Предыдущая   На главную   Содержание   Следующая   Мой дядя, честный вор в законе   Жиганец. Мой дядя, честный вор в законе... (Классическая поэзия в блатных переводах) --------------------------------------------------------------- Email: zhiganets@mail.ru, zhiganets@rambler.ru, aleksid@rambler.ru Ростов-на-Дону, "Феникс", 1999. --------------------------------------------------------------- ПОГОНЕНИЯ ГАМЛЕТА, БОСЯКА ДАТСКОГО Жужжать иль не жужжать? Во, бля, в чем заморочка! Не в падлу ль быть отбуцканным судьбой Иль все же стоит дать ей оборотку, Мясню захороволить и непруху Расшлепать? Завести хвоста. Отъехать. И просекать, как этим рвешь браслеты, Что повязали ливерку твою С мориловкой, сосаловкой, Загибом Петровичем. Вот финиш. Дуба дать. Вернее, закимать. И сечь сеансы? Вот и трандец. Какой приход накроет, Какие я галюники словлю, Когда на ногу бирку мне наденут? КОММЕНТАРИИ ЖУЖЖАТЬ - так я перевел слово "быть" (в смысле "существовать", "жить"). И это правильно. Жужжать - значит пытаться походить на блатного, подражать "черным" зэкам, то есть отрицательно настроенным по отношению к администрации. Жужжащие подражают бродягам в манере говорить, держаться и проч. "Я жужжу!" - говорит такой зэк, подразумевая, что он блюдет блатные законы и правила. ЗАМОРОЧКА - вопрос, проблема. В ПАДЛУ - позорно, стыдно. ОТБУЦКАННЫЙ - побитый (ногами). ОБОРОТКУ ДАТЬ - оказать сопротивление, дать сдачи. МЯСНЯ - кровавая драка, резня на смерть. ЗАХОРОВОДИТЬ - устроить, начать. НЕПРУХА - невезение. РАСШЛЁПАТЬ - уничтожить (в прямом смысле - расстрелять). ЗАВЕСТИ ХВОСТА - или "откинуть хвост": умереть. ОТЪЕХАТЬ - потерять сознание, отключиться. ПРОСЕКАТЬ - понимать. БРАСЛЕТЫ - наручники. ПОВЯЗАТЬ - связать. ЛИВЕРКА - внутренности человека. В широком смысле - организм. МОРИЛОВКА, СОСАЛОВКА, ЗАГИБ ПЕТРОВИЧ - вообще это стадии мучений физических, телесных. Таких стадий зэки различают несколько. По степени нарастания следуют сосаловка (голод), мориловка (голод до истощения), гнуловка (насилие над арестантом с целью заставить его отказаться от своих убеждений, сделать покорным, забитым), доходиловка (дистрофия, ожидание близкого конца), загибаловка (смерть). Она же загиб, она же Загиб Петрович. ФИНИШ - конец. ДУБА ДАТЬ - умереть. ЗАКИМАТЬ - или "закемарить": заснуть. СЕЧЬ СЕАНСЫ - наблюдать приятные картины. Например, голую женщину на фото, в кино или в натуре. ТРАНДЕЦ - конец, вот и все. ПРИХОД - состояние блаженства, наслаждения. ГАЛЮНИКИ - галлюцинации. НА НОГУ БИРКУ НАДЕТЬ - то есть похоронить. * НЕСКОЛЬКО ИЗБРАННЫХ ПЕРЕВОДОВ * .................. АЛЕКСАНДР ПУШКИН. Я С ВАС ТАЩИЛСЯ; МОЖЕТ, ОТ ПРИХОДА Я с вас тащился; может, от прихода Еще я оклемался не вконец; Но я не прокачу под мурковода; Короче, не бздюме - любви звиздец. Я с вас тащился без понтов кабацких, То под вальтами был, то в мандраже; Я с вас тащился без балды, по-братски, Как хрен кто с вас потащится уже. Комментарии: ТАЩИТЬСЯ с кого - восхищаться, удивляться, быть в восторге. ПРИХОД - в данном контексте: состояние блаженства, прострации, наслаждения; часто так говорят о состоянии кайфа у наркоманов. Нередко так говорят о крайнем возбуждении, вспышках агрессивности: "у тебя что, приход?!" МУРКОВОД - человек, который "водит мурку", то есть затягивает время, проявляет нерешительность, колеблется. В блатном жаргоне - с 20-х годов этого века. Поначалу использовалось в значении - отвлекать сыскного агента Московского уголовного розыска, зная о слежке, бесцельно водить его за собой. "Мурками" назывались сотрудники МУРа. Существовала даже поговорка - "Урки и мурки играют в жмурки". ПРОКАТИТЬ ПОД МУРКОВОДА - зарекомендовать себя "мурководом". Прокатить под кого-то значит заслужить негативную характеристику; например, "прокатить под балабола" - показать себя безответственным болтуном, не отвечающим за свои слова. НЕ БЗДЮМЕ - не бойтесь (от "бздеть" - бояться). ЗВИЗДЕЦ - конец (эвфемизм от "пиздец"). ПОНТЫ - игра на публику, рисовка, вызывающее поведение. ВАЛЬТЫ - серьезные отклонения в психике; "быть под вальтами", "вальты накрыли", "вальтануться" - взбеситься, сойти с ума, потерять над собой контроль и проч. Неправильное написание - "вольты". "Вальты" - это неграмотное множественное число от "валет". "Валет" на жаргоне - ненормальный человек. МАНДРАЖ, мандраже - состояние нервного напряжения от какого-нибудь перевозбуждения, когда человека мелко трясет. Из цыганского. БЕЗ БАЛДЫ - без дураков, честно, искренне. ...................... ЛЕРМОНТОВ. "На смерть Поэта" КРАНТЫ ЖИГАНУ Урыли честного жигана И форшманули пацана, Маслина в пузо из нагана, Макитра набок - и хана! Не вынесла душа напряга, Гналых базаров и понтов. Конкретно кипишнул бродяга, Попер, как трактор... и готов! Готов!.. не войте по баракам, Нишкните и заткните пасть; Теперь хоть боком встань, хоть раком, - Легла ему дурная масть! Не вы ли, гниды, беса гнали, И по приколу, на дурняк Всей вашей шоблою толкали На уркагана порожняк? Куражьтесь, лыбьтесь, как параша, - Не снес наездов честный вор! Пропал козырный парень Саша, Усох босяк, как мухомор! Мокрушник не забздел, короста, Как это свойственно лоха/м: Он был по жизни отморозком И зря волыной не махал. А хуль ему?.. дешевый фраер, Залетный, как его кенты, Он лихо колотил понты, Лукал за фартом в нашем крае. Он парафинил все подряд, Хлебалом щелкая поганым; Грозился посшибать рога нам, Не догонял тупым калганом, Куда он ветки тянет, гад! ..... Но есть еще, козлы, правилка воровская, За все, как с гадов, спросят с вас. Там башли и отмазы не канают, Там вашу вшивость выкупят на раз! Вы не отмашетесь ни боталом, ни пушкой; Воры порвут вас по кускам, И вы своей поганой красной юшкой Ответите за Саню-босяка! Комментарий: УРЫТЬ - убить, уничтожить. Одно из любимых слов уголовников. ЧЕСТНЫЙ, честняк, чеснок - уважительное определение в уголовно-арестантском мире: "честный вор", "честный пацан", "честный арестант" и проч. Другие подобные эпитеты: "достойный", "правильный", также - "праведный". ЖИГАН - отчаянный, дерзкий, "горячий" преступник, уголовник. Положительная характеристика. В арго слово пришло из русских говоров, где корни "жиг", "жег" связаны со значениями "палить", "гореть", "производить чувство, подобное ожогу", а также с нанесением болезненных ("жгущих") ударов. И слово "жиган" первоначально связано с огнем (кочегар, винокур, человек, запачкавшийся сажей), позже - с "горячими" людьми (плут, озорник, мошенник). В уголовном мире царской России "жиганы" были одной из самых уважаемых каст. В каторжанской иерархии, по свидетельству одного из исследователей преступного "дна" дореволюционной России, писателя и журналиста А.Свирского, "жиганы" относились к высшему разряду - "фартовикам", причем к "сливкам" "фартового" общества. И до сих пор в сознании шпанского братства жиган - удалец, герой, сорви-голова. ФОРШМАНУТЬ - обесчестить, оклеветать. МАСЛИНА - пуля. МАКИТРА - голова. ГНИЛЫЕ БАЗАРЫ - нехорошие разговоры. ПОНТЫ - притворство, показуха, лицемерие. КОНКРЕТНО - серьезно, резко, бескомпромиссно. "Конкретный" - так определяют человека, который не занимается болтовней, а быстро, четко делает дело. Особенно часто говорят так и о суровых людях, умеющих скоро и жестко разобраться со своими недругами: "это - пацан конкретный". КИПИШНУТЬ - возмутиться, устроить скандал, поднять голос против кого-либо. ПОПЁР, КАК ТРАКТОР - чаще говорят "попер, как трактор по бездорожью", "переть по бездорожью": то же, что "переть буром" - напролом, не думая о последствиях, не боясь никого, отчаянно. МАСТЬ ЛЕГЛА - так вышло, такая судьба. БЕСА ГНАТЬ - лгать, болтать пустое, обманывать. ПО ПРИКОЛУ - ради смеха, под настроение, по прихоти. НА ДУРНЯК - рассчитывая на чье-то простодушие или глупость. ШОБЛА - компания, сообщество, группа подельников. УРКАГАН, урка, уркан, уркач - опытный уголовник. Из жаргона сибирской каторги, от искаженного "урки" - уроки, дневные рабочие задания для ссыльнокаторжных. ТОЛКАТЬ ПОРОЖНЯК - говорить пустое, ерунду, бессмыслицу. Заимствовано из жаргона железнодорожников. КУРАЖИТЬСЯ - веселиться, радоваться, гулять. Также - издеваться над кем-то, насмехаться. От французского "кураж" - отвага. ЛЫБИТЬСЯ, КАК ПАРАША - широко улыбаться. Вообще "лыбиться" - грубо-просторечная лексика. Но приведенный выше фразеологизм - чисто босяцкое выражение. НАЕЗДЫ - нападки. КОЗЫРНЫЙ - см. комментарий к Некрасову. МОКРУШНИК - см. комментарий к Дж. Родари. ЗАБЗДЕТЬ - перепугаться, дать слабину. ЛОХ - см. комментарий к "Евгению Онегину". ОТМОРОЗОК - преступник "без понятий", не знающий никаких границ, лишенный даже зачаточных представлений о справедливости, чести, легко идущий на пролитие крови, убийства. Существуют также фразеологизмы типа "мозги отморожены", "глаза отморожены". ВОЛЫНА - пистолет. Из казачьих говоров, где "волына" - ружейный ремень. А ХУЛЬ ЕМУ? - а что ему? ФРАЕР - см. комментарий к Тютчеву. ЗАЛЁТНЫЙ - чужой, нездешний. На уголовном сленге также - "гастролер". КЕНТ - друг, приятель. КОЛОТИТЬ ПОНТЫ - в данном случае: красиво проводить время, бездельничать, также - работать на показуху, на имидж. ЛУКАТЬ, лукаться - чего-либо искать, вызнавать, бродить в поисках; в блатном жаргоне - из русских говоров. ФАРТ - счастье, удача. ПАРАФИНИТЬ, лить парафин - обливать грязью, клеветать, унижать. ХЛЕБАЛОМ ЩЁЛКАТЬ - в данном случае: безответственно болтать. ПОСШИБАТЬ РОГА - избить, лишить авторитета; примерно то же, что "башку оторвать". Особенно нетерпимо такое оскорбление еще и потому, что человека относят к породе "рогатых". Сравнение с рогатым скотом в жаргоне чрезвычайно унизительно: "черт", "демон", "демонюга", "козел", "бык", "рогомет", "олень" и проч. ДОГОНЯТЬ - понимать. КАЛГАН - голова. ВЕТКИ - руки, кисти рук, пальцы. КОЗЁЛ - страшнейшее оскорбление в уголовно-арестантском мире. ПРАВИЛКА - судилище, сходка, на которой воры или "авторитеты" обсуждают