоминиума, созданного за полгода до его смерти, и, по некоторым данным, даже заключил соглашение с колумбийцами. Он был убит в тюрьме в Москве, где оказался после ареста за незначительное вооруженное преступление. Убийца был якобы нанят теми, кто не простил Рафику нарушение воровских традиций. Смерть Рафика не остановила международной экспансии русских бандитов. В 1992 году в Соединенных Штатах появился один из руководителей российской организованной преступности, известный как Япончик. Ближайшим другом и союзником Япончика был Рафик Сво. Утверждалось, что Япончик обладал солидными политическими связями. Например, говорили, что он был дружен с Юрием Чурбановым, зятем покойного Леонида Брежнева и бывшим заместителем министра внутренних дел СССР. Согласно милиции, Японцик был выпущен из заключения в России досрочно потому, что за него заступились высокое официальное лицо в Верховном суде России и ведущий политик-реформатор с Дальнего Востока. Япончик был послан в США совещанием воров в законе, прошедшем под Москвой в декабре 1991 года, в качестве эмиссара воровского мира для изучения коммерческих возможностей. Для защиты своих дел в России на время своего отсутствия Япончик оставил своего представителя - Рафика Сво. По утверждению газеты «Новое русское слово», Япончик весьма быстро добился контроля над криминальной сетью советских эмигрантов-евреев, созданной в 1970-е-1980-е годы. К 1994 году русские преступные группы уже закупали в США и Европе недвижимость и предприятия легального бизнеса. Они якобы были ответственны за мини-бум в операциях с недвижимостью в Лондоне. В январе 1995 года семь крупнейших русских криминальных групп, действующих в Соединенных Штатах, встретились в Сан-Хуане (Пуэрто-Рико) для того, чтобы распределить сферы интересов. Этой «встречей в верхах», которую в США сравнивают с легендарной встречей донов американской мафии в 1957 году, руководил Япончик. Дмитрий Якубовский В начале 1993 года в Торонто (Канада) в особняке в одном из наиболе привилегированных районов города поселился двадцатидевятилетний русский Дмитрий Якубовский, который называл себя успешным бизнесменом. Он заплатил за свое новое жилище пять миллионов долларов наличными, и быстро превратил его в хорошо охраняемую крепость. Через некоторое время в контору ведомства, занимающегося регистрацией оружия в центре Торонто обратилась жена Якубовского Марина Краснер, просившая зарегистрировать доставленные ею с собой тринадцать единиц огнестрельного оружия, заявившая также, что она является коллекционером оружия и членом местного оружейного клуба. Незадолго до этого дом Якубовского был обстрелян, а у входа была найдена записка с угрозами, в которой содержалось требование перестать рассказывать об «А.И.» и «Б.». Друзья Якубовского сообщили западным корреспондентам, что буквы «А.И.» означали инициалы вице-президента России Александра Руцкого, хотя отчество последнего - Владимирович. На это несовпадение, тем не менее, не обратили внимание. Под буквой «Б.», как утверждалось, имелся в виду Борис Биршнейн (Boris Birshtein), литовец по происхождению, осевший в Торонто несколько лет ранее Якубовского. Бирштейн был основателей и владельцем многонациональной компании «Сеабеко Груп» («Seabeco Group»), базировавшейся в Швейцарии. Дмитрий Якубовский Расследование канадских и российских журналистов обнаружило, что Якубовский вел несколько жизней и незадолго до приезда в Торонто был заместителем директора бирштейновской компании в Цюрихе. До 1991 года он был младшим помощником московского прокурора. Он сумел понравиться нескольким официальным лицам в правительстве Ельцина, которые стали использовать его в качестве посредника в осуществлении проектов получения иностранной финансовой помощи России. Некоторые из названных проектов, включая образование фонда для реализации советской военной собственности в Германии, впоследствии стали мишенью для обвинений в мошенничестве критиками правительства, в частности, Александра Руцкого. Тем не менее, когда Якубовский поселился в Торонто, он имел звание генерала российской службы безопасности. Якубовский сообщил средствам массовой информации, что он не только не служит более у Бирштейна, но сотрудничает с российским правительством с