Предыдущая   На главную   Содержание   Следующая     На пути Выступления все три аспекта сознания находятся в периоде сильного роста, или, скорее, раскрытия. Все они налицо, но они ещё не раскрылись, ещё не проявились вполне. Эта частица Единого Я, Дживатма, обладает всеми возможностями Божественности, но они завернуты внутрь, как в семени завернуты все возможности того дерева, которое вырастает из него. И мы знаем, до чего прекрасны эти аналогии в природе, и как многому могут они научить нас. Если мы возьмём семя и осторожно разрежем его, мы увидим, что внутри его завёрнуты три части растения — корень, который растёт вниз, ствол, который растёт вверх, и листья, которые распространяются во все стороны: всё растение в миниатюре перед нами, изумительный микрокосм будущего макрокосма — дерева. И так во всех остальных случаях зачаточного роста. Этот способ природы заворачивает внутрь то, что должно быть развёрнуто в течение эволюции, повторяется снова и снова в физическом отражении того Семени Жизни, которое исходит от самого Логоса. Таким образом, мы имеем в каждой Дживатме, вступающей на путь Выступления, три функции или три аспекта сознания, и все три должны быть приведены к деятельному проявлению. Ради этого и существует физический мир. Он существует только для того, чтобы Дживатма могла развернуться внутри него, и каждая подробность мировой жизни предначертана с величайшей заботой и совершенной Мудростью для того, чтобы Божественные силы Дживатмы могли быть извлечены из их зачаточного состояния и проявлены во всём их величии как результат работы Вселенной. Мы видим, что мир переполнен предметами, и это для того, чтобы предметы, привлекая и отталкивая друг друга, своими столкновениями и разделениями совершали эволюцию формы и вызывали раскрытие скрытых в ней сил. Каждый объект, в свою очередь, является стимулом для эволюции других объектов, и сам он получает стимулы от других, ради раскрытия Единого Я во всём. Камни и деревья, животные и люди, дэвы и асуры, все они действуют друг на друга, совершается постоянное взаимодействие, постоянные взаимные влияния одного на другое, и от этого зависит успех эволюции. Для того, чтобы разбудить тот аспект сознания, который носит название Иччха, мир переполнен предметами, как привлекательными, так и отталкивающими. Подательница предметов желания, Шри Лакшми, супруга Вишну — великая представительница Пракрити (материи), и в её руках находится сокровищница всех предметов, которые возбуждают, укрепляют и развивают этот аспект сознания. Не следует забывать, что Лакшми — супруга Вишну, а желание — слуга Мудрости. Воля (Иччха) должна быть вызвана воздействием на неё со всех сторон желанных предметов, чтобы, отправляясь в погоню за ними, она могла стать сильной, её могучая энергия могла быть пробуждена внутри сознания. Но точно так же аспект Джнанам должен быть вызван к жизнедеятельности ненасытной жаждой желания, неутомимым стремлением к привлекательным предметам. И на всех ранних ступенях эволюции знание (Джнанам) является не господином над желанием, а слугой его. Это не есть Джнанам в его высшем смысле, это — его низшее проявление. А затем должен быть пробужден и аспект Крия — деятельность, способность действовать на внешний мир. Иччха (воля) есть то изменение внутри сознания, которое увлекает человека к предметам желания. Джнанам (знание) есть то, что отражает внутри сознания предметы, наполняющие мир. Крия (деятельность) есть то, что выступает, чтобы овладеть, схватить, удержать. И все три аспекта необходимы для того, чтобы сознание проявилось вполне. Кроме того, каждый из трех обладает в свою очередь двумя аспектами — низшим и высшим, принадлежащим к пути Выступления и к пути Возврата. В своей основе каждый из трех аспектов остается тем же, но проявления каждого меняются сообразно направлению пути. И мы сейчас увидим, что перемена происходит в низшем тогда, когда оно разовьётся в размере всей своей силы. Тогда оно превращается в высшее, изменяя лишь своё направление и устремляя все собранные до этих пор силы на движение к Высочайшему. Так, в Дэви Бхагавата Дурга преобразуется каждый раз, когда она меняет своё направление: отворачиваясь от своего Господа, она — Пракрити (материя), поворачиваясь к нему, она становится единой с ним, она — Махадэва. Остановимся на минуту на пути выступления. Здесь желание есть добро. Без желания нет прогресса, без желания есть сон. Интересно отметить, что Иччха (воля) имеет своим соответствием в мире материи тамас, инертное свойство материи. Гуны, подобно сознанию, имеют свои высшие и низшие аспекты: низший тамас есть неподвижность, высший есть мир, устойчивость, равновесие. Инерция материи соответствует абсолютному покою, Миру Высочайшего. Существует высший и низший полюс материи. В высшем — совершенная устойчивость, в низшем — неподвижная инерция. На пути Выступления эта инерция должна быть преодолена, и она пересиливается тем, что в сознании возбуждается тяга к желательным предметам и отвращение от нежелательных; пробуждается желание, и оно преодолевает лень, страстное стремление побеждает препятствие, поставленное перед ним инерцией материи. И не следует слишком рано отказываться от этого низшего аспекта желания. Ибо если отказ последует преждевременно, остановится эволюция сознания, тамас возьмёт верх, и на месте деятельности водворится летаргия. Человек мира сего, мирской человек в полном смысле этого слова, должен быть полон желаний. Так же и с другими аспектами сознания. На низшей ступени Джнанам — что означает Мудрость — принимает форму Виджнанам, распознавательной способности, которая разделяет и раздробляет. Знание обособленного должно предшествовать знанию Единого, и пока способность распознавания не отразит в сознании множественности, до тех пор нет надежды, что сознание проникнет в природу множественности и через множественность придет к Единству. Чем совершеннее этот аспект сознания будет различать, отделять и классифицировать, тем полнее он начнет понимать. И это мы видим в науке, которая является выражением низшего аспекта Мудрости (Джнанам), её низшего полюса. Наука выражает прежде всего идею различия, затем идею классификации, которая есть первая ступень к объединению. Пока вы не узнаете различия, вы не узнаете единства. Единство не производит впечатления на сознание, пока различие не научит распознавать его. Пока вы окружены неподвижным воздухом, вы не сознаёте его; и только когда начинается движение ветра, вы узнаёте, что окружены со всех сторон атмосферой. Один цвет совсем не был бы цветом, ибо вы не видели бы ничего иного, и идея цвета не могла бы возникнуть. Только когда возникают его различия, начинает развиваться и чувство цвета. Чувство счастья не могло бы возникнуть, если бы не было другого его аспекта, страдания, ибо только путем перехода от наслаждения к страданию, от радости к печали возникает знание того и другого, а затем и возможность подняться над обоими. Вот почему этот низший полюс Джнанам должен быть выработан на пути Выступления, и чем совершеннее будет его развитие, тем более будет готово сознание к великой перемене направления, которая последует затем. Третий аспект сознания, Крия, деятельность, должен быть также выработан, подталкиваемый со всех