серьезный проступок уголовника. СПРОСИТЬ, КАК С ГАДА - убить или (в лучшем случае) тяжело искалечить. За проступок с босяка или вора могут либо "спросить, как с гада", либо "спросить по-братски", то есть ограничиться ударом или затрещиной ("дать почувствовать братскую руку"). БАШЛИ - деньги, соответственно башлять - платить. ОТМАЗ - оправдание. КАНАТЬ - проходить, удаваться; "не канает" - не проходит. ВЫКУПИТЬ - понять, разоблачить. НА РАЗ - тут же, сразу. БОТАЛО - язык (чаще - дурной язык). ПУШКА - пистолет. КРАСНАЯ ЮШКА - кровь. ..................... ИВАН КРЫЛОВ "Волк и Ягненок" Ягненок с бодуна затеял опохмелку. Но вот непер: набил с кентами стрелку, А возле пивняка позорный рыскал Волк. Ягненку хочет он порвать на попе целку, Но, по понятиям желая всунуть ствол, Берет на понт: "Овца, куда ты роги мочишь? Помоишь кругаль мой, судьбу-злодейку дрочишь! За борзость такову Очко на тряпки я тебе порву!" "Не в падлу честному бродяге, Но я скажу по-братски, без базла, Что свой шмурдяк глушу я из горла, К тому ж из личняковой фляги, И не фиг на меня крошить батон". "Так я еще и бесогон! Животное! ты загрубил по-конски! Але-мале, городовой японский, - Мне помнится, еще в запрошлый год Ты здесь грозился поиметь мой рот". "Да я откинулся из зоны в понедельник", - Ягненок гонит. "Значит, твой братан". "По жизни я голимый сирота". "Короче! кореш твой или подельник. Семейник, зема твой или шиха - Вы все позорной масти И пайку кровную готовы рвать из пасти, - Но я вам выверну наружу кендюха!" "Да я не при делах..." - "Нишкни, не надо трепа! Мне стремно косяки считать твои, урла! Ты виноват уж тем, что у тебя есть жопа!" Сказал - и отодрал Ягненка, как козла. Комментарий: БОДУН - состояние похмелья; от русского "бодун" - "скотина, изваженная бодаться" (Даль). То есть человек в таком состоянии бодает стены... НЕПЁР - невезение. СТРЕЛКА - встреча; "набить (или - забить) стрелку": назначить встречу. ПИВНЯК - в просторечии так называют пивное заведение. ВОЛК ПОЗОРНЫЙ - традиционное ругательство уголовников. ПО ПОНЯТИЯМ - то есть соблюдая все формальности, "законно". СТВОЛ - фаллос. БРАТЬ НА ПОНТ - брать на испуг, пытаться подавить морально. ОВЦА - традиционное оскорбление в уголовном мире; так обзывают человека, не умеющего за себя постоять, слабого. РОГИ МОЧИТЬ - лезть куда не следует. ПОМОИТЬ - делать "нечистым", неприкасаемым. Это действие может относиться как к предметам, так и к людям. "Запомоенным" предмет может стать в случае, когда им пользуется (или просто его касается) изгой - пассивный педераст в зоне, "чушкарь" (зэк, который не следит за собой)... КРУГАЛЬ - кружка. В местах лишения свободы кружку часто также называют "зэчка", большую кружку, в которой заваривают чай, - "чифирбак", стакан - "аршин". ДРОЧИТЬ СУДЬБУ - испытывать судьбу. БОРЗОСТЬ - наглость. ОЧКО - заднепроходное отверстие. НА ТРЯПКИ РВАТЬ - традиционная формула угрозы в уголовном мире: "порву жопу на портянки!", "порву жопу на немецкий знак!", "порву жопу на лимонные дольки!" и проч. НЕ В ПАДЛУ - не в обиду. ЧЕСТНЫЙ БРОДЯГА - уважаемый зэк, у которого за плечами несколько сроков. ПО-БРАТСКИ - доверительная формула обращения: "слышь, чисто по-братски - передай шлюмку" и т.д. Таким образом подчеркивается, что собеседника не хотят оскорбить словом или просьбой. БЕЗ БАЗЛА - в данном контексте: без лишних разговоров. ШМУРДЯК - паршивое вино. ГЛУШИТЬ ИЗ ГОРЛА - пить прямо из горлышка сосуда (бутылка, графин, фляга и проч.). ЛИЧНЯКОВЫЙ - личный, собственный. НЕ ФИГ - незачем, нечего. БАТОН КРОШИТЬ - то же, что "бочку (балан, баллон) катить", "пивом дышать" и т.д.: приставать к кому-либо, вызывать на конфликт, намеренно создавать острую ситуацию. БЕСОГОН - враль, пустослов. ЖИВОТНОЕ - презрительная характеристика человека, в котором нет ничего святого, никаких понятий о чести и совести. В отличие от "отморозка", "животное" не обязательно агрессивно. ЗАГРУБИТЬ - совершить грубую ошибку, оскорбить кого-либо. ПО-КОНСКИ - самым хамским, гнусным образом, грубо и подло: "ты что, по-человечески не догоняешь, по-конски объяснить?!" АЛЁ-МАЛЁ - обращение, попытка привлечь внимание и проч.: "але-мале, иди сюда!". ЯПОНСКИЙ ГОРОДОВОЙ! - восклицание, выражающее ужас, удивление, восхищение и проч. ПОИМЕТЬ - в данном контексте: изнасиловать. ОТКИНУТЬСЯ - освободиться. ГНАТЬ - в данном контексте: говорить. ГОЛИМЫЙ - жалкий, несчастный. КОРЕШ, корешок, корифан, керя, кирюха - друг, приятель. ПОДЕЛЬНИК - соучастник. СЕМЕЙНИК - член "семьи", сообщества осужденных в местах лишения свободы, объединившихся по принципу взаимной симпатии. ЗЁМА - земляк. ШИХА, шоха - "шестерка", холуй, подручный. КРОВНАЯ ПАЙКА - также: "положняковая пайка", "наркомовская пайка" - положенная арестанту по закону норма довольствия; традиционно - норма выдачи хлеба. КЕНДЮХИ, кендюха - внутренности. НЕ ПРИ ДЕЛАХ - не имею понятия, это ко мне не относится. НИШКНУТЬ - заткнуться, молчать. СТРЁМНО - противно, не по сердцу, не хочется. КОСЯК - в данном контексте: ошибка, просчет, недостойный поступок. УРЛА - подросток, малолетка. ОТОДРАТЬ - совершить половой акт в качестве активного партнера. ФРАНСУА ВИЙОН Один из любимых моих поэтов, отчаянный босяк, гуляка и романтик ХV века Франсуа Вийон создал одиннадцать баллад на языке французских уголовников - кокийяров. До сих пор даже в самой Франции эти тексты до конца не переведены на "нормальный" литературный язык и не поняты. Русские переводчики не раз подступались к ним, но, честно говоря, безуспешно. Эти баллады перевели Е. Кассирова и Ю. Корнеев, однако, к сожалению, они практически не знают русского уголовного арго, и их переводы отличаются искусственностью и фальшью. А ведь знать жаргон - это не просто быть знакомым с лексикой преступного мира. Язык "блатных" - особая эмоционально-экспрессивная система, его надо чувствовать. Иначе ничего, кроме "фуфла", не выйдет. Что нам и продемонстрировали наглядно названные выше переводчики (не в обиду им будь сказано; это не вина их, а беда). Я попытался переложить моего старого знакомца Вийона на современный русский уголовно-арестантский жаргон - переложить со смаком, с куражом, так, как он, по моему мнению, написал бы это сам. Надеюсь, Франсуа остался бы доволен моим переводом. Баллада Наш Парижопск - не город, а малина, Один облом - повсюду мусорня[*]. Не в падлу кипишнуть: "А ну, пошли на...!", Да сволокут на ки[*]чу (вот же блин, а!), До па[*]марок отбуцкают меня. Что понту в кураже, когда по роже Размажут весь кураж? Калган - дороже. А то пришьют нахалку, и аля- Улю! Хоть зашибись - а все же Зависнешь в пе[*]тле, как в ноздре сопля. Пускай жужжит баклан: "Гляди на нас, мол, - Такая крутизна, что будь здоров!" Я, братаны[*], не стал бы даже на спор Искать на нос понос, на жопу насморк - Я не люблю дешевых зехеро[*]в. Но если легаши тебя накрыли И у тебя написано на рыле, Что ты щипнул не одного шмеля[*] - Гаси их, псов, и отрывайся! Или Зависнешь в петле, как в ноздре сопля. А ежели вам ласты повязали - Косите под голи[*]мого лоха[*]! Гоните им, что вы не при базаре, Что вовсе не винта вы нареза[*]ли, А дергали подальше от греха. А тех, кто трет бузу со следака[*]ми, Я называю просто мудаками - Для мусоро[*]в мы все равно что тля: Потуже сдавит узел на аркане - Зависнешь в петле, как в ноздре сопля. Пусть шпанский принц блатнее короля, С ним ты тряхнешь любого куркуля, Но если вломит кто-то опосля - Тогда, народ парижский веселя, Зависнешь в петле, как в ноздре сопля. Комментарии: ПАРИЖОПСК - в оригинале Вийон дает жаргонное название Парижа на языке французских уголовников - кокийяров. Русские переводчики попытались перевести это название на отечественный жаргон. Е. Кассирова назвала французскую столицу "Париженцией", Ю. Корнеев - "Паруар". На мой взгляд, ни одна, ни другая "погремуха" не соответствуют ни "блатному" словотворчеству, ни "босяцкому" куражу. От них за версту несет чем-то "лоховским". "Парижопск" - вот это самое то, это - по-нашему! МАЛИНА - здесь смешение простонародного значения "малина" (сладкая жизнь) и жаргонного "малина" (притон). ОБЛОМ - серьезная неприятность, крушение надежд. МУСОРНЯ - множественное число (вернее, общий род) от "мусор" - сотрудник правоохранительных органов. НЕ В ПАДЛУ - не позорно, достойно, "по понятиям". КИПИШНУТЬ - поднять шум, возмутиться, устроить скандал. КИЧА, кичман - тюрьма. ДО ПАМАРОК - до бессознательного состояния; "памарки отбить" - избить до одурения. ЧТО ПОНТУ - что толку. КУРАЖ - смелость, бравада, бесшабашность. КАЛГАН - голова. ПРИШИТЬ НАХАЛКУ - нагло обвинить в неблаговидном поступке (преступлении), которого человек не совершал. АЛЯ-УЛЮ - междометие, выражающее очень быстрое совершение какого-либо действия: "лох вертухнулся, а гаманец уже - аля-улю!" (т.