тем, чтобы отдать своего бывшего работодателя под суд за незаконные переводы государственных фондов. Согласно Якубовскому, одним из клиентов Бирштейна был русский вице-президент. Якубовский передал прессе фотокопию документа, якобы свидетельствовавшего о переводе трех миллионов долларов на имя Руцкого на частный счет в швейцарском банке. Когда стало известно о названных трех миллионах долларах, Бирштейн возбудил дело против Якубовского. Руцкой в этот период проводил кампанию против коррупции в правительстве Ельцина. Представители последнего назвали «Сеабеко» «ужасной тенью» над российской экономикой. Затем прозвучали выстрелы у особняка Якубовского в Торонто. Валентин Степанков В июле 1993 года Якубовский оказался в Москве, где провел секретную встречу с очередной антикоррупционной комиссией, созданной правительством. Якубовский обвинил генерального прокурора России Валентина Степанкова в том, что тот замышляет убийство председателя названной антикоррупционной комиссии Андрея Макарова и предъявил пленку с записью разговора со Степанковым, в ходе которого Степанков якобы обсуждал с ним преступный замысел. Ельцинский круг испытывал неприязнь к Степанкову, так как тот настаивал на расследовании обвинений Руцкого в адрес правительства. Андрей Дунаев После краткого возвращения в Торонто Якубовский вернулся в Москву. Никакие из его и Руцкого обвинений не дошли до суда. В отставку ушли Виктор Баранников, Андрей Дунаев, Валентин Степанков. Перед распадом СССР в нем действовала обширная репрессивная система: миллионы милиционеров, агентов в штатском, народных дружинников. Улицы были безопасны, но в государстве царило беззаконие. Многочисленные запреты и ограничения, понимание населением, что мало кто из руководителей следует этим запретам, привели к сосуществованию полицейского государства и коррумпированного населения. Виктор Баранников Советское право исходило из того, что, с развитием общества в направлении коммунизма, преступность будет сама по себе угасать. Поэтому не было необходимости во вложении серьезных средств в развитие уголовного законодательства и системы правоохраны, в модернизации правозащитных органов, подготовке профессиональных судей и совершенствовании судебной системы. В посткоммунистической России старая система развалилась как карточный домик. Правозащитная система лицом к лицу столкнулась с бандитизмом и коррупцией как реальными преступлениями, а не идеологическими вызовами. Возникший новый политический и экономический режим в России требовал срочной и эффективной защиты, но именно в этот момент власть и сила милиции оказались также девальвированы как русский рубль. Рост преступности и коррупции привел к тому, что новая власть постепенно отказалась от строительства новой правовой системы, создания нового гражданского общества. Века циничного отношения к закону невозможно было устранить за несколько лет. Началось возвращение полицейского государства (хотя и в смягченной форме), на этот раз благословляемое народным одобрением. Российская милиция оказалась не готова и в техническом отношении. Оружие уступало по качеству западным образцам. Боеприпасов не хватало. Радио в автомобиле часто не работало. Самого автомобиля нередко не было. В Москве слежка за преступниками велась автобусом. Не хватало бронежилетов и наручников, дефицит составлял 70%. Отсутствовали необходимые компьютеры и видеооборудование. В 1994 году около 250 тыс. человек вступили в ряды милиции, то 100 тыс. их покинули. В 1992 году в России в стычках с бандитами были убиты 318 милиционеров и 567 - ранены. Относительный уровень убийств милиционеров в России оказался в пятеро выше, чем в полиции Германии и в 8 раз - в США. В 1993 году количество убитых милиционеров снизилось до 183, а раненых составило 572 человека. Одной из главных причин столь тяжелых потерь, по мнению милицейских командиров, была беспечность, что свидетельствовало о низкой обучености милиционеров. Последние оказались «оторванными от реальности». Им было даже неведомо существование организованного «воровского мира», поскольку Советское государство объявило организованную преступность несуществующей, и милиция мало знала о кодексах поведения и структурах криминального сообщества. Унаследованная советская