сторон, придающий желанию тревожный характер, делающий ум беспокойным, а тело — подвижным, он бросается во все стороны в постоянной тревоге и постоянном волнении. И вся эта суета, всё напряжение и озабоченность означают рост сознания. Настанет время, когда и он придет в порядок. Это будет тогда, когда наберется достаточно материала. Пока же не накопится энергия, нечего заботиться о её контроле, так как и контролировать-то нечего. Чем энергичнее проявление аспектов и свойств у человека, тем более он подаёт надежды. Вопрос этот ставится обыкновенно совершенно иначе, и мы скоро подойдём к иной его постановке. А пока я утверждаю, что наиболее обещает в будущем не умеренный человек, а как раз тот человек, который заряжен всевозможными желаниями, стремительно подхватывающими его и несущими вперед. Человек с умом активным, быстрым и беспокойным, исследующим, наблюдающим, раздробляющим, делающим индукции и дедукции; человек, тело которого так полно деятельности, что если ему нужно двигаться, бежит, а не идёт — такой человек обещает многое в будущем. Я не говорю, что такой человек привлекателен для тех, кто видит лишь внешнюю сторону, но в нём заключены возможности, в нём нечто раскрывается, есть материал, над которым можно работать. Если вы хотите строить дом, вам прежде всего нужны кирпичи. И хотя повозки с кирпичами и некрасивы, и непривлекательны, они необходимы для работы архитектора, для создания из кирпичей прекрасного здания. Человек, беспрестанно засыпающий, не годится для напряжённого труда, требующегося на высших ступенях. Поверьте мне, Господь не вызвал бы к жизни всей этой тревожной суеты, если бы она не была важнейшим путём к цели, ибо Любовь и Мудрость управляют Вселенной. И именно из людей, шедших с особой энергией по пути выступления, выходят пионеры пути Возврата, они первые поворачивают домой. То, что полезно на пути Выступления, — присваивание, удержание за собой, энергичный захват, всё это необходимо для раскрытия сознания, для развития организма, для построения проводников, которые необходимы для будущих задач Дживатмы. Если даже взять самое неприятное явление современной цивилизации — человека, который накапливал миллионы за миллионами путем закабаления бесчисленного количества людей, всё же нужно признать, что человек этот развил силу воли, что он достиг сосредоточения мысли, что он приучил себя к деятельности, не знающей устали, не боящейся никакого труда. И хотя задача такого человека была несомненно недостойная, но преследуя её, он развил в себе качества, которые сделают из него в тот день, когда он заменит свою недостойную задачу благородной целью, могучую силу для блага мира. А теперь посмотрим, как происходит эта замена. Мы видим, что Шри Кришна говорит о людях, которые, поклоняясь, ищут награды. Таким поклонением вносится новая наклонность в человеческую душу. И хотя нельзя ставить высоко поклонение, которое совершается ради награды, но людей следует брать такими, каковы они на самом деле, не какими мы воображаем их. Три дважды рожденные касты, которые упоминаются так часто, символизируют три определенных типа человеческой природы. На той ступени, которую мы рассматриваем, представители всех трех каст руководимы желанием, желания же их определяются тем аспектом сознания, которое преобладает в каждой из них. В касте вайшья, в которой господствует воля (Иччха), деятельность вызывается дхармой накопления предметов желания. В касте кшатриев, у которых преобладает Крия (деятельность), стимулом является дхарма великолепия, господства, власти. У брахманов, отличительной чертой которых служит Джнанам (Мудрость), стимулом является желание неба (Сварга) и его радостей. В каждой из трех каст деятельность мотивируется желанием. В Бхагавад-Гите сказано: "Их души полны желания, высшая цель их — рай, воплощение есть для них плод деяний, и они предписывают многие различные церемонии для достижения радостей и власти" (II, 43). Это те церемонии, которые происходят под влиянием желания достигнуть господства, власти и наслаждения, что ведет к рождению в касте кшатриев, где выгода и наслаждения законны, где они идут об руку с исполнением долга. О брахманах говорится: "Знающие три Веды; пьющие Сома, очищенные от греха, поклоняющиеся мне жертвою, просящие у меня пути к небесам; по достижении святой обители Владыки Светозарных, они вкушают на небе от их божественных пиров" (IX, 20). Также и о ярко выраженном вайшья, желающем успевать в действии, сказано: "Те, которые жаждут успеха в земных делах, поклоняются Светозарным, ибо в коротком промежутке человеческого мира успех рождается от деятельности" (IV, 12). Посмотрите, как уже в самой разнице поклонения скрывается начало перемены. Мотивом является желание, желание личных радостей. Но там, где мотивы подчиняются аспекту разума (Джнанам), там объект желания поднимается в более отдаленную от земного мира, более утонченную сферу, к божественным пирам, к радостям Светозарных. Требуются жертвы, желание физических объектов должно быть обуздано, они должны быть пожертвованы для того, чтобы более тонкие радости могли стать на их место. Для достижения господства и власти кшатрий должен приносить жертвы и выполнять обряды. Этим на него налагается известная узда, которая воспитывает его, заставляя проявлять некоторую долю самоотречения в то время, как он пользуется властью и господством. И это длится до тех пор, пока он не насытится ими вполне. Точно так же и вайшья должен пожертвовать частью своих богатств для того, чтобы его деятельность была успешна, и его научают приносить жертвы дэвам, чтобы таким образом сама жажда успеха могла служить тонким средством для удаления от него самого желания, которое является стимулом для его деятельности. Как мудро всё это! Не видно поспешности, всюду дается достаточно времени. Дается всем желаниям расти и расцветать для того, чтобы человек становился сильным, и те же желания начинают ограничиваться и обуздываться путем жертвоприношений и религиозных обрядов. И всё же допускается их устремление к намеченной цели, всё же сохраняется их собственный стимул. Но то — радости неба вместо радостей земли, более широкое господство вместо мелкой власти, большие богатства вместо ничтожных накоплений. Внешние предметы сохраняются как стимулы до тех пор, пока люди в них нуждаются. Вкус к обладанию ими продолжает поощряться, и в то же время вкус этот понемногу ограничивается и приводится под контроль путем жертвоприношений. И так как всё это повторяется из жизни в жизнь, "я" человека начинает испытывать утомление, и тогда всё начинает казаться ему преходящим, бесцветным, пустым. Возникают тяжелые разочарования, возникает печаль, возникают обманутые ожидания. Человек, стремившийся к власти, получает её, но находит ее тягостной. Человек, жаждавший знания, добивается его и в то же время чувствует своё сердце опустошенным и отчаявшимся. Человек, работавший для достижения великого успеха, приобретает его и находит, что успех этот преобразился для него в тюрьму. Так, постепенно раскрываясь изнутри, Дживатма постигает, что всех этих предметов недостаточно для удовлетворения его. Он вкушает до тех пор, пока сам вкус не опротивеет ему. Он наслаждается, пока не пресытится наслаждением. Он изучает, пока бремя знания не