е. кошелек испарился). ХОТЬ ЗАШИБИСЬ - хоть тресни, хоть головой об стенку бейся и пр. ЖУЖЖАТЬ - см. примечание к монологу Гамлета. БАКЛАН - см. примечание "бакланье" к Некрасову. КРУТИЗНА - сила, значимость, представительность. ДЕШЁВЫЙ ЗЕХЕР - примитивная попытка произвести впечатление, также - грубая, неумная уловка, хитрость. ЛЕГАШ - полицейский, милиционер, сотрудник охраны правопорядка. ЩИПНУТЬ - украсть из кармана. ШМЕЛЬ, чмель - кошелек. ГАСИТЬ - отключать ударом, также - убивать. ПЁС - грубое оскорбление. ОТРЫВАТЬСЯ - убегать, скрываться. ЛАСТЫ ПОВЯЗАТЬ - арестовать, скрутить руки. КОСИТЬ - притворяться, выдавать себя за кого-то. ГОЛИМЫЙ ЛОХ - полный простофиля, совершенный болван, правопослушный и доверчивый обыватель. ГНАТЬ - здесь6 врать. НЕ ПРИ БАЗАРЕ - не имеет отношения к делу. ВИНТА НАРЕЗАТЬ - убегать ( часто в смысле - скрываться с места преступления). ДЁРГАТЬ - быстро уходить, убегать. ТЕРЕТЬ БУЗУ - скандалить, нарываться на неприятности, спорить. СЛЕДАК - следователь. АРКАН - распространенное словечко в уголовном арго. Оно означает безвыходное положение, когда ты находишься в зависимости. Чаще всего - когда арестовали "менты". "Накинуть аркан" как раз и значит - арестовать. "Водить на аркане" - иметь влияние на "уркагана", на арестанта, легко управлять им, "держать на поводке". "Сдавить аркан" - припереть к стенке при помощи улик и доказательств, разоблачить. ШПАНСКИЙ - принадлежащий к "шпане", то есть к профессиональным уголовникам. Слово "шпана" в воровском языке не имеет негативно-уничижительного оттенка, в отличие от языка правопослушных граждан. БЛАТНЕЕ - более уважаемый в уголовном сообществе, имеющий больший авторитет. ТРЯХНУТЬ - ограбить или обокрасть. КУРКУЛЬ - в просторечии: жадный, прижимистый, состоятельный человек. ВЛОМИТЬ - донести на кого-то. Владимир Маяковский. СТИХИ О СОВЕТСКОМ ПАСПОРТЕ Я волком бы выгрыз бюрократизм. К мандатам почтения нету. К любым чертям с матерями катись любая бумажка. Но эту... По длинному фронту купе и кают чиновник учтивый движется. Сдают паспорта, и я сдаю мою пурпурную книжицу. К одним паспортам - улыбка у рта. К другим - отношение плевое. С почтеньем берут, например, паспорта с двуспальным английским левою. Глазами доброго дядю выев, не переставая кланяться, берут, как будто берут чаевые, паспорт американца. На польский - глядят, как в афишу коза, на польский - выпяливают глаза в тугой полицейской слоновости - откуда, мол, и что это за географические новости? И не повернув головы кочан и чувств никаких не изведав, берут, не моргнув, паспорта датчан и разных прочих шведов. И вдруг, как будто ожогом, рот скривило господину. Это господин чиновник берет мою краснокожую паспортину. Берет - как бомбу, берет - как ежа, как бритву обоюдоострую, берет, как гремучую, в 20 жал, змею двухметроворостую. Моргнул многозначаще глаз носильщика, хоть вещи снесет задаром вам. Жандарм вопросительно смотрит на сыщика, сыщик на жандарма. С каким наслажденьем жандармской кастой я был бы исхлестан и рАспят за то, что в руках у меня молоткастый, серпастый советский паспорт. Я волком бы выгрыз бюрократизм. К мандатам почтения нету. К любым чертям с матерями катись любая бумажка. Но эту... Я достаю из широких штанин дубликатом бесценного груза. Читайте, завидуйте, я - гражданин Советского Союза. Владимир Маяковский Стихи о совковой ксиве Я, старый волчара, порвал бы пасть любой протокольной роже. Братва, мне любая правИла не в масть, любая портянка. Но все же... Майдан на банУ. Внутрях - караул! - Ментяря поганый топает. Ксивы ломят. И я аусвайс пихнул, в цвет с обезьяньей жопою. Стремные ксивы мент облажАл. Пасть лыбит на вытеркие. Как член губами, клешней зажал ксивенку с английским левою. Шнифтами хавая, охерев от импортного засранца, берут, как будто на лапу грев, ксиву американца. Польскую ксиву рисуют в упор - козел, ты, в натуре, не "польский вор"?! - и пялят зенки блевотные: с каких ты, чурка, спустился гор, откуда выполз, животное? Хлебалом щелкая, бормоча: да ну эту перхоть в пень! - шмонают лениво разных датчан и шведскую шелупень. И вдруг на ментовской морде лица хАвальник перекосило. Мацает мусор с мандражем в мальцАх мою красножопою ксиву. Как хер на бритву надулся, как на дубореза - покойник, в блудную вляпался мент - голяк! -, попал, как хрен в рукомойник. Носильщик давит маяк, готов шмотье тусануть, не обхаяв. Конвойные псы глядят на ментов, ментяры на вертухаев. Готовы бы матку вывернуть мне, да бздят, что срок припаяется, козырная ксива моя мусорне - будто серпом по яйцам. Я, старый волчара, порвал бы пасть любой протокольной роже. Братва, мне любая правила не в масть, любая портянка. Но все же... Я ксиву свою достаю из шкер, а не просто болт бестолковый. Секите, хавайте, вот вам хер, я - дуролом совковый. Комментарии: ВОЛЧАРА - опытный, жестокий уголовник или арестант. Когда хотят оскорбить, говорят: волк позорный (особенно по отношению к ментам). А если зк олько с виду матерый, а по характеру хлипкий, скажут - волк тряпочный. ПАСТЬ ПОРВАТЬ -популярная угроза. РОЖА ПРОТОКОЛЬНАЯ - физиономия, которая не внушает доверия, хоть сейчас же без всяких улик на него протокол составляй. ПРАВИЛА - паспорт. Справила - справка об освобождении (или любая другая). Не путать со словом "правИло"! Правило - это нож. А "правилка" - это вовсе не маленький паспорт, как вы могли бы предположить, а суд босяцкий над провинившимся. Если вина подтвердится. То часто уркагана сажают на ножи. Вот потому-то нож и называют - правило. ПОРТЯНКА - исписанная бумага. Документ, письмо, жалоба и прочее. МАЙДАН - в данном случае: поезд. Вообще же так могут называть и большой называть и большой чемодан, и площадь привокзальную. А на очень старой "фене" майданом называли еще и место для игры в карты (поговорка была - "Талан на майдан!", так удачи желали). БАН - вокзал. Из немецкого (Bahn - железнодорожный путь, Bahnhof - вокзал). МЕНТЯРА ПОГАНЫЙ - одно из самых популярных определений работника правоохранительных органов. "Мент" относится и к милиции, и к тем, кто служит в уголовно-исполнительной системе, ходит в "зеленке" (военная форма). "Мент цветной" - только милиционер. АУСВАЙС - паспорт. Из немецкого. ПИХНУТЬ - в данном контексте: сунуть, ткнуть. КСИВА, КСИВЁНКА - в этом контексте: паспорт. Ксиву ломать - проверять документ. Ксиволомка - проверка документов. ОБЛАЖАТЬ - осмеять, поиздеваться. ПАСТЬ ЛЫБИТЬ - улыбаться. ВЫТЕРКА - в данном контексте: паспорт. Вообще - любой документ. Вплоть до трамвайного билета. Поначалу имелись в виду поддельные документы, где стирали одни данные, а вписывали другие. КЛЁВЫЙ - хороший. Еще из офенского языка. КЛЕШНЯ - пятерня. Она же - краб. Заимствование из морского сленга. ШНИФТЫ - глаза. ХАВАТЬ - есть, поедать. НА ЛАПУ БРАТЬ - брать взятку. Хотя в лагерях правильнее прежде считалось - "брать лапу", "лапу дать", "лапу дрюкнуть". ГРЕВ - в этом случае: подношение. А вообще - конкретная помощь чем-либо (чаще всего - тайная): продуктами, куревом, спиртным, наркотой, деньгами и проч. Греть босяка - помогать всем этим зэку, который "страдает за идею". РИСОВАТЬ - разглядывать тщательно. А срисовать - увидеть и запомнить. КОЗЁЛ - оскорбление в зоне страшнейшее. ПОЛЬСКИЙ ВОР - сейчас большинство арестантов и не в курсе, что такая масть была. А мне старые каторжане рассказывали. В 39-40-м годах, когда Советы оттяпали Прибалтику и часть Польши, они получили в наследство тамошних уголовников, которые позже стали, естественно, смешиваться в тюрьмах и лагерях с нашими. Но у этих новичков были свои понятия, которые с нашими воровскими никак не стыковались. "Поляки" считали нормальным работать за "колючкой", сотрудничать с администрацией, занимать теплые местечки бригадиров, нарядчиков, поваров и т.д. - короче, быть "придурками" (т.е. теми, кто искал легкого труда). А для российских блатных такое поведение было позором. Ну, "поляки" и "русаки" пытались друг друга обратить каждый в свою веру (вплоть до поножовщины), но каждый так при своем и остался. Но с тех пор российский уголовный мир к "польским ворам" относился с огромным презрением, за людей их не считал. Даже в "сучьей войне", когда резали прислужников администрации из числа бывших блатных, "поляков" обычно не трогали. Брезговали. ЗЕНКИ ПЯЛИТЬ - таращить глаза. ЧУРКА - нерусский человек. Что Кавказ, что Средняя Азия. Часто добавляют - "чурка нерусская". А Среднюю Азию называют Чуркестан (иронич. переделка слова Туркестан). ЖИВОТНОЕ - грубое оскорбление. То есть человека ставят не выше безмозглой твари. ХЛЕБАЛО - рот, лицо. Хлебалом щелкать - стоять раззявив рот. НУ ЕГО В ПЕНЬ - черт с ним, незачем связываться. Народное. ПЕРХОТЬ - незначительные, мелкие людишки. ШЕЛУПЕНЬ - она же шалупень, она же шелупонь: в общем, то же, что и перхоть. Народное. ШМОНАТЬ - обыскивать. Шмон - обыск. Отшмонать - забрать при обыске, но официально. Зашмонать - тоже забрать при обыске, но "для сэбэ", присвоить. МОРДА ЛИЦА - ироническое зэковское выражение, популярное нынче в простонародье. ХАВАЛЬНИК - то же, что хлебало. МАЦАТЬ - щупать, трогать. У евреев есть такие пресные лепешки - мацА. Когда их едят, то отщипывают кусочки - мАцают. МУСОР - то же, что мент. От дореволюционного МУС - московский уголовный сыск. А на старой фене было еще и "мусер" - доносчик, стукач. Это - от древнееврейского. МАНДРАЖ - он же мандражЕ: дрожь мелкая. Их цыганского. МАЛЬЦЫ - пальцы. НАДУТЬСЯ, КАК ХЕР НА БРИТВУ - козырное зэковское присловье. Так говорят о мрачном, набычившемся человеке. ДУБОРЕЗ - медик, который вскрывает трупы. А дубарь - это труп. Хотя на Юге так называют холод (синоним - дубняк). ПОПАСТЬ В БЛУДНУЮ - попасть впросак, в глупое, неясное, двусмысленное положение. ПОПАСТЬ, КАК ХРЕН В РУКОМОЙНИК - то есть опростоволоситься. Попасть, как кур в ощип. Переделка старого русского присловья "попасть, как черт в рукомойник". Из апокрифа о епископе Иоанне Новгородском, которого бес вечно искушал. И однажды, когда этот чертяка даже из рукомойника свою рожу высунул, Иоанн взял да и перекрестил рукомойник. И вылезти оттуда рогатый уже не мог. Тогда Иоанн поставил черту условие: или ты меня свозишь на горбу к Гробу Господню в Иерусалим и вернешь назад к началу обедни, или - будешь весь век в рукомойнике торчать! Тот, понятно, согласился. Такая история. Ну, а арестанты вместо черта мужской член подставили. Почему - долгая история. Как-нибудь расскажу. ДАВИТЬ МАЯК - тайно подавать сигнал. ШМОТЬЁ ТУСАНУТЬ - перенести или перевезти вещи. ПЁС КОНВОЙНЫЙ - конвоир или надзиратель, сопровождающий зэков. Вообще - грубое оскорбление. ВЕРТУХАЙ - конвойники, надзиратели, вообще все люди в форме, которые служат в местах лишения свободы. Раньше в надзиратели и конвойники часто набирали хохлов - украинцев. Они все время покрикивали на арестантов во время шмонов - "Нэ вертухайсь!" Так и оказались "вертухаями", или просто - "вертухами". МАТКУ ВЫВЕРНУТЬ - часто уточняют: наизнанку. Значит - расправиться самым жутким образом, семь шкур спустить. БЗДЕТЬ - бояться. СРОК ПРИПАЯТЬ - осудить к лишению свободы. КОЗЫРНАЯ - отличная, прекрасная. МУСОРНЯ - собирательное от "мусор". СЕРПОМ ПО ЯЙЦАМ - вызвать болезненное, неприятнейшее ощущение у кого-то поступком, словами и проч. О степени болезненности можете судить по смыслу. Шкеры - они же шкары. Они же шкирята - брюки. БОЛТ - мужской половой член. СЕЧЬ - смотреть. ХАВАЙТЕ! В данном контексте: нате, подавитесь! СОВКОВЫЙ - то есть из "Совка", как теперь называют бывший Советский Союз. Александр ПУШКИН. "ЕВГЕНИЙ ОНЕГИН" Мой дядя самых честных правил, Когда не в шутку занемог, Он уважать себя заставил, И лучше выдумать не мог; Его пример другим наука; Но боже мой, какая скука С больным сидеть и день и ночь, Не отходя ни шагу прочь. Какое низкое коварство Полуживого забавлять, Ему подушки поправлять, Печально подносить лекарство, Вздыхать и думать про себя: "Когда же черт возьмет тебя!" Так думал молодой повеса, Летя в пыли на почтовых, Всевышней волею Зевеса Наследник всех своих родных. Друзья Людмилы и Руслана! С героем моего романа Без предисловий, сей же час Позвольте познакомить вас: Онегин, добрый мой приятель, Родился на брегах Невы, Где, может быть, родились вы Или блистали, мой читатель; Там некогда гулял и я: Но вреден север для меня. Служив отлично-благородно, Долгами жил его отец, Давал три бала ежегодно И промотался наконец. Судьба Евгения хранила: Сперва Madame за ним ходила, Потом Monsieur ее сменил. Ребенок был резов, но мил. Monsieur PAbbe, француз убогой, Чтоб не измучилось дитя, Учил его всему шутя, Не докучал моралью строгой, Слегка за шалости бранил И в Летний сад гулять водил. Когда же юности мятежной Пришла Евгению пора, Пора надежд и грусти нежной, Monsieur прогнали со двора. Вот мой Онегин на свободе; Острижен по последней моде; Как dandy лондонский одет - И наконец увидел свет. Он по-французски совершенно Мог изъясняться и писал; Легко мазурку танцевал И кланялся непринужденно; Чего ж вам больше? Свет решил, Что он умен и очень мил. Мы все учились понемногу Чему-нибудь и как-нибудь, Так воспитаньем, слава Богу, У нас не мудрено блеснуть. Онегин был, по мненью многих (Судей решительных и строгих), Ученый малый, но педант, Имел он счастливый талант Без принужденья в разговоре Коснуться до всего слегка, С ученым видом знатока Хранить молчанье в важном споре И возбуждать улыбку дам Огнем нежданных эпиграмм. Латынь из моды вышла ныне: Так, если правду вам сказать, Он знал довольно по-латыне, Чтоб эпиграфы разбирать, Потолковать об Ювенале, В конце письма поставить vale, Да помнил, хоть не без греха, Из Энеиды два стиха. Он рыться не имел охоты В хронологической пыли Бытописания земли; Но дней минувших анекдоты От Ромула до наших дней Хранил он в памяти своей. МОЙ ДЯДЯ, ЧЕСТНЫЙ ВОР В ЗАКОНЕ Мой дядя, честный вор в законе, Когда зависнул на креста, Он оборзел, как бык в загоне, Хоть с виду был уже глиста. Его прикол - другим наука; Но стремно - век я буду сука! Сидеть с "доходом" день и ночь - Ни выпей, ни поссы, ни вздрочь, Какой же, блин, дешевый зехер Мне с бабаем играть в жмурка, Ему смандячив кисляка, Колеса гнать за делать нехер, Вздыхать и бормотать под нос: "Когда ж ты кони шаркнешь, пес!" Так думал за баранкой "мерса" По жизни крученый босяк. В натуре, масть поперла бесу: Ему доверили общак. Кенты "Одесского кичмана"! С героем моего романа, Чтоб дело было на мази, Прошу обнюхаться вблизи: Онегин, кореш мой хороший, Родился в Питере, барбос, Где, може, вы шпиляли в стос Или сшибали с лохов гроши. Гуляли в Питере и мы. Но чем он лучше Колымы? Пахан его, хоть не шалявый, Но часто, змей, толкал фуфло. Он гужевался кучеряво И загадил все барахло. Но Женьке обломилась пайка: Его смотрела воровайка, Потом он бегал с крадуном И стал фартовым пацаном. Щипач "Француз", голимый урка, Учил смышленого мальца В толпе насунуть гаманца, Помыть с верхов, раскоцать дурку, Мог в нюх втереть, чтоб не нудил, И по блядям его водил. Когда ж по малолетству братке В башку ударила моча И повело кота на блядки - Послал он на хер ширмача. Он словно выломился с "чалки": Обскуб "под ежика" мочалку, Вковался в лепень центровой - И стал в тусовках в жопу свой. Он гарно спикал или шпрехал, На танцах-шманцах был герой И трезвым различал порой "Иди ты!.." и Эдиту Пьеху. Народ прикинул: чем он плох? Онегин, в принципе, не лох. Мы все бомбили помаленьку; На сердце руку положа, Нас удивишь делами Женьки, Как голой жопою - ежа. Онегин был пацан толковый, По мненью братства воровского, Шпанюк идейный, не блядво: Умел он, в случае чего, Изобразить умняк на роже, Штемпам, которых до фига, Лапшу повесить на рога, - Но фильтровал базары все же; И так любил загнуть матком, Что шмары ссали кипятком. По фене знал он боле-мене; Но забожусь на жопу я, Он ботать мог по старой фене Среди нэпманского ворья, Припомнить Васю Бриллианта, Вора огромного таланта, И пел, хотя не нюхал нар, Весь воровской репертуар. Блюсти суровые законы, Которыми живет блатняк, Ему казалось не в мазняк, Зато он мел пургу про зоны, Этапы и родной ГУЛАГ - Где был совсем не при делах. Комментарии к "Евгению Онегину" ВОР В ЗАКОНЕ - он же "законный вор", "честный вор", "законник", "честняк": высшая масть (каста) в российском преступном мире, вершина уголовной иерархии. В понимании преступного мира "вор" - это величайший титул, звание, а вовсе не какая-то уголовная "специальность". Сочетание "честный вор в законе", в общем-то, тавтология. Чаще всего говорят просто - "вор". Этого достаточно. Но поскольку Пушкин писал -"дядя самых честных правил", в данном случае перевод можно считать абсолютно адекватным. ЗАВИСНУТЬ НА КРЕСТА - чаще говорят: "зависнуть на кресте", "упасть на крест", "припасть на крест" - заболеть, попасть в больницу, получить освобождение от врача. Ироническое переосмысление Красного Креста. ОБОРЗЕТЬ - обнаглеть, озвереть, переходить допустимые границы в общении. КРУТОЙ - ну, это словечко популярное: грозный с виду, деловой. Сейчас говорят еще "лютый". КАК БЫК В ЗАГОНЕ - дурковатый, немного ненормальный. Есть такая присказка - "Ты вор в законе или бык в загоне?" Вообще быком зовут недалекого и упрямого человека. ГЛИСТА - тощий, больной человек. ПРИКОЛ - странность, также - любимое занятие. СТРЁМНО - противно, неприятно, тяжело. СУКА БУДУ - такая формула божбы. Их много, например, "век воли не видать". ДОХОД - также доходяга: человек в крайней степени истощения, часто при смерти. ДРОЧИТЬ - сейчас значит "онанировать". А вот у Владимира Даля это просто ласкать, нежить. Дроченое дитя значило избалованный. БЛИН - это междометие, слово-паразит, вроде "черт возьми". ДЕШЕВЫЙ ЗЕХЕР - грубая уловка, примитивная хитрость. БАБАЙ - в данном случае старик (а вообще так называют татар или инородцев из Средней Азии). ИГРАТЬ В ЖМУРКА - или в жмурки: ожидать чьей-то смерти. КИСЛЯК СМАНДЯЧИТЬ - сделать кислое выражение лица, печальную физиономию. ГНАТЬ КОЛЕСА то есть поставлять таблетки. ЗА НЕХЕР ДЕЛАТЬ - в данном случае: за просто так, впустую. А вообще часто это значит - легко, без усилий. КОНИ ШАРКНУТЬ - умереть. ПЕС - также пес конвойный: грубое обращение. "МЕРС" - это, понятно, "мерседес". ПО ЖИЗНИ - то есть в действительности, то, что человек представляет на самом деле. Уголовник - как артист, ему приходится часто притворяться, играть множество ролей. И бывает, один шпанюк задает другому вопрос, чтобы узнать его поближе: "А по жизни ты кто?" КРУЧЕНЫЙ - опытный, находчивый, наученный горьким опытом. БОСЯК - почетное определение уголовника. Еще с времен царской России. Помните горьковских босяков? В НАТУРЕ - в данном случае: ну надо же, вот те на. А вообще часто в смысле -действительно, в самом деле. МАСТЬ ПОПЕРЛА - пошла полоса везения. БЕС - грубое определение человека, которого не уважаешь. Вообще негативные определения таких людей связаны с "рогатыми" - бес, демон, черт, бык, козел с разными вариантами. Да, еще знаменитое гулаговское "ОЛЕНЬ" - рохля, простак. ОБЩАК - общая касса воровского мира. Общак бывает воровской (это на воле) и зоновский (это в местах лишения свободы). КЕНТ - друг-приятель; кстати, воровскими сигаретами поэтому часто называют "КЕНТ". "ОДЕССКИЙ КИЧМАН" - знаменитая урканская песня; ее любил исполнять Утесов. ДЕЛО НА МАЗИ - все в порядке. ОБНЮХАТЬСЯ - узнать поближе. Например, если два босяка начинают между собой ссору, окружающие примирительно говорят: "Обнюхайтесь!" КОРЕШ - то же, что КЕНТ. ШПИЛЯТЬ В СТОС - играть в стос - блатную карточную игру, фактически то же самое, что старорежимный дворянский штосе (см. у Пушкина в "Пиковой даме"). СШИБАТЬ ГРОШИ - если попросту, грабить. Или обманом вытягивать деньги из простачков. ПАХАН - в данном случае просто отец. ШАЛЯВЫЙ - здесь в смысле: не внушающий доверия, готовый на предательство, замаранный. Но бывало, так называли просто неопытного преступника. Впрочем, слово уже давно устарело, услышишь только от старых каторжан. ЗМЕЙ - здесь в смысле: хитрюга, ловкач, который легко подставит другого. Кстати, на зоне "змеем" называют киномеханика из зэков. Почему, не знаю. ФУФЛО ТОЛКАТЬ - значит, проигрывать и не расплачиваться с долгом. Вообще основное значение слова "фуфло" на жаргоне - задница. Если кто не мог расплатиться, он отвечал своим задом. Или становился фуфлыжником - должником. Еще говорят - двинуть, задвинуть, двигануть фуфло. ГУЖЕВАТЬСЯ - кутить, гулять в свое удовольствие. КУЧЕРЯВО - с шиком, с размахом, не стесняясь в средствах. ЗАСАДИТЬ БАРАХЛО - проиграть все вещи. ОБЛОМИТЬСЯ - перепасть, достаться. ПАЙКА - установленная норма продуктов на одного зэка. ВОРОВАЙКА - воровка, блатнячка. Еще шутливо говорят - воровахуйка. БЕГАТЬ с кем-то - вместе с опытным преступником заниматься промыслом, учиться у него, быть на подхвате. Еще говорят: бегать по карманам - совершать карманные кражи; бегать по скачкам - совершать квартирные кражи без подготовки и пр. КРАДУН - уголовник, который ворует. В блатном мире ворами называют только тех, кто носит эту масть, то есть высших авторитетов. Других же определяют по "специальности" (домушник, медвежатник, гопстопник) или в целом называют крадунами. ЩИПАЧ - карманник. ГОЛИМЫЙ - несчастный, нищий, убогий. УРКА - представитель преступного мира. НАСУНУТЬ - украсть, обычно из кармана, сумки, с прилавка. ГАМАНЕЦ - он же гаман, он же гоманок -кошелек, проще говоря. А в древние времена так назывался пояс, в котором хранили деньги в дороге. ПОМЫТЬ С ВЕРХОВ - так карманники говорят, когда обчищают наружные карманы или сумочки, пакеты. ДУРКУ РАСКОЦАТЬ - или разбить дурку: незаметно раскрыть сумочку для совершения кражи. В НЮХ ВТЕРЕТЬ - в нос ударить. БРАТКА - ласковое, дружеское обращение в уголовном мире, наряду с "брат", "братан", "братэлла". ШИРМАЧ - карманник. От уголовного "ширма" - карман. То же, что "щипач". ВЫЛОМИТЬСЯ - выскочить, убежать, освободиться и проч. ЧАЛКА - место лишения свободы (колония, тюрьма и т.