машина юстиции не имела законов против новой организованной преступности. Правовым хаосом в России воспользовались многочисленные государственные чиновники. В 1993 году к суду были привлечены за коррупцию и использование служебного положения более 46 тыс. служащих всех уровней. Только 9% осужденных оказались в тюрьме. В 1992 году более 2 тысяч милиционеров были обвинены в различных преступлениях. Более половины из 239 высших офицеров правоохранительных органов, обвиненных в преступлениях, сотрудничали с криминальными бандами. Генеральный прокурор требовал гонорар за интервью. В октябре 1993 года, когда в Москве был введен комендантский час, оказалось, что число преступлений резко уменьшилось. Это было использовано для обоснования расширения миссии армии, и военнослужащие стали патрулировать Москву вместе с милиционерами. В первые 12 дней после штурма Белого Дома из Москвы были высланы около 3500 человек, не имевших прописку. Примерно 10 тыс. сбежали сами. Военно-милицейские патрули совершили более 6 тыс. арестов. В октябре 1993 года один из высших офицеров МВД Андрей Дунаев принял назначение на пост министра внутренних дел в альтернативном правительстве. Вместе с ним было еще несколько милицейских чинов. Неоднозначную позицию в сложившейся ситуации заняли сотрудники бывшего КГБ. Многие бывшие служащие КГБ стали консультантами деловых структур. Многие примкнули к политической оппозиции, находились в рядах защитников Белого Дома в октябре 1993 года. Около 140 мятежников было арестовано после штурма Белого Дома. В феврале 1994 года парламент неожиданно объявил им амнистию. Несмотря на возражения Ельцина, назначенный последним глава разведывательного ведомства Николай Галушко, карьерный офицер КГБ, подписал приказ об освобождении амнистированных. Это стало проявлением того, что высшее руководство национальной секретной службы стало выступать в роли движущей силы консервативного движения против реформ. Показательным стало выдвижение в 1992 году в сферу российской политики генерала КГБ Александра Стерлигова. Он был известен своей деятельностью по борьбе с коррупцией в МВД во времена Андропова. Деятельность генерала привела тогда к падению министра внутренних дел Николая Щелокова. Он продолжил борьбу с коррупцией в постсоветском правительстве Ивана Силаева, но затем подал в отставку, заявив, что не желает нести ответственность за действия демократов. Им было создано антиправительственное движение, в первом конгрессе которого приняли участие более тысячи делегатов из 117 городов. Многие из делегатов были действующими офицерами МВД и разведывательных служб. Движение Стерлигова рассматривало коммунистов Зюганова в качестве своих союзников. «Красно-коричневую» коалицию на Западе обычно рассматривали как группу неонацистов и разочарованных аппаратчиков. Однако она представляла старейшее традиционное направление в российском интеллектуальном наследии, которое возникло в ответ на призыв «защитить Россию» от ее иностранных и внутренних врагов. В данном случае в качестве угрозы рассматривались не «космополиты», а коррупция и преступность, которые принес западный капитализм, и которые угрожали разрушить мессианское и святое качество русскости. Спустя несколько месяцев после неудавшегося путча в 1991 году тысячи коммунистов и националистов промаршировали по Москве с протестами против нового правительства. Плакаты называли главных демократов-реформаторов членами мафии и сионистами. В обществе распространились античеченские, антиазербайд-жанские, антисемитские настроения. Последние поддерживались частью православной церкви. Популярным стало требование сильной руки. Около 23% россиян, или около 13 млн. человек проголосовали за Владимира Жириновского и его партию на выборах в Госдуму в 1993 году. Жириновский, тем не менее, не был фашистом также, как и Стерлигов. Оба эти деятеля эксплуатировали идею «предательства» России преступности и навязанному Западом капитализму. По итогам опроса, проведенного в августе 1993 года, 52% опрошенных назвали растущую преступность самой главной проблемой страны, поставив ее впереди безработицы, 59% считали необходимым усиление государственного контроля над частным бизнесом. «Реформы не принесли ничего, кроме бандитов, нищих и крови», - заявил тележурналист Александр Невзоров. Ненависть патриотического движения по отношению к коррумпированным вестернизованным бюрократам разделялась организованной преступностью. Надежные источники свидетельствовали о существовании финансовой связи между движением Александра Стерлигова и люберецкой бандой в Москве, имевшей репутацию борца против кавказских преступных группировок. Еще в 1988 году в памятной записке первого заместителя председателя КГБ предлагалось «привлекать наиболее патриотично настроенных руководителей преступности к тайному сотрудничеству». Бывший инструктор КГБ Тед Касьянов (Ted Kasyanov), ставший руководителем преступной группировки, организовал из числа собственных телохранителей и боевиков группу по обеспечению безопасности отдельных политических организаций, например, «Памяти», известной своим антисемитизмом. «Настоящая мафия должна защищать Россию от загрязнения иностранными деньгами, - подчеркивал Касьянов. - Большинством американских компаний руководят евреи, а еврейская мафия здесь имеет тесные связи с другими иностранными еврейскими мафиями». Часть преступного мира, тем не менее, оказала поддержку реформаторам. Бывший московский мэр Гавриил Попов признавал в 1992 году, что реформаторы получали финансовую поддержку от «теневиков». В частности, последние финансировали печатание листовок и агиток. Поддержка криминальными структурами демократов, однако, уменьшалась по мере того, как реформы все более рассматривались, как «плохие для бизнеса». Провинциальные «авторитеты», содействовавшие успеху выборов отдельных кандидатов, позднее были разочарованы и недовольны слабостью полученных за свои услуги привилегий. Был атакован депутат Госдумы из г. Зарайска Сергей Скорочкин, 26 апреля 1994 года был застрелен другой депутат Андрей Айздерджис (Andrei Aizderdzis). Будущее российской демократии было связано со способностью правительства обеспечить безопасность частным деловым предприятиям и людям, которые ими владеют. Но такая безопасность быстро превратилась в невозможный сон. Бандитизм и официальная коррупция уже выдавливали все возрастающее количество бизнесменов из демократического лагеря. В середине 90-х годов, менее чем через десять лет после того, как горсть советских реформаторов начала свою фундаментальную борьбу против коммунистического авторитаризма, пропасть между правителями и управляемыми была столь же широка, как во времена царей и комиссаров. Царем джунглей стала мафия. Когда лидеры воровского мира собрались на встречу под Москвой в декабре 1991 года с тем, чтобы обсудить возможности, предоставляемые постсоветским миром, они гораздо яснее, чем реформаторы, представляли, насколько глубоко русские жаждут ощущения закона и порядка. Советская катастрофа не нанесла ущерба воровскому миру, и бандиты приступили к созданию нового, собственного, порядка, и они добились такого успеха, на который и не рассчитывали. Постсоветское общество превратилось в столь устрашающее место, что отдельные сегменты мафии стали самоназначенными защитниками русских традиций, даже при том, что они несли ответственность за большую часть хаоса. Для многих банда была более надежной, чем правительство, поскольку она нуждается в стабильности в той же степени, что обычные люди. Постсоветские бандиты использовали вакуум власти с тем, чтобы создать единственную работающую систему управления во многих частях России. Они смогли использовать институты и структуры, государственных служащих, которые уже были криминализированы в предшествовавшие годы. И все же вторая русская революция еще не закончена. Пришло время вложения в Россию финансовых средств и советов, которые падали на бесплодную землю несколько лет назад. Товарищ преступник по-прежнему держит экономику в жестком кулаке, но, как ни парадоксально, он чувствует себя достаточно уверенно для того, чтобы разрешить начало структурных перемен, распространение права частной собственности и приватизации. Разумеется, он уверен в том, что будет контролировать процесс. Но борьба лишь начинается. Следует открыть западные рынки для русских товаров и установить более тесные отношения с руководством правоохранительных органов России. Такие усилия почти обязательно принесут дивиденды в будущем.