утомит его. Высшее Я устаёт от бесконечно повторяющихся испытаний. Человек подходит к поворотной точке, и здесь из утомления вырастает бесстрастие. Это не настоящая Вайрагья, которая есть плод знания, но переходящая Вайрагья, плод пресыщения, и в этот момент, при слиянии двух путей, пути Выступления и пути Возврата, этой поворотной точки долгого странствия, утомление одолевает странницу-душу, и под влиянием этого утомления в сознании происходит тонкое изменение, и от исканий низшего полюса оно медленно поворачивает и начинает подниматься к высшему полюсу. "От предметов чувств, но не от вкуса к ним освобождается тот, кто не дает им питания, но и вкус к ним исчезает у того, кто узрел Брахмана" (II, 59). И тогда все три аспекта сознания меняют свои объекты: Иччха, воля или желание, низший полюс которого есть Кама (страсть), становится желанием Высшего, стремлением к Богу, и тогда выявляется высший полюс желания, Бхакти (благоговейная любовь). Виджнанам, низший полюс второго аспекта сознания, от которого исходит реальность всех внешних объектов, становится Джнанам, Мудростью, познающей Единое. Третий аспект сознания, Крия (деятельность), вместо того, чтобы проявлять свою энергию в погоне за объектами, как это было на низшем полюсе, проявляется на высшем — как Яджна, жертва. Таким образом, на пути Возврата все три аспекта изменили свои имена, но не свойства, и мы имеем на этом новом пути Бхакти, Джнанам и Яджна (Любовь, Мудрость и Жертва) — эти высшие проявления, высшие полюсы трех аспектов сознания. К этой ступени сознания относятся слова Шри Кришны: "Некоторые созерцают Единое Я в своем Я, соединяясь с ним посредством медитации", т. е. путем Бхакти, "другие — посредством Санкхья Йоги", т. е. путём Джнана, "а иные посредством Карма Йоги", т. е. путем Яджна (XIII, 24). На этой ступени наступило время осуществлять йогу. Тем не менее и на пути Возврата мы все ещё различаем троичность в едином пути, и в соответствии с преобладанием одного из темпераментов будет и избранный путь, и для каждого из трех путей будет своя соответствующая йога. Для аспекта Иччха (воля) — йога самоотречения, для Джнанам — йога Распознавания. Но теперь способность различать относится уже не к различным объектам, а к реальному и нереальному, к преходящему и вечному, а для третьего аспекта, Крия, мы имеем йогу Жертвы, когда каждое действие совершается как жертва, когда связывающее свойство деятельности исчезает, как мы это видели в предыдущей главе. Посмотрим же, как проявляются на пути Возврата все три аспекта сознания с соответствующей для каждого из них йогой. Возьмем прежде всего путь Иччха (воли) и посмотрим, как человек соответствующего темперамента должен проявлять себя, если он желает идти по пути возврата. Здесь мы встречаемся с йогой Отречения. Когда Арджуна, обращаясь к своему учителю, спросил: "Но что толкает человека против воли к греху, о Варшнея? Воистину, его толкает к нему как бы неведомая сила" (III, 36), ответ был следующий: "Это желание, это гнев, рожденные от энергии движения (Раджас). Познай в нем вашего всё оскверняющего, всё пожирающего врага на земле" (III, 37). Вот почему он говорит своему ученику: "Убей, о мощно вооруженный, врага в образе трудно преодолимого желания (Камы)" (III, 43). На этом пути Отречения низший аспект воли, желание, становится великим врагом человека. И вновь говорит Господь в своей Мудрости: "Влечение и отвращение к чувственным предметам коренятся в чувствах. Не поддавайся ни тому, ни другому: воистину они препятствия на пути" (III, 34). Но что же делать человеку?. Он развивал в себе всё время и влечение, и отвращение. То и другое было мотивом его действий. Как же может он смотреть на них как на своих врагов, которых нужно убить? Они были его товарищами во время юности. Но как пуста покажется жизнь, когда они будут убиты. На Курукшетре души они — его враги, нападающие на него. Как ему сражаться? Первым шагом будет решение воздерживаться от удовлетворения желания. "Когда подобно черепахе, втягивающей в себя все свои члены, он отрывает свои чувства от предметов чувств..." (III, 58). Человек, понявший тщету радостей, сопровождаемых страданием, понявший, что все рожденные от внешнего соприкосновения радости "воистину лоно страдания" (X, 22), понявший, что "наслаждения, кажущиеся вначале подобными нектару, становятся ядом" (XVIII, 38). Что должен он делать, поняв всё это? Прежде всего умом удерживаться от объектов желания, что он может сделать, ибо "ум сильнее чувств" (III, 42). Сказано, что "от возрожденного человека объекты чувств постепенно удаляются прочь" (II, 59). И это — по простой причине. Ибо в каждом объекте желания скрыта частица Единого Я, которая притягивает другую частицу, пробуждая в ней желание соединиться с ней. Но когда эти частицы Единого Я начинают жаждать соединения с самим Я, а не с внешней шелухой, и сознательно отвергают шелуху, тогда пребывавшее внутри объекта Единое Я удаляется из этого объекта и погашает его привлекательную силу. Таким образом, отказ человека от объекта желания находит себе ответ в удалении привлекательности объекта Господом, живущим во всех объектах чувств. Следовательно, объекты, от которых воля человека отказывается, буквально "отвращаются от воздержанного обитателя тела". Тогда делается второй шаг. Человек удерживает себя силою. Его желания стремятся погрузить его снова в наслаждения чувств, ибо "вкус" к ним сохраняется, но он удерживает их железной рукой, и тогда желание превращается в волю и вместо того, чтобы привлекаться извне, оно подчиняется руководству изнутри. И тогда, из этого насильственного воздержания, из этого отворачивания от объекта желания перед "воздержанным обитателем" тела, среди всей тщетной жажды его чувств, появляется видение Брахмана, "верховной радости за пределами чувств" (VI, 21). И когда видение Высочайшего занимается перед "воздержанным обитателем тела", тогда и вкус к объектам "исчезает у того, кто узрел Брахмана". Желание умирает, побежденное более могучим стремлением. С видением Высочайшего, который делается единственным объектом желания, все низшие объекты теряют свою привлекательную силу. Сохраняется только влечение к раскрывшемуся Единому, тогда как прежде Единый скрывался под множественностью желанных объектов. Это всепоглощающее желание отнимает всякий вкус к преходящим предметам, и тогда возникает настоящая Йога Отречения: "Знай, о Пандава, то, что именуется отречением, и есть йога. Не может стать йогом тот, кто не отказался от образующей воли (руководимый воображением, а не познанием Воли Единого) ... Достигшим единения именуется тот, кто, отрешившись от образующей воли, не привязан ни к чувственным предметам, ни к деятельности" (VI, 2, 4). "Уравновешенный Йогой Отречения, — говорит Господь, — ты сам придешь ко мне..." (IX, 28). И далее: "Отречение от деятельности, порожденной желаниями, мудрецы называют отречением" (XVIII, 2). Отречение от желаний и есть йога Отречения, путь Любви (Бхакти Марга), и этот путь делается легким, раз человек узрел Единого. Йога Отречения имеет много общего с йогой Жертвы и нередко смешивается с ней. И действительно, обе так часто сливаются в учении о йоге, что легче рассматривать их вместе, чем порознь. А между тем есть разница, которая