д.). Также: отбывание срока наказания, то же, что "ходка" - "Это у меня седьмая чалка". Соответственно "чалиться" - отбывать срок наказания. Из морского сленга, где "чалиться" -приставать к берегу. ОБСКУБАТЬ - грубо постричь. МОЧАЛКА - в данном контексте: волосы. Часто так называют молодых девиц, а порою - волосы у них, не только на голове, но и на лобке. ВКОВАТЬСЯ - одеться. ЛЕПЕНЬ - пиджак. "Лепня" - костюм, "лепешок" - жилет. ЦЕНТРОВОЙ - отличный, высшего класса. ГАРНО - украинск. "хорошо". В уголовном мире любят часто вставлять малороссийские словечки; некоторые жаргонные слова и выражения тоже заимствованы из украинского языка ("жухать", "вертухаться" и проч.). СПИКАТЬ - городской сленг: говорить по-английски. ШПРЕХАТЬ - городской сленг: говорить по-немецки. "ИДИ ТЫ!..." И ЭДИТУ ПЬЕХУ - перифраз известной шутки о том, что настоящий интеллигент должен отличать Эдиту Пьеху от "Иди ты на хуй!" БОМБИТЬ - совершать преступления. Можно бомбить лохов - это значит либо грабить жертву, либо красть из ее карманов. А можно бомбить хату, лабаз, склад - то есть совершать кражи из квартир и магазинов. Можно бомбить в майдане (в поезде), на бану (на вокзале). Короче, много чего можно. ПАЦАН - похвальное определение представителя блатного братства. Это даже вовсе не обязательно молодой босяк. Пацанами бывают и люди в возрасте. "Он честный пацан" - говорят о зэке. Это -похвала. ВОРОВСКОЕ БРАТСТВО - то же самое, что преступный мир. Но в понимании блатном. А в блатном понимании - только те, кто считает себя частью уголовной среды, а не случайные растратчики или осужденные за бытовые преступления. Поэтому хулиганов, бакланов за настоящих босяков не считают. ШПАНЮК ИДЕЙНЫЙ - вот это и есть коренной представитель воровского братства, который костьми ляжет за воровскую идею, за блатные традиции. БЛЯДВО - грубое оскорбление. Вроде суки. УМНЯК - умное, глубокомысленное выражение лица. Умняк обычно давят или корчат. Слишком важному парнишке могут сказать: "Возьми полотенце и сотри умняк с рожи". ШТЕМП, штымп - человек, не имеющий отношения к профессиональному преступному миру, простачок, не знающий уголовных "понятий" и "правил". То же, что на старом жаргоне "фраер". Синоним -"фуцан". В жаргон через идиш попал из немецкого языка, где "stumpf" - тупой. ЛАПШУ ПОВЕСИТЬ - ну, это выражение всем знакомо: обмануть, сообщить какую-нибудь чушь. ФИЛЬТРОВАТЬ БАЗАРЫ - следить за тем, что говоришь, взвешивать каждое слово. Иначе можешь серьезно ответить. ШМАРА - девушка, женщина. ССАТЬ КИПЯТКОМ - приходить в дикий восторг. Еще говорят - ссать фонтаном. ФЕНЯ - воровской жаргон. Название это происходит от "офеня". Так называли торговцев-разносчиков в старой России. У них был свой тайный язык. Хотя вообще-то таких языков было много, например, кантюжный - язык нищих, аламанский (то есть "германский" - короче, "нерусский"), языки лирников (бродячих музыкантов) и т.д. По фене ботать - разговаривать на воровском жаргоне. Феня есть новая - это которая после войны и в последнее время, и старая, гулаговская. Они здорово отличаются. Да чего там - огромное различие между нашей феней, ростовской, и питерской. Тем более сибирской или уральской. Но вообще нынче так не говорят. Спросишь - "Ты по фене ботаешь?", а тебе ответят "А ты по параше летаешь?". Кстати, прежде еще говорили "по соне ботать" -это говорить на одесском жаргоне. НА ЖОПУ ЗАБОЖИТЬСЯ - значит, в случае, если ты оказался неправ, ответишь собственным задом, станешь педерастом. НЭПМАНСКИЙ ВОР - вор старой закалки, настоящий, который чтит воровской закон и идею, не имеет семьи, не обрастает имуществом, за братву страдает и т.д. Сейчас таких мало. Вот были Вася Бриллиант, Бузулуцкий Вася, Малина - те нэпманские. НАРЫ НЮХАТЬ - сидеть в лагерях или в тюрьме. БЛАТНЯК - представитель преступного мира. Вообще правильные арестанты не любят, когда их так называют. НЕ В МАЗНЯК - не нравится, не по нутру. Так вообще-то говорят больше из молодняка городского. МЕСТИ ПУРГУ - говорить много, бестолково и чаще всего - ерунду. ЗОНА - колония. Так называют колонию вообще, и внутреннюю ее часть - в частности. Например, жилзона, промзона. ЭТАП - перемещение зэков под конвоем в определенный пункт. Например, из тюрьмы следственной, из изолятора в зону приходит этап зэков, их помещают в карантин, а через определенное время распределяют по отрядам. НЕ ПРИ ДЕЛАХ - не иметь отношения к чему-то. Сидоров. Трагедия и комедия русских "блатных" словарей --------------------------------------------------------------- © Copyright Александр Сидоров Email: zhiganets@mail.ru --------------------------------------------------------------- Немного о хорошем СВОЮ СТАТЬЮ мне приходится начать с печального утверждения: в нашем Отечестве практически не существует изданий, которые могли бы претендовать на звание "блатного лексикона". При том, что с начала 90-х годов книжный рынок захлестнула волна всевозможных словарей "блатного", "уголовного", "воровского" жаргонов, "воровского языка", "русской фени", "блатной фени и музыки" и даже "тюремно-лагерно-блатного жаргона". Отсутствие достойных словарей особенно обидно потому, что в России есть замечательный опыт глубоких, интересных исследований криминального арго. Я имею в виду работы Дмитрия Сергеевича Лихачева "Черты первобытного примитивизма воровской речи" (1933), "Арготические слова профессиональной речи" (1938) и ряд других. Между тем большая часть составителей книжек по "блатной фене" не знакома с ними. Говоря об отсутствии приличных словарей жаргона, я имею в виду прежде всего словари современного арго. Языку сталинских лагерей повезло больше. Существует потрясающий двухтомный "Справочник по ГУЛАГу" Жака Росси, прошедшего с 1937 по 1958 годы Лубянку, Бутырку, несколько десятков пересыльных тюрем, Норильские лагеря, Александровский и Владимирский централы, а с 1958 по 1961 годы отбывавшего ссылку в Средней Азии. Конечно, обидно, что одно из лучших справочных изданий о советских лагерях написал француз, но счастье, что хотя бы в чужом Отечестве нашелся человек, сумевший создать энциклопедию советской лагерной жизни. Правда, "Справочник по Гулагу" не является чисто языковедческим исследованием, объединяя в себе историю, документы, анализ юридических аспектов деятельности сталинской лагерной системы. Однако собранный Росси лексический материал внушает уважение объемом, достоверностью, добросовестностью отбора и толкования (хотя справочник и не лишен некоторых недочетов). Неплохим дополнением к Росси является "Словарь блатного жаргона в СССР" Валерия Махова (Харьков, 1991 г.), хотя ему и присущ ряд существенных недостатков, характерных для подобного рода изданий (один из главных - смешение просторечной и блатной лексики). С некоторой натяжкой можно добавить и блатной словарь Сергея Снегова в книге "Язык, который ненавидит" - хотя этот лексикон заслуживает серьезной критики. Отличным словариком языка ГУЛАГа является список блатных слов в книге В. Высоцкого и Л. Мончинского "Черная свеча" - с точки зрения толкования уголовно-арестантской лексики он безупречен. Достойное место в ряду словарей русского арго занимает "Словарь блатного жаргона в СССР" А. Скачинского (Нью-Йорк, 1982 г.). К сожалению, мне так и не удалось в полной мере ознакомиться с этим изданием, однако даже отдельные отрывки из него оставляют хорошее впечатление. Высокую оценку словарю дал такой мастер слова и знаток лагерного жаргона, как Сергей Довлатов. Кстати, со словарем Скачинского связана забавная история, которая касается меня лично. В статье некоего Б. Быкова "Система и норма в русском субстандарте" (Берлин) я с удивлением наткнулся на безапелляционное заявление автора: "... Многие публикации по субстандарту, в том числе и лексикографические, не только далеко не всегда выполнены на высоком уровне, но и иногда просто компилятивны. Так, выпущенный А. Сидоровым в 1992 году в Ростове-на-Дону "Словарь современного блатного и лагерного жаргона (южная феня)" более чем на 90 % повторяет появившийся десятилетием ранее словарь А.