отличает один путь от другого. Ибо на первом, на пути Отречения, мотивом служит любовь к Богу, дача себя ему, желание, устремленное на него одного. Всё остальное теряет свою силу, как бы исчезает из фокуса внимания, становится смутно видимым. Он "отказался от всех вожделений сердца, о Партха, и, углубившись в себя, нашел удовлетворение в Божественном Я" (II, 55). Счастье найдено в едином объекте, и прозрение в его природу даёт жизни её привлекательность. И тогда он "обретает мир" (II, 64). С другой стороны, на пути Карма Марга, в йоге Жертвы, меняется мотив действия. Перемена происходит не в направлении желания, но в том духе, в каком совершается действие. Это — жертва, действие, совершённое как жертва, что и служит характерной чертой Карма Марга. Для того, чтобы вступить на путь Бхакти, человек должен совсем отказаться от удовлетворения желаний, которые возникают в его сердце. Лучшим путем для этого служат постоянные, ежедневные усилия стать равнодушным к радостям и страданиям. Но этого нельзя достигнуть сразу: нужно, когда радость приходит, не допускать, чтобы эта радость поглощала вас, ибо вы не стремитесь развивать в себе силу желания, силу влечения к объектам, но хотите повернуть ваше желание к Богу. Точно так же, когда приходит страдание, не позволяйте ему поглощать вас и вспоминайте, что страдание — также лишь преходящее явление. Сохраняйте воспоминание о страдании посреди радости, а воспоминание о радости среди страдания. И тогда станет возможным "признать равными радость и скорбь, достижение и неудачу" (II, 38). Сливайте их своем сознании. Вспоминайте, что то и другое — лишь две стороны одного и того же аспекта Единого Я, аспекта воли (Иччха), и ни то, ни другое не может быть постоянно, оба преходящи, и они следуют одно за другим, как день за ночью, появляясь и исчезая постоянно. "Соприкосновения с материей, о сын Кунти, бросают в холод и жар, доставляют наслаждение и страдание. Эти ощущения преходящи, они налетают и исчезают, выноси их мужественно, о Бхарата" (II, 14). Научитесь соединять то и другое в мыслях и в жизни, стремитесь распознавать элементы страдания в радости и элементы радости в страдании и делайте это до тех пор, пока внутри вас не установится равновесие и вы не перестанете отвращаться от того, что приносит боль, и стремиться к тому, что преходяще. Когда же придёт радость, примите её, и когда придет скорбь, примите и её. А когда радость и скорбь отсутствуют, не стремитесь к ним (XIV, 22). Вы должны научиться равновесию и должны оставаться спокойными как в натиске радости, так и в натиске скорби. "Познающий Предвечного... не радуется, получая приятное, и не скорбит, получая неприятное" (V, 20). Затем мы должны помнить, что на этом пути Бхакти (любви) существуют две главные опасности, которые подстерегают человека после того, как ему удалось победить или, вернее, преобразить свои желания. Опасности эти состоят в порывах одушевления, в поднятиях к небесам и в последующих падениях в бездну тоски и отчаяния. Человек то чрезмерно радуется светлому, то чрезмерно скорбит при виде тяжёлого. Необходимо найти среднюю точку и удержаться на ней. Необходимо ослабить чрезвычайный восторг, и это ослабление умерит и чрезвычайную скорбь. Нужно предоставить вздымающимся волнам радости и скорби разбиваться вокруг, а самому твердо стоять на непоколебимой скале любви к Богу. И тогда ни волнам радости, ни волнам страдания не удастся опрокинуть его, он твердо устоит на скале, и хотя он не перестанет чувствовать их, ибо чувство необходимо для дальнейшей эволюции, но он уже не поддастся им и не потеряет равновесия. Это — один урок, необходимый на пути Отречения (Бхакти Марга). Другая опасность, грозящая на этом пути, как об этом говорит история всех великих подвижников, состоит в том, что возможны по временам приступы слабости и утомления, когда уверенный в победе над своими низшими желаниями снова подпадает под их власть, когда в кажущемся стремлении к Высшему раскрывается стремление к личному удовлетворению, когда является потребность радостей даже и на пути Отречения. "Как мало таких, сказал один из великих христианских подвижников, которые готовы служить Богу даром". Вот откуда идет изречение, которое можно найти во многих религиозных книгах, что человек должен быть "наг" для того, чтобы вступить на этот путь. "Нагим следует следовать за нагим Иисусом Христом", — как говорится в "Подражании Христу". Он не должен ожидать ничего. Та же идея появляется и в истории Шри Кришны, в эпизоде с лишенными одежд гопи, и в Калки Аватара, где он должен сражаться без оружия, голыми руками. Это — предостережение в форме аллегории подвижнику, чтобы он не вступал на этот путь высочайших эмоций, пока ткань низших эмоций всё ещё одевает его. Он должен быть настороже, строго и бдительно следить, чтобы его тело оставалось в полном подчинении у него, иначе оно может одержать неожиданную победу, свергнуть его временно с пути. Чтобы избежать этой опасности и написано: "Погрузивший свою мысль в меня, пусть стремится он ко мне" (VI, 14). "Пребывая мыслью в Едином, да изгонит он мысль о другом" (VI, 25). И как часто снова и снова повторяется: "Кто постоянно думает обо мне, не мысля ни о чем другом" (VIII, 14). "Мыслью устремленный ко мне" (VII, 1). "На меня устремляй свой ум, будь предан мне, жертвуй мне, поклоняйся мне" (IX, 34). "Погрузи свой ум в меня, будь предан мне, жертвуй мне" (XVIII, 65). И только тем, "которые поклоняются мне одному, не думая о другом, которые всегда уравновешены, тем я дарую полную безопасность (IX, 22). "Он, Высочайший Дух, о Партха, достигается непоколебимой преданностью ему одному" (VIII, 22). Таков путь Любви к Богу (Бхакти Марга) и соответствующей йогой на этом пути является йога Отречения. Это — бескорыстная и совершенная преданность Богу как единому средоточию любви и служения, с единым мотивом деятельности — надеждой соединиться с Господом. В сердце такого человека неизбежно зарождается Мудрость. "Этим всегда уравновешенным и любовно поклоняющимся я дарую йогу Распознавания, посредством которой они достигают Меня" (X, 10). И в IV Беседе ст. 39: "Исполненный веры обретает Мудрость". Вполне естественно, что Мудрость является там, где есть совершенная преданность, ибо что служит к затемнению Мудрости? Желание. Охваченный желаниями человек не видит ясно, он смущен, благодаря тому, что окружающее то привлекает, то отталкивает его. Его мысли окрашены желанием, он на все смотрит через атмосферу, которой желание окружило его. Он воображает, что это — хорошо, потому что он желает именно этого, и воображает, что то — дурно, потому что оно отталкивает его. И только тогда, когда всё это окрашивание, производимое желанием, уничтожено, тогда только белый свет Мудрости загорается в сознании человека, чистый и неискаженный. К тому, кто предан в совершенстве и до конца, Мудрость не замедлит явиться, а также и праведная деятельность, ибо не может у него быть иной воли, кроме воли Господа, которого он любит. Он соединяет себя с объектом своей любви: всё, что он делает, делается не им самим, а Господом через него, и он становится проводником, через который сила Господа изливается на мир деятельности, сердце его полно им одним, и через это сердце, всегда открытое перед Господом, изливаются потоки благословения на мир человеческий. Для такого подвижника всё остальное становится безразличным, ему уже не приходится думать о том, что люди называют обязанностями. "Оставив все обязанности, ищи лишь у Меня убежища. Не скорби, я освобожу тебя от всех прегрешений" (XVIII, 66). "Тот, чей разум не привязан ни к чему, чьё Я покорено, и умерло для желаний, тот идет путем Отречения к высшему совершенству свободы от всякого обязательства" (XVIII, 49). Вот что обещается истинно преданному. Он "оставляет все обязанности", ибо через его сердце, очищенное от всякого желания, Господь совершает все действия, и ему нечего заботиться о совершении долга. Таков человек, в котором загорелась истинная преданность. "Тот, от кого мир не отвращается и кто не отвращается от мира... кто чист, знающ, бесстрастен, свободен от тревоги... одинаково встречающий похвалы и упреки, молчаливый, вполне довольный всем, что случается..." (XII, 15, 16, 19). О человеке, который неизменен в радости и скорби, который не имеет желания и отвращения, который смотрит на всё изменчивое, сам оставаясь неизменным, о таком человеке написано: "Он наиболее совершенный в йоге" (XII, 2). "Он, преданный ученик Мой, дорог мне" (XII, 14). Лекция IV ПУТЬ РАСПОЗНАВАНИЯ И ЖЕРТВЫ На пути Бхакти, на пути любви к Богу, желание преходящих предметов переходит постепенно в желание вечного, в стремление к Богу, и это ведет человека к осуществлению Йоги. В этой главе будут рассмотрены два другие вида Йоги — йога Распознавания, связанная с аспектом знания (Джнанам), и йога Жертвы, связанная с аспектом деятельности (крия) человека. Первый аспект, аспект знания, представляет собой большую опасность для стремящегося к Мудрости, и опасность эта коренится в его чувствах. Ибо для него, более чем для кого бы то ни было, чувства являются тормозом, между тем как те же самые чувства были для него средствами познания. Вот почему должен он стремиться к полному господству над своими чувствами прежде, чем даже что-либо похожее на истинную йогу станет доступным для него. Вот почему Шри Кришна говорит, обращаясь к человеку, стремящемуся к Мудрости: "О сын Кунти, возбужденные чувства неудержимо увлекают разум даже мудрого человека, хотя бы он не переставал бороться. Укротив все чувства, он должен сесть уравновешенный, поставив себе высшей целью Меня, ибо понимание того установлено, кто владеет чувствами своими" (II, 60, 61). А чтобы показать, что не только чувства вообще, но и каждое отдельное чувство есть источник опасности, Господь Йоги говорит: "То из налетающих чувств, которому поддается разум, уносит разумение подобно буре, гонящей корабль по морским волнам. Поэтому, о мощно вооруженный, у того, кто совершенно отвлек свои чувства от предметов чувств, понимание у того вполне устойчиво" (II, 67,68). Начинается йога Распознавания с той первой ноты, которая дается в диалогах Бхагавад-Гиты. "Ты скорбишь о тех, о которых не следует скорбеть, хотя и говоришь слова Мудрости" (II, 11). По поводу этих слов: "Ты скорбишь о тех, о которых не следует скорбеть", в Гита Карадиньяса, которая представляет собой введение к упражнениям йоги, сказано, что слова эти являются исходной точкой (биджам) всей Гиты. Слово "биджам" можно перевести и как семя. Биджам есть звук, слово или изречение, произносимое в начале мантры с целью произвести желаемое действие. Оно изменяется для различных индивидуальностей, и особые звуки, которые даются как мантрабиджам, придают мантре её особую, отличительную силу, так что общая мантра становится особенной, благодаря прибавлению к ней определенного биджам (семя). В таком биджам заключается вся суть мантры. Плод мантры вырастает для индивидуума из этих основных звуков, которые предшествуют повторению мантры. Слова "Ты скорбишь о тех, о которых не следует скорбеть" и являются таким основным звуком биджам для мантры Гиты. Они являются её сутью, они раскрывают её цель, они придают ей её особое значение. Вся Гита заключена в них, как растение в семени. Они же служат и вступлением к учению о Йоге Распознавания. "Ты говоришь слова Мудрости", говорит учитель, ибо рассуждения Арджуны отличаются чрезвычайной разумностью, как это упоминалось в 1-й главе. Его нежелание убивать своих родственников было вполне естественно. Его чувство, что никакое царство не стоит цены человеческой крови, было похвальное чувство. Его отвращение от пролития крови показывало лишь его вдумчивость и сострадание. И всё же учитель сказал: "Ты скорбишь о тех, о которых не следует скорбеть". Почему это? "Мудрые не оплакивают ни живых, ни мертвых". Но почему же мудрые не оплакивают? Ответ на это дается на пути истинного познания (джнани), он заключается в учении, которое рассыпано во всех Беседах Господа Мудрости. Он начинает, как помните, удивительными стихами, которые вкратце выясняют причину, почему не следует скорбеть, причину, которая выясняется в течение всего учения Мудрости. О мертвых не следует скорбеть потому, что в действительности нет никакой смерти. Реальное не перестает быть, и то, что может потерять бытие, в сущности не имело его никогда (II, 16). "Пребывающий в теле каждого всегда неуязвим" (II, 30). Оружие не рассекает его, и никакой вред не коснется его (II, 23-25). "Он не рождается и не умирает... Нерожденный, постоянный, древний и вечный" (II, 20), зная его таким, "ты не должен скорбеть" (II, 30). В этом — первое указание, даваемое великим учением, которое следует затем, ясное, определенное и точное, чтобы Арджуна понял природу мира и природу человека, живущего в этом мире, ибо, познав его, проникнув в неё, утвердившись в Мудрости, он уже не будет скорбеть, как скорбит неведающий и неразумный. Он утвердится в Едином Я, и все сомнения его улетят прочь. Посмотрим же, в чем состоит эта йога Распознавания, это глубокое учение Мудрости, которое должно поднять своего ученика над всеми скорбями мира. Прежде всего это учение о природе мира, о природе Владыки мира и о различных частях его природы, которую мы различаем здесь, как высшую и низшую, как Верховного Господа и его проявленный мир. Учение это предназначается прежде всего для тех, которых Арджуна упоминает в своем вопросе, говоря о наиболее подвинутых в йоге: "Те ли это, которые, всегда уравновешенные, поклоняются тебе, или те, которые поклоняются Непроявленному, Неразрушимому." (XII, 1). На что Господь отвечает: "Те, которые устремив свой ум на меня, всегда гармоничные, исполненные верховной веры, поклоняются мне, те в моих глазах наиболее совершенны в йоге. Те, которые поклоняются Неразрушимому, Неизреченному, Непроявленному, Вездесущему, Неисповедимому, Неизменному, Незыблемому и Вечному, победившие чувства свои, с равным спокойствием относящиеся ко всему, радующиеся благу всех, те также приходят ко мне. Но труднее достижение для тех, чьи мысли устремлены на Непроявленного, ибо трудно воплощенному достигнуть пути Непроявленного" (XII, 2-5). А в другом месте, при перечислении четырех видов праведников, "поклоняющихся мне" (VII, 16), мы находим указание на тех, которые по природе своей расположены вступать на этот труднейший из путей. "Их всех, говорит Господь Мудрости, превосходит уравновешенный и беззаветно преданный мне мудрец. Воистину, Я дорог превыше всего для Мудрого