Скачинского (1982). Возможно, впрочем, что одно из имен является псевдонимом, поскольку в одной из публикаций об авторе в январском (18) номере Комсомольской правды" (КП 1997, 15) говорится, что у А. Сидорова "много псевдонимов" ... Забавно, что к моменту создания своего словаря я и слыхом не слыхивал про Скачинского! Более того: даже опосредованно не мог воспользоваться его работой, поскольку в то время не имел под рукой никаких словарей жаргона, кроме невразумительного "Сборника жаргонных слов" Никанорова 1978 года да уже названного выше "Справочника по ГУЛАГу" (однако жаргон ГУЛАГа сильно отличается от современного, и я прибегал к его помощи лишь в отдельных случаях). Говорю не в оправдание, а, напротив, с удовлетворением: если созданный таким образом словарь (я бы сказал - лишь бледное подобие словаря) назван "компиляцией словаря Скачинского", это можно расценивать как похвалу. Ибо признание идентичности двух независимых исследований на одну тему свидетельствует о достоверности отраженного в них материала. Впрочем, у меня есть большие сомнения в добросовестности и профессиональности суждений Быкова. Процент совпадений словарей никак не мог достичь "более чем 90%". Скачинский исследовал лексику 40-х - 70-х годов, у меня же как минимум 30% слов и их новых значений относится к периоду 80-х годов. Не заметить это мог только дилетант, обративший внимание лишь на поверхностное сходство наиболее распространенных терминов и понятий. Я не говорю уже о толкованиях словарных статей, где различия еще более очевидны. И все же - чрезвычайно благодарен господину Быкову за лестное сравнение, дошедшее до отождествления личностей. Назову также замечательный "Краткий словарь блатного жаргона", помещенный на сайте www.afera.newmail.ru/. Автор, Александр Захаров, бывший работник уголовного розыска, составил словарь толковый, подробно разъясняющий термины и понятия уголовно-арестантского мира. К сожалению, объем словаря невелик, что не позволило отразить в нем значительную часть жаргонной лексики. К тому же основной упор сделан на лексику мест лишения свободы, в том числе и на служебно-административную. Завершим список исследованием Вильяма Козловского "Арго русской гомосексуальной субкультуры" (Нью-Йорк, 1986 г.). Тема специфическая, но в словнике неплохо представлена лексика, касающаяся изгоев российских мест лишения свободы - пассивных гомосексуалистов ("обиженных", "опущенных", "петухов" и пр.). Указываются временные периоды, когда то или иное слово зафиксировано в жаргоне - 40-е, 50-е, 60-е годы... В других словарях такие пометы почти не встречаются. На этом перечень добротных словарей можно считать исчерпанным. Я подразумеваю те лексиконы, которые мне довелось серьезно изучать. Часть из них не отражена в достаточно представительной библиографии словарей русского арго, составленной Алексеем Плуцером-Сарно (см. www.ruthenia.ru), остальные можно найти в указанной выше работе. Каждый мнит себя стратегом... В ПОСЛЕДНЕЕ ВРЕМЯ наконец-то появились успешные попытки дать истинную оценку авторам подобной макулатуры, именуемой "блатными" словарями. Одна из них - статья Алексея Плуцера-Сарно "Русский воровской словарь как культурный феномен" (www.ruthenia.ru/logos/number/2000_2/17.html/). Воспользуюсь отчасти его аргументами, добавив ряд своих. Первый и один из важнейших сводится к тому, что большая часть современных словарей арго - это неумелая компиляция дореволюционных изданий: "Традиция составления воровских словарей в России родилась в XIX веке. Она восходит к жаргонным словарям В. И. Даля, И. Д. Путилина и некоторым другим. Но бум лексикографирования воровской речи в России начался в 1908 году с выходом словаря В. Ф. Трахтенберга, который не был профессиональным лексикографом, но зато был профессиональным мошенником, "которого печать Европы называла "авантюристом ХХ века" (П. Северянин. Авантюрист века). Он ухитрился даже "продать правительству Франции рудники в Марокко", которых он отродясь не видывал. Угодив в Таганскую тюрьму, он собрал интереснейший словарный материал для воровского словаря. Так получилось, что все последующие "составители" просто переписывали его словарь как самый известный и популярный, затем ставили свое имя (на титульном листе) и сдавали книгу в печать. Традиции плагиата в области лексикографии были заложены именно в 1910-1920 гг. Словарь В. Лебедева (1909) - это незначительно дополненный "Трахтенберг"; пристав В. М. Попов (1912) все позаимствовал у Лебедева, а С. М. Потапов (1923) - у Попова... Последующие же составители, как правило, пользовались словарями Попова (1912), Потапова (1927) и некоторыми другими... Таким образом, вся традиция составления словарей русского воровского жаргона восходит к В. Ф. Трахтенбергу (1908)". Действительно, значительная часть лексического материала почти всех нынешних "словарей" русского арго бездарно "содрана" из перечисленных выше изданий. Замечу, что и сам Трахтенберг не чурался довольно безграмотных компиляций из Всеволода Крестовского, Владимира Даля и словарей офенского языка, так что пользоваться его исследованием надо с особой осторожностью, лишь будучи хорошо знакомым с другими источниками, особенно с условными языками русских ремесленников и торговцев. Разумеется, авторы современных "блатных" лексиконов от этого далеки. Поэтому их работы полны жутких искажений и диких толкований. Сюда же составители валят без разбора лексику ГУЛАГа, а также лексику словариков органов внутренних дел "для служебного пользования" (обычно составленных полуграмотными "ментами", часто тоже не чуждавшимися плагиата из Трахтенберга). Если добавить собственные "наблюдения" авторов "воровских" лексиконов, получим жуткую ахинею, которая к уголовно-арестантскому жаргону имеет весьма отдаленное отношение. ЗА ПРИМЕРАМИ далеко ходить не надо. Вот "Толковый словарь уголовных жаргонов" Ю. Дубягина и А. Бронникова (М., 1991) и "Краткий англо-русский и русско-английский словарь уголовного жаргона" Ю. Дубягина и Е. Теплицкого (М., 1993). Как справедливо замечает Плуцер-Сарно, это - необработанные словарные материалы, причем не менее половины словаря - общеупотребительная лексика (городское просторечие, диалектная речь , сленг, не имеющие отношения к воровскому языку). "Отсутствие какого-либо научного аппарата, принципов построения словаря, полное отсутствие стилистических помет, грамматических материалов, указаний на морфологическую природу слов, четких определений значений, по сути, выводят эту работу за рамки лексикографии. Это вообще не словарь" - справедливо замечает критик. При этом значительная часть "блатных" слов и выражений либо переврана, либо неправильно истолкована. Например, "масть" означает касту в арестантской иерархии (вор, козырный фраер, мужик, козел и т.д.), а вовсе не "принадлежность к определенной преступной категории по виду деятельности" (то есть домушник, скокарь, гопник и пр.), как того хотелось бы авторам. Подобное невежество встречается у авторов на каждом шагу, устаревшая и современная лексика смешаны в одну кучу без всяких помет. Печальную картину представляет "Словарь воровского языка" (Тюмень, 1991). Чтобы составить представление о знаниях авторов, достаточно нескольких примеров. Так, по их мнению, "воровским выражением" является следующее - "клевые блуевые трузера с кокетками на боксайде"! Сленг стиляг середины 70-х годов, которых в уголовной среде презрительно именуют "додиками"... В качестве блатной лексики выступает также "КАТОН ТРУЩИЙСЯ - одежда из джинсовой ткани, которая после носки изменяет свой первоначальный цвет, вытирается". Не комментирую. Хотя встречаются иногда очень приличные словарные статьи, особенно касающиеся воровских инструментов и карточного шулерства. К подобного же рода словарям можно отнести лексиконы, включенные в издания "По ту сторону закона. Энциклопедия преступного мира" Льва Мильяненкова (Санкт-Петербург, 1992), "Законы преступного мира молодежи" Виктора Пирожкова (Тверь, 1994) и все словари "для служебного пользования", с которыми мне приходилось иметь дело. Исключение составляет "Сборник жаргонных слов и выражений, употребляемых в устной и письменной форме преступным элементом" М. Никонорова (М., 1978). Автор честно пытался собрать воедино все, что знал и слышал о языке уголовников, и в результате вышел полный ералаш. К тому же составитель страшно безграмотен, и читать сие пособие без содрогания невозможно. Но, по крайней мере, малая толика слов и выражений современного арго в сборник вошла, хотя и в изуродованном виде. Обидно, что некоторые авторы, которые могли бы создать достойный словарь, опираясь на собственный опыт (например, исследователь криминальной субкультуры подростков Пирожков), поддаются искушению компилировать бездарные творения, в итоге их собственные словарные материалы тонут в мутном потоке невразумительной лексики, не имеющей отношения к уголовному арго. ВЕНЦОМ БЕЗДАРНОСТИ И НЕКОМПЕТЕНТНОСТИ можно по праву назвать "Словарь тюремно-лагерно-блатного жаргона" Данцика Балдаева ("Края Москвы", 1992) (переиздана в двух томах под названием "Словарь блатного воровского жаргона" (М., 1997)). Вот как характеризует словарь Плуцер-Сарно: "Самым большим по объему и самым безграмотным стал "Словарь тюремно-лагерно-блатного жаргона: Речевой и графический портрет советской тюрьмы" (Д. С. Балдаев, В. К. Белко, И. М. Исупов), изданный в Москве в 1992 году. Это издание представляет собой хаотические материалы, которые даже трудно назвать "словарными". При этом лишь незначительная часть этих материалов имеет отношение к воровскому арго. В этой книге читателю предлагаются просто списки слов без указания на их грамматическую, семантическую, стилистическую природу. 30% этих слов - это общеупотребительная интердиалектная (просторечная) лексика, в том числе обсценная; примерно 5% - литературная лексика, 5% - иноязычные слова, не имеющих никакого отношения к русскому арго, еще примерно 5% - диалектные, областные слова. из заявленных Из 11 тысяч слов, якобы включенных автором в словарь, лексем, предположительно имеющих отношение к воровскому жаргону, оказалось в несколько раз меньше... Количество совершенно литературных слов, включенных в словарь приводит читателя в полное недоумение...: адонис - "красивый молодой... педераст", амбразура - "окно...", ансамбль - "сборище...", антилопа - "...девушка", антресоли - "верхний ярус...", архаровец - "хулиган", бабахнуть - "выстрелить", бабочка - "...галстук", банан - "мужской половой член", бегемот - "...толстяк", берлога - "...