и он дорог мне. Все они благородны, но Мудрого я признаю подобным себе" (VII, 17, 18). Соединяя эти два места, в одном из которых говорится, что те, которые исполнены веры, "наиболее совершенны в йоге", а в другом — что превосходит всех Мудрый, которого "Я признаю подобным себе", нужно признаться, что, читая эти два места, трудно понять, который же из двух совершеннее. Ответ на это недоумение прост: тот путь наилучший для человека, который наиболее отвечает его натуре. Для человека, подобного Арджуне, полного чувства и страсти, самым лучшим будет путь Любви, но для того, кто по природе более склонен к мудрости, наилучшим будет путь Знания. Совершенно так же, как с любовью поклоняющийся достигнет соединения со своим Господом, так и мудрый, которого он признает "подобным себе", приблизится к нему через полноту знания, ибо Господь есть и Мудрость, и Любовь, и Действие, и каждое из них наиболее пригодно в своём месте, каждое представляет наиболее совершенный путь для одного из трех темпераментов. Каждый из путей — наилучший для того, кто по природе своей склонен к нему, "Ибо путь, по которому люди идут со всех сторон, есть Мой путь, о Партха!" А теперь послушаем, как Господь учит пути Мудрости, как выясняется, что знание есть основа праведного поведения. Прежде всего он разъясняет свой собственный состав и говорит нам, что состав этот троичный — Божественный Дух, облеченный в Дух и Материю, Единое Я, одетое в Природу, которая двойственна. Учение об этом троичном составе повторяется во многих местах, и все эти отрывки прибавляют нечто к нашему знанию, если их связать вместе. Извлекаю их из различных частей Гиты, чтобы соединить в одно связное и понятное целое. Его низшая природа, Апара Пракрити, есть "земля, вода, огонь, воздух, эфир и рассудок, также и самость — это есть семеричное разделение моей природы, природы низшей" (VII, 4, 5), Апара Пракрити. Нужно овладеть этой идеей вполне: низшая природа Господа содержит в себе все проявленное, всю видимую феноменальную природу. Вся она — часть его. Все проявления физической Вселенной, все проявления сверхфизической Вселенной, все видимости, которые на каждом плане природы образуют собой существа этого плана, его внешние объекты, — всё это соединяется в одно великое обобщение: "Всё это — его низшая Природа". И нужно всегда помнить, что хотя всё это и низшая природа, но всё же она — часть Господа. И поэтому нельзя её отделить как самостоятельную. Нельзя её отделить от него как враждебную или противоположную. Она — часть его природы, и "знание моей преходящей природы" (VIII, 4) есть Адхибхута, наука об элементах, которые входят в состав форм. Другая черта, снова и снова повторяющаяся в Гите по отношению к этой низшей природе, есть слово "проявленное". Где бы ни говорилось о проявленном, везде мы имеем дело с низшей природой Господа, с Апара Пракрити. Но, прежде чем идти дальше, посмотрим, что представляет из себя второе подразделение его природы, Апара Пракрити, иногда называемая Дайвапракрити, которую он описывает в пятом стихе VII Беседы: "Познай мою иную природу, высшую, которая есть элемент жизни, о мощно вооруженный, посредством которой держится Вселенная" (VII, 5). Эта Пара Пракрити, эта высшая природа, этот жизненный элемент, Дживабхута Пуруша философии Санкхья, противопоставляется другим элементам. Знание этой высшей природы Господа, этой жизнедающей энергии, этой жизненной стороны природы, есть Адхидайва, познание Светозарных, которые являются жизнепроводниками, проводниками его жизни; называемыми современной наукой энергиями природы. Таким образом, перед нами две великие науки, которые необходимо изучить на пути Познания: одна, относящаяся к его "преходящей природе", а другая — к его "жизнедающей энергии". Первая — проявленная, вторая называется непроявленной. Но здесь речь идет о низшей непроявленной природе: "Воистину превыше этого Непроявленного есть другое Непроявленное, которое остается в то время, как все сущее разрушается" (VII, 20). И ещё: "Высочайшая же Сила (Пурушоттама) есть воистину Другая, объявленная как Верховная, как тот непреходящий Господь, который, проникая собою всё, поддерживает три мира" (XV, 17). Эта разница представляет собою величайшее значение, ибо кто потеряет её из виду, тому всё учение покажется неясным. Поистине эта его низшая непроявленная природа проникает всё сущее и поддерживает Вселенную. "Мною, в моём непроявленном виде, проникнут весь этот мир" (IX, 4). Это то, что скрыто за покровом материи, но это всё же низшая, а не высшая сторона его природы. И далее мы снова имеем его заявление, что "в этом мире живут две силы — разрушимая и неразрушимая. Разрушимая живет во всех существах, неизменная — называется неразрушимой" (XV, 16). Здесь мы снова имеем два многозначащие слова, которые мы должны сохранять в уме: низшая, разрушимая, проявленная, то, что мы зовем феноменальное, а с другой стороны — высшая, неразрушимая, непроявленная, то, что мы называем жизнью, проникающей всю природу. В другом месте о них же говорится как о "Материи и Духе": Материя — низшая, Дух — высшая, но "познай также, что Дух и Материя одинаково не имеют начала" (XIII, 19), ибо оба составляют природу Господа, оба образуют высшее и низшее подразделение его природы, и поэтому они разделяют бесконечность и безначальность Господа. То и другое должно быть рассматриваемо как "не имеющее начала и конца". Они-то и составляют то, что мы называем "Природой". Обе вместе, обе "энергии" (XV, 16), совместно составляют Природу, и они являют собой постоянное вращение колеса жизни: проявленное низшее переходит в непроявленное высшее, а высшее непроявленное высылает снова низшее проявленное при начале новой кальпы, нового мирового периода. В начале этого периода появляется проявленное. В конце проявленное исчезает в непроявленном. "В конце мирового проявления, о Каунтея, все существа поглощаются моей низшей Природой. При начале новой кальпы я снова произвожу их. Скрытый в природе, которая произошла от меня же, её силой я снова и снова произвожу это множество существ, бессильных и беспомощных" (IX, 7,8). Здесь следует остановиться, ибо слова эти — если вы не будете иметь в виду тех стихов Гиты, которые служат к объяснению их — могут смутить вас. Заметьте выражение: "поглощаются моей низшей непроявленной природой". Я думаю, вы без колебания скажете, что "низшая природа" должна здесь означать "жизнедающую энергию", Пара Пракрити. Но когда Господь противопоставляет себя природе, тогда оба подразделения, называвшиеся до тех пор "низшая" и "высшая" по отношению друг к другу, оба становятся низшими по отношению к нему. Это выражено ещё яснее в другом стихе, который я сейчас приведу, чтобы устранить возможное недоразумение. Шри Кришна уже дал это объяснение, прежде чем высказал приведённые слова, ибо вот что им сказано в предшествующей беседе: "Из Непроявленного вытекает всё проявленное при зачатии Дня; при наступлении Ночи оно растворяется в Непроявленном, имя которому То. Это множество существ, снова и снова появляющихся, исчезают при наступлении Ночи; с наступлением Дня они по высшему повелению являются вновь, о Партха! Воистину поэтому превыше этого Непроявленного (Дух, Пуруша) есть другое Непроявленное (То, Пурушоттама), которое при разрушении всего сущего не разрушается. Это непроявленное именуется Неразрушимым. Оно называется Высочайшим Путём. Достигшие его более не возвращаются" (VIII, 18-21). А затем, в XV Беседе, после слов: "В этом мире живут две силы: разрушимая и неразрушимая. Разрушимая живет во всех существах, неизменная называется неразрушимой", мы читаем: "Высочайшая же Сила есть воистину Другая, объявленная как Верховное Я, тот непреходящий Господь, который, проникая собою всё, поддерживает три мира. Потому что Я выше разрушимого и превыше даже неразрушимого, Я признан в мире и в Веде Высочайшим Духом" (XV, 16-18). И снова Он говорит: "Под моим началом природа высылает движущееся и неподвижное. Вот отчего, о Каунтея, вращается Вселенная" (IX, 10). И далее: "Обозревающий и Разрушающий, Поддерживающий и Наслаждающийся, великий Владыка, а также Высочайшее Я, так именуется в этом теле Высочайший Дух" (XIII, 22). Ещё одно объяснение дается в XIII Беседе, которая касается Поля и Познающего Поле. Поле есть природа, и, когда описывается Поле, мы видим, что в него входят оба начала, и Материя и Дух, ибо оба они составляют Поле, а познающий Поле есть Господь. Поле описывается так: "Великие элементы, индивидуальность, разум, а также непроявленное", то, которое поглощает в конце мирового периода всё проявленное и из которого оно снова исходит в начале нового периода, — "десять чувств и одно и пять пастбищ чувств: желание, отвращение, наслаждение, страдание, тело, ум, устойчивость — всё это, вкратце упоминаемое, являет собою Поле и его изменения" (XIII, 5, 6). Поле есть Природа, а высшее и низшее есть Тело Господа. И Он, Великий Владыка, Верховное Я, в этом теле Вселенной именуется Верховным Духом (XIII, 22). Он есть Познающий, но не познаваемый, Он, и только он один, есть Объект Мудрости. И про этого Верховного Духа написано, что Он навсегда остается непроявленным: "Лишенные Мудрости представляют себе меня, непроявленного, как имеющего проявление, не ведая моей высшей природы, непреходящей, исполненной превосходства" (VII, 24). Следуя за этой мыслью и соединяя все указанные места в одно целое, мы придем к ясной определенной идее великой Троичности. Тот, кто именуется "Другим Непроявленным", Тот, который именуется "Обозревающим", Тот, который называется "Верховным Я", "Верховным Духом", Пурушотаттама, управляет всем, облеченный в двойственную природу, состоящую из Материи и Духа, Пракрити и Пуруша: они, взятые вместе, составляют природу, а Владыка природы больше, чем природа. Материя и дух составляют колесо жизни, но Господь пребывает над колесом, не подвергаясь перемене. Игра Материи и Духа, Апара и Пара Пракрити продолжается, повторяются постоянные перемены, благодаря появлению одного из другого и новому поглощению в это другое. Позади них пребывает неизменный Господь, и оба, Материя и Дух, представляют в совокупности его Майю, сквозь которую заблуждающиеся не способны проникнуть, которая ослепляет невежественных и не видно им Господа, пребывающего за ней. "Скрытый в моей творческой иллюзии (йога-майа), не всеми познаюсь Я. Заблуждающийся мир не знает Меня, нерожденного, вечного. Благодаря иллюзии двойственности, возникшей от притяжения и отталкивания, все сущее странствует по Вселенной в полном заблуждении, о Парантапа!" (VII, 25, 27). Попробуйте представить себе эту первую "пару противоположностей", Материю и Дух, как покров, за которым пребывает сам Господь. Попробуйте мыслить Его, неизменного, всегда пребывающим позади этой пары, обозревающим и господствующим над природой, Владыкой Майи этой вселенной, которая лишь покров, наброшенный на его неизречённую славу, за которым Он, Нерушимый, Неизменный, Вечный и верховный, пребывает вовек. Вот что выясняется нам учением Бхагавад-Гиты об отношении Господа к его вселенной. "Учредив всю эту вселенную из частицы себя, Я остаюсь" (X, 42). Прежде чем пойти дальше, попробуем остановиться и спросить себя: каким образом может это учение помочь нас в осуществлении Единства? Ведь мы здесь находимся перед лицом троичности, а не единства. Мы имеем Верховного Владыку и его непроявленную и проявленную природу. Как может это научить нас не скорбеть о живых и о мёртвых? Как может это подействовать на нашу собственную природу, в которой мы должны видеть и Материю и Дух, а нам между тем говорят, что то и другое является и исчезает? Ибо Пурушотаттма, верховный Дух, есть поистине Другой, Высочайший, Предвечный, и он-то и есть сокровеннейшее Я человека. Воображали вы себя лишь частицами природы? Думали вы, что в вас только эта двойственная природа Вселенной, высшая и низшая? Представляли вы себе, что в вас — лишь одна проявленная сторона, а не сама суть Господа? Нет, сам Господь пребывает внутри вас, как и внутри Вселенной, Нерушимый и Верховный Дух. Вы являетесь не только его высшей и низшей природой (Пара и Апара Пракрити). Это не более как ваши тела, так же, как и его тело, а вы сами — частица Его самого, воистину "Частица Меня Самого, ставшая в мире жизни бессмертным Духом" (XV, 7) — вот кто вы. И поэтому Он не может быть далеко от вас. Непроявленным Он может быть по отношению к нашей двойственной природе, но Он не может быть непроявленным для Себя Самого. Думать так, думать, что Он может быть скрыт от нас, которые составляют Его Самого, этот есть тончайшая ив всех Майй, это есть величайшая из всех иллюзий. Он есть наша сокровеннейшая Суть, истинная сердцевина нашего существа. Если есть что-либо, что человек может познать, то это, конечно, его собственная сокровенная суть, то, что одинаково пребывает за Духом и Материей, что есть он сам. Только это одно и может знать человек. Поэтому истинная Мудрость и видит "Высочайшего Господа, равно пребывающего во всех существах", и "кто так видит, тот видит воистину" (XIII, 27). Он — в сердце каждого из нас. Внезапно, одним великим просветлением, мы чувствуем себя поднятыми над природой, соединенными с Высочайшим, который есть Господь природы. Мы разделяем его сокровенную природу. Он есть наше сокровенное Я. Какой же может быть после этого страх, или скорбь, или заблуждение для того, кто познал это Единство? Узнать Познающего и узнать, что это Познающий — мы сами, вот великий урок мудрости, преподаваемый нам Гитой. Снова и снова повторяет Он, что Единый не может быть далеко от нас: "Вечное семя всего сущего" (VII, 10), — называет Он себя. "Я — жизнь всего сущего" (VII, 9), — говорит он про себя. Не может быть ни колебания, ни сомнения, ни умаления перед этой высочайшей истиной. Он, один Он составляет жизнь внутри всего сущего. И если люди ненавидят друг друга, они "ненавидят Меня в чужих телах и в своём собственном теле" (XVI, 18). Если люди терзают тела, они терзают и "Меня, пребывающего в основе всего сущего" (XVII, 6). Светлая истина выражена так ясно, что невозможно никакое сомнение. И всё же Он всегда скрыт от глаз, не могущих проникнуть сквозь покров Природы. Он заявляет: "Скрытый в Моей творческой иллюзии", в Моей йоге-Майе, "не всеми познаюсь Я" (VII, 25). Как же возможно для нас видеть Единое во всём разнообразии форм?. Откуда они, эти бесконечные соединения и сочетания, скрывающие единство основного Я? Они все исходят от гун, от трех свойств Материи, от низшей природы, которая, соединяясь в бесконечно