укромное место", бизнес - "сделка", бревно - "глупый человек", бутон - "красивая девушка", вода - "пустой разговор", гардероб - "униформа...", голубой - "гомосексуалист", громила - "мужчина крупного телосложения..., погромщик", гроши - "деньги", губошлеп - "болтун", гусар - "повеса", записка - "письмо", клык - "зуб", клюв - "нос", клюка - "трость", критика - "брань". В самом деле, зачем включать в словарь слова, которые есть во всех словарях русского литературного языка?" При всем при том издатели не постеснялись предпослать словарю предисловие, отдающее безоглядной хлестаковщиной: "Предлагаемый вниманию читателей "Словарь..." - единственное в своем роде издание, предпринятое в России за все годы Советской власти... Публикуемый в книге собственно словарь русского лагерно-блатного арго содержит около 11 000 лексических единиц, причем в большинстве своем это активная лексика. По объему материала словарь может стать базовым для любого другого аналогичного словарного издания...В качестве речений - иллюстративного словесного материала в статьях словаря даются примеры живой письменной речи носителей жаргона (публикуются подлинные письма и записки воров, заключенных, проституток и т.д.)...Чтобы в полной мере оценить объем выполненной работы, достаточно сказать, что самый опытный член авторского коллектива - Д. С. Балдаев посвятил изучению лагерных субкультур около 40 лет жизни...". Ну, что сказать? Разумеется, указанный словарь - далеко не единственное издание подобного рода (к моменту его выхода одних только "послеперестроечных" лексиконов "блатной фени" уже насчитывалось немало). Использовать его как базовый положительно невозможно, поскольку он представляет из себя невразумительную и безграмотную компиляцию. Что касается самого автора, можно лишь сожалеть, что за 40 лет "изучения лагерных субкультур" он ничему не научился. А вот на "подлинных письмах воров" придется заострить внимание. Все они - плод грубой, неумелой мистификации и никакого отношения ни к жаргону, ни тем более к воровским малявам и ксивам не имеют. Видимо, авторы накропали эти уродливые эпистолы, пользуясь диким воляпюком, лексику для которого они черпали в собственном "словаре": "Здорово, дед! Вот прошло больше пяти лысаков как от хозяина. Отросла лешога... Апирекция была всего два года... Как прицокался, балдел у корынки. Дергали в гадиловку, где петюкали алты как вшиварю или анохе... Особо фордыбачился фурсик из кадетов..." Из всей этой галиматьи к уголовному жаргону имеют отношение слова "хозяин" (начальник тюрьмы или колонии), "гадиловка" (отделение милиции) и "дергать" в значении вызывать, приводить (типично арестантское словцо) да, пожалуй, "корынка" (хотя нынче обычно используется лишь "корынец" - отец). Остальное - плод больного воображения составителей. И главное: зачем вообще бывшему арестанту, находящемуся на свободе, писать "вольному" приятелю безобидное письмецо о своей жизни (живу у мамы, отросли волосы, перевоспитывают менты) - на арго? По-другому изъясняться не может? Полная ерунда. Так может рассуждать лишь профан, никогда не слышавший живой жаргонной речи. То же дремучее невежество - и в "липовых" "воровских записках". Вот один из перлов - "Дубарь заначен в худуке" (труп спрятан в колодце). Просторечное "заначить" означает: припрятать на время, оставить "на потом", чтобы позже использовать. Так говорят о еде, куреве, наркотиках, деньгах... С какой целью неизвестные "воры" "заначили" труп - чтобы доесть или докурить? "Худук" же сроду не был словом жаргонным. Это - диалектная лексика (см. "Толковый словарь" Даля). Еще до революции малограмотные составители "воровских словарей" включили слово в состав жаргона, поскольку слышали его от арестантов из крестьянской среды и посчитали "уголовным"... Нынче ни один "сиделец" не скажет, что значит "худук" (сомневаюсь, чтобы это знали и современные сельские жители). Авторы словаря даже не удосужились прочесть статью Д. С. Лихачева, которую сами же включили в свою книгу. Тогда бы они по крайней мере поняли, что жаргонная речь - это вовсе не перевод каждого обычного слова на язык "фени": То, что воровская речь не может служить для тайных переговоров, должно быть ясно, поскольку насыщенность ее специфическими арготизмами не настолько велика, чтобы ее смысл нельзя было уловить слушающему. Воровская речь полна слов и выражений, которые только слегка видоизменяют обычное русское значение, о смысле которых легко догадаться и которые нельзя объяснить простым "засекречиванием"... Обычная речь вора так же естественна и не условна, как и речь представителя любой другой социальной группы. Законы развития всякого языка - ее законы... ("Черты первобытного примитивизма воровской речи") Итог сказанному можно подвести словами того же Плуцера-Сарно, написавшего о творении Балдаева: "Эта книга собрала в себе ошибки всех предыдущих словарей с добавлением нескольких тысяч новых ляпсусов и оплошностей. Между тем, словарь вышел суммарным тиражом 60 тысяч экземпляров и стал основным изданием в данной области, которым пользуются русисты всего мира. Хотя книгу никак нельзя использовать по прямому назначению в качестве словаря. Это какой-то буквенный ребус без отгадок. В России за последние сто лет выпущено около сотни воровских словарей и других работ, содержащих лексические материалы такого рода. Причем качество словарей, как это ни странно, ухудшалось с каждым годом, поскольку авторы не стеснялись заимствовать материалы из предшествующих словарей, никак их не редактируя и добавляя к чужим старым ляпсусам свои новые. Словарь Д. С. Балдаева знаменует собой окончательный тупик, в который зашла русская арготическая лексикография. Крайний непрофессионализм сочетается здесь с опасной уже устоявшейся традицией некритического заимствования материалов в ранее вышедших словарях". Обезьяньи эксперименты ДО СИХ ПОР МЫ НЕ КАСАЛИСЬ словарей, авторами которых являются люди с филологическим образованием, претендующие на профессионализм в подходе к непростой задаче составления лексиконов. Но это вовсе не потому, что подобные издания выгодно отличаются от перечисленных выше. Они не менее беспомощны, просто эта беспомощность - несколько иного рода. Наиболее характерны в этом отношении "Язык из мрака. Блатная музыка и феня" Михаила Грачева (Н. Новгород, 1992) и "Русская феня" Владимира Быкова (Смоленск, 1994). Автор "Языка из мрака" выбрал беспроигрышный, на его взгляд, принцип составления словаря - на основе мемуарно-художественной литературы, отражающей реалии уголовной и лагерной жизни. Подход правильный, но только в том случае, когда его использует человек, хорошо знакомый с нравами, субкультурой, традициями и живым языком уголовно-арестантского мира. Сторонний же исследователь обречен вместо полноценного словаря собрать и систематизировать список отдельных слов с довольно убогими толкованиями. Что и случилось с Грачевым. Некомпетентность автора видна уже в названии. Что такое "блатная музыка и феня"? Почему "и"? Ведь эти понятия абсолютно ничем не отличаются! Не говоря уже о том, что в современном преступном мире оба эти названия уголовного арго практически не используются, устарели. На вопрос "Ты по фене ботаешь?" чаще всего последует ответ - "А ты на хуй летаешь?". Выражения "ботать по фене", "ходить по музыке" выдают профана, "приблатненного" - человека, далекого от уголовного мира, но пытающегося показаться "знатоком". Но не это главное. Похвально, что Грачев черпал знания из 74 источников. Однако он не слишком хорошо понимал, насколько эти источники достоверны, и уж совсем не обращал внимание на то, что имеет дело с изданиями, отражающими совершенно разные периоды развития уголовного арго, а также жаргон разных криминальных слоев, нередко ограниченный границами отдельных регионов (например, одесский). Соответственно, автор абсолютно не разделил в словаре активную лексику уголовно-арестантского мира и устаревшую, архаизмы. Надо же понимать, что "несчастные" С. Максимова в XIX веке говорили одним языком, беспризорники 20-х годов и персонажи каверинского "Конца хазы" - другим, лагерники Солженицына, Шаламова и Разгона - третьим, уголовники Марченко и Габышева - четвертым... Кстати, уже и арго времен Габышева здорово изменилось, а это - самый "свежий" источник Грачева, относящийся к 70-м годам. И, конечно, с особой осторожностью следовало бы относиться к цитированию произведений не автобиографических, а художественных. Потому что, например, детективщик Николай Леонов - мягко говоря, не лучший знаток жаргона. В результате указанный лексикон "блатной музыки" нельзя считать словарем в полном смысле слова. Его автор не имеет никакого представления о языке, который он исследует; непонятно, о жаргоне какого периода идет речь, словарь практически лишен каких-либо помет. Значительная часть основополагающих терминов и понятий совершенно не нашла отражения в словнике, в то время как здесь на каждом шагу встречаются просторечные, общеупотребительные и давно забытые слова. Автор совершает дикие и нелепые промахи, самонадеянно считая, что легко может из контекста определить значение слова. Поэтому "баклан" у Грачева значит "дурак", хотя на самом деле это - скандалист, человек, постоянно лезущий на рожон, уголовник, осужденный за хулиганство ("бакланка" - ст. 206 старого УК и 213 нового - "Хулиганство"). "Джеф", по Грачеву, это "наркотик морфий", тогда как это - сильнейший амфетамин эфедрон, не имеющий к морфию никакого отношения и совершенно иначе воздействующий на нервную систему. "Балерина", по мнению автора, отмычка. Однако это абсолютно другой воровской инструмент, напоминающий ледобур: вращающийся круг с резцами, который прижимают к металлической поверхности и, приводя инструмент в действие ручкой, вырезают в металле круглое отверстие. Или толкование слова "западло" как "грешно" - каково? Совершенно неудовлетворительно толкование слова "зачушить" как "унизить". "Зачушить" значит не просто унизить, а перевести в позорную масть, на всю оставшуюся зоновскую жизнь сделать изгоем, презираемым существом. Если бы Грачев не выдернул это слово из контекста, а удосужился прочесть "Одлян" Габышева полностью, он бы обязательно дал верное и полное толкование. "Кнокать" - это вовсе не "бить", а, наоборот, делиться с кем-то, помогать. "Кум" - не всякий "представитель исправительно-трудовых учреждений", а только работник оперативно-режимной части, причем чаще всего - ее начальник. Беда - в лености ума исследователя, у которого не хватает желания и терпения заняться настоящей научной работой, а не ее профанацией. Перечень грубейших "ляпов" можно продолжать до бесконечности. Я не говорю уже о включении в состав "блатной" лексики общеупотребительных слов и фразеологических сочетаний типа "бузить", "вертеть вола", "задать лататы" и проч. Вывод неутешителен, но предсказуем: попытка создать словарь уголовного жаргона путем "выщипывания" арготической лексики из различных источников окончилась плачевно. "Язык из мрака" - такая же провальная попытка, как и другие. Что касается "Русской фени" Быкова, она оставляет совершенно жалкое впечатление - особенно в свете претензий автора на некий "научный подход". Это хорошо выразил Плуцер-Сарно: "Словарь Быкова - первая работа, в которой совершена хоть какая-то попытка превратить бессмысленные списки слов в словарные материалы, то есть попытка систематизации материала. К сожалению, эта попытка была заявлена в предисловии, но не была реализована в самом словаре. На наш взгляд, именно неоправданная претензия на научность делает эту работу самой безграмотной из всех существующих". Действительно, большую часть "жаргонной лексики" в словаре составляют просторечные и грубо-просторечные слова и выражения, не имеющие отношения к арго. Эта типичная ошибка авторов словарей доходит у Махова до крайности. Но хуже всего, когда человек, абсолютно не знающий языка "дна", не понимающий и не чувствующий его, берет на себя смелость сочинять примеры употребления жаргонной лексики. Читать это, честно говоря, стыдно: вроде как интеллигентный человек в зоопарке на глазах у всех передразнивает мартышку, пытаясь копировать ее движения. Только у мартышки-то они осмысленны, а у пересмешника являются проявлением идиотизма. А он совершенно уверен, что способен легко перенять и повторить обезьяньи жесты и звуки: все-таки гомо сапиенс! Только для того и даны гомо сапиенсу мозги, чтобы не кривляться подобно обезьяне, а пытливо изучать смысл обезьяньего языка. Приводить примеры я даже не буду - неудобно... К СОЖАЛЕНИЮ, мне придется сказать несколько критических слов и о книге человека, которого я очень уважаю и на книгах которого многие года учился - профессора Валерия Михайловича Мокиенко. Его "Историко-этимологический словарь воровского жаргона", по сути, почти не имеет отношения к уголовному арго. И прежде всего потому, что автор не ориентируется в том, что является блатной лексикой, а что - нет. Он совершенно серьезно черпает запас "блатных" слов и выражений из словаря Балдаева и подобных изданий. Поэтому в его исследовании в качестве "воровских" рассматриваются такие слова и фразеологизмы, как "бочку катить", "буза", "гнать тюльку", "до лампочки", "вешать лапшу", "пижон", "под колпаком", "финт ушами" и т.д. Я не говорю уже о том, что автор не знает, какие слова являются устаревшими, какие входят в состав активной жаргонной лексики. Поэтому его толкования многих фразеологизмов вызывают недоумение и сожаление. Например: "Слово Аноха в современном арго характеризует умственно отсталого или наивного, простодушного, недалекого человека". Автору невдомек, что слова "Аноха" в современном жаргоне вообще не существует. Это - архаизм конца прошлого века. Или о выражении "шварц-вайс": "В воровском арго это словосочетание уже давно обозначает "паспорт на чужое имя". Между тем это словосочетание на современном жаргоне ничего не обозначает, оно давно уже устарело и отошло в область преданий. Перечислять подобные промахи не имеет смысла: практически весь словарь является сплошной ошибкой - в результате некритического отношения автора к многочисленным "липовым" "исследованиям" арго и безоговорочной вере в компетентность их авторов. ВЫШЕ Я ЧАСТО ЦИТИРОВАЛ статью Алексея Плуцера-Сарно "Русский воровской словарь как культурный феномен". Статья действительно грамотная и во многом справедливая. Однако автор, сам того не осознавая, нередко повторяет ошибки и просчеты тех, кого сам же критикует за некомпетентность. И причина в том, что Плуцер, так же, как и его коллеги, совершенно не знаком с лексикой блатного арго. Потому нередко попадает в глупое положение, пытаясь разделить слова на "воровские" и "неворовские". Критикуя словарь Дубягина, он безапелляционно утверждает: "Слова бабки, балда, бедолага, бич, бугор, бычок и тому подобные явно не имеют ни малейшего отношения к воровскому жаргону, а являются общеупотребительными...". Однако все перечисленные слова являются именно лексикой уголовно-арестантского жаргона! Да, "бабки" сейчас вошли в состав общеупотребительной лексики, однако слово это - изначально уголовное (для справки можно обратиться хотя бы к "Петербургским трущобам" Крестовского или к словарю Даля). "Балда" тоже имеет несколько арготических значений, одно из которых - солнце: Вместо воли - "небо в клетку", Солнца нет, а есть "балда"... (Из тюремного фольклора) "Бедолага" - осужденный, который постоянно бомбардирует административные органы жалобами, доказывая свою невиновность ( на старом жаргоне - пистолет; сегодня это значение сохранилось в языке малолетних преступников в форме "беда"). Слово "бич" тоже с давних пор существовало в уголовном арго, заимствованное из матросского сленга, и даже имело во времена ГУЛАГа чисто арестантскую "народную этимологию" - "Бывший Интеллигентный Человек" (интеллигенты в лагерях быстрее всего опускались и становились оборванцами, доходягами, ковырялись на помойках). "Бугор" тем более слово уголовное: бригадир заключенных, а на Севере даже - авторитетный уголовник, стоящий во главе группы арестантов или преступной "кодлы". "Бычок" - вообще словечко знаменитое, рожденное зэками - строителями Беломорканала (по этому поводу существуют даже целые исследования). Человек, который берется судить других, должен знать такие элементарные вещи. В другом месте, критикуя уже Балдаева за то, что тот включил в свой словарь подавляющее большинство общеупотребительных слов, Плуцер пишет: "Из более чем пятидесяти словарных статей, расположенных на страницах 140-141, могут быть признаны как строго воровские только 6 слов: заехорить, зажмуренный, зажухать, заимка, зайти, закабурить". Между тем отношение к воровскому жаргону из перечисленных имеют только слова "зажмуренный", "зажухать" и "закабурить". Кто без греха... КРИТИКУЯ ДРУГИХ, не могу обойти молчанием свой собственный "Словарь блатного и лагерного языка. Южная феня" (Ростов-на-Дону, 1992). С сожалением приходится признать, что и он не лишен серьезных недостатков. Во многом они обусловлены тем, что издание было случайным: в издательстве "Гермес" готовилась моя четырехтомная "Блатная энциклопедия", и то, что вошло в словарь, было всего лишь наметками, набросками к ней. Директор "Гермеса", покойный Вадим Костинский, предложил издать их в качестве небольшого словарика, не дожидаясь выхода энциклопедии. Я согласился. Возможно, делать этого не следовало, но - что сделано, то сделано. Несмотря на явное несовершенство, словарь получил очень лестные отзывы от многих филологов, однако сам я прекрасно вижу свои просчеты. Один из главных - неоправданное включение общеупотребительной, просторечной лексики в качестве арестантской и уголовной: "хай", "хайло", "по уму", "уебище", "трубы горят", "телка", "толкнуть" и т.д. Это, к сожалению, типичная ошибка филолога, обусловленная стремлением включить в сферу своего исследования как можно больше материала. В словаре также фактически отсутствуют иллюстративные примеры и грамматические пометы. Не отражены некоторые краеугольные понятия и термины уголовного жаргона, упущены важные значения отдельных слов. Нет словарных статей "бродяга", "каторжанин", "положенец", "воровская идея" и т.д.; отсутствуют такие определения, как "правильный", "достойный", "прокоцанный" и т.д.; в словарной статье "босяк" отсутствует основное значение - "профессиональный уголовник, соблюдающий воровские законы, отрицательно настроенный по отношению к администрации мест лишения свободы; одобрительная характеристика преступника и арестанта", в статье "пассажир" не дано главное значение - "любой осужденный; "случайный пассажир" - осужденный, не имеющий отношения к профессиональным преступникам, "не отсюда пассажир" - подозрительный осужденный, не заслуживающий доверия" и т.д. И все это - несмотря на то, что уже ко времени выхода словарика я одиннадцать лет прослужил в уголовно-исполнительной (тогда еще - исправительно-трудовой) системе, неплохо был знаком с жаргоном уголовников, обладаю определенными знаниями в области лексикологии, фразеологии, этимологии... Что же говорить о людях, берущихся, мягко говоря, не за свое дело, пытающихся с кондачка решать серьезнейшие лексические задачи? НО КАКОЙ ЖЕ СЛОВАРЬ современного жаргона можно рекомендовать читателю? Из всех существующих я бы в первую очередь посоветовал "Краткий словарь блатного жаргона" (см. первую главу) и как вспомогательный к нему - свой собственный. К сожалению, пока ничего лучшего нет. Вернее, есть. Но не словарь в прямом смысле. Я имею в виду переводы классической поэзии на блатной жаргон Фимы Жиганца "Мой дядя, честный вор в законе..." (Ростов-на-Дону, 1999) - особенно подробные комментарии, где разъясняются слова и понятия уголовно-арестантского жаргона. Можно также обратиться и к другим книгам Жиганца, прежде всего - "Тюремным байкам", "Жемчужинам босяцкой речи", "Пословицам и поговоркам русских уголовников" и т.д. Это - достоверные материалы к изучению русского уголовного арго.