разнообразные сочетания, приводит в заблуждение наблюдающего. Вот почему он объявляет: "Весь этот мир, введенный в заблуждение тремя названными свойствами, исходящими от трех гун, не знает Меня, Нетленного, стоящего над ними. Воистину трудно проникнуть через покров этой Божественной Майи, вызванной тремя свойствами природы, приближающиеся ко мне переступают эту иллюзию" (VII, 13, 14). Никто не избавлен от влияния этих свойств: "Нет ни единого существа на земле и даже на небе среди Светозарных, которое было бы свободно от этих трех свойств, рождённых Материей" (XVIII, 40). И всё же Мудрый должен "переступить эту иллюзию", чтобы достигнуть Господа и знать, что всё одинаково происходит от него: "Знай, что и гармоничные, и деятельные, и ленивые натуры, все от меня" (VII, 12). Попробуйте же проанализировать эту иллюзию. Прежде всего мы находим первичную "пару противоположностей", притяжение и отталкивание, притяжение — от природы Духа, а отталкивание — от природы Материи. Притяжение есть действие единой неразделимой и непроявленной жизни, скрытой во всех бесчисленных формах, и оно стремится к объединению. Материя, сама суть которой — множественность, постоянно стремится к разделению. Разнородное постоянно разделяется и подразделяется снова и снова, так что всё тоньше и сложнее становятся подразделения, пока не получится бесконечное разнообразие Вселенной, которое мы знаем. В этом бесконечном разнообразии отражается неразделимый Господь. Благодаря наклонности Материи к подразделениям и взаимному ограничению, получается неизбежно и бесконечное разнообразие. И это необходимо, ибо, иначе, как могло бы отражаться в ней бесконечное? Все эти частицы постоянно разделяющейся материи не могли бы отражать в себе целое. Бесконечная красота должна отражаться в бесконечности прекрасных предметов. Море, небо, поля, горы, пустыни, леса и города — всё это всем разнообразием своих элементов отражает лучи единого солнца, красоты, и в их множественности, в их совокупности и заключается совершенство, ибо только таким образом они и могут отражать то Единое, из которого они исходят. И так со всем остальным: только в совокупности всего делимого можно увидать отраженным Неделимое, Единое. Зная эту наклонность Материи к бесконечному подразделению, нетрудно понять, почему она противится освобождению Духа, который стремится к Единству. Понятно становится, почему в этой первой "паре противоположностей" Материя становится на известных ступенях человеческой эволюции как бы врагом Духа, его противником. До тех пор, пока Дух выступает совместно с материей и материя бесконечно разделяется, предоставляя себя творческим силам духа, до тех пор Материя хороша, она ведет себя как друг. Отталкивающий элемент, который составляет саму суть Материи и благодаря которому достигаются необходимые подразделения, нужен для раскрытия Духа, и потому он хорош. Но когда приходит время осуществления Единства, когда Вселенная уже прошла половину своего пути и вступила на вторую половину, когда всё должно вернуться к Единству, тогда наклонность к раздельности становится враждебной для дальнейшей эволюции, тогда раздробляющие силы становятся противодействующими, и то, что было до сих пор благом, становится злом. Всё, ведущее к разъединению, делается злом потому, что время раздельности закончилось и наступило время приведения всего к Единству. Таким образом, в поступательном движении эволюции происходит перемена, и из первичной "пары противоположностей", Материи и Духа, которые сами по себе, как исходящие из Господа, одинаково хороши, сила отталкивающая становится неуместной, ибо она в изменившемся течении эволюции идёт против Божественной Воли. Из этой основной пары противоположностей вытекают два потока эмоций, один — любви, направленной к объединению, а другой — ненависти, направленной к разъединению. Это и есть "пара противоположностей, возникшая от притяжения и отталкивания" (VII, 27), та коренная пара, из которой возникают все остальные. Эта идея дает нам верную основу для этики, она даёт нам понимание того, что праведно и что греховно, она даёт нам ключ к определению — когда и почему добро есть добро, а зло есть зло. Это учение развивается в шестнадцатой Беседе Гиты, которая из этой первичной пары противоположностей выводит два ряда нравственных качеств, один — называемый божественным, ибо он исходит из света Логоса (Дайвапракрити), а другой — демоническим, ибо он истекает из материальной стороны природы, элементов Материи. По существу между ними не должно бы быть столкновения, ибо оба они составляют тело Единого. Но со временем, когда человечество должно подниматься к сознательному Единству, божественные и демонически свойства приходят к неизбежному столкновению. Всё, что ведёт к разделению, всё, что идёт от ненависти принимает аспект зла для развивающегося человека. Он должен победить это зло, должен противопоставить ему добро, должен оставить его позади, и потому необходимо для него отождествлять себя с Божественным и бороться против инстинкта раздельности, который исходит из прошлого. Такова великая йога Мудрости, вырастающая и истинного понимания природы Поля, природы Познающего Поле и их взаимного отношения друг другу (XIII, 2). Поэтому и сказано, что Мудрый поклоняется "Единому и Многообразному, присутствующему всюду" (IX, 15), ибо он знает, что Многообразный есть тот же Единый в проявлении. Для того, кто овладел этой Мудростью, освобождение уже близко: "Снова объявляю я тебе ту высочайшую Мудрость, наилучшую из всех. Познав её, все мудрецы направлялись к высшему совершенству" (XIV, 1). Об этом сказано: "Лучше всяких внешних жертв — жертва мудрости, о Парантапа! Все действия в своей целости достигают своего высшего совершенства в Мудрости" (IV, 33). Такая Мудрость сжигает все действия "подобно огню, превращающему топливо в пепел" (IV, 37). Она — верховный очиститель: "Воистину в мире нет лучшего горнила, чем Мудрость" (IV, 38). Теперь становится ясно, почему Мудрый не скорбит. Зачем ему скорбеть при виде этой игры Майи, этой изменчивости природы, раз он убеждён в своем единстве с неизменной Сутью Вселенной? Вот почему слова: "Мудрый не оплакивает ни живых, ни мёртвых". Также становится ясным и то, почему мудрые смотрят одинаково на всех: "И на брамина, украшенного ученостью и смиреньем, на слона, на корову, собаку и даже на того, кто ест собаку" (V, 18). Мудрые смотрят одинаково на всё, не видя разницы ни в чём, потому что они видят Единое Я пребывающим во всём, и только видящие так — могут быть названы Мудрыми. Всех остальных вводит в заблуждение видимость; все они — во власти Майи. Человек, переступивший за предел Майи, достиг "высочайшего состояния Мудрости" (XVIII, 50), и "достигнув Брахмана, успокоившись в Едином Я, он не скорбит и не желает, одинаковый ко всем существам, он исполняется высочайшей преданности ко мне. Преданностью он познаёт меня в моей сути, кто Я и что Я. Познав меня таким образом в самой сути моей, он затем вступает в Высочайшее То" (XVIII, 54, 55). В нём "Мудрость, сияя подобно солнцу, раскрывает Высочайшего... Мудростью рассеяв свои грехи, он идёт туда, откуда нет возврата (V, 16, 17). Кроме йоги любви и йоги распознавания, которые мы только что разбирали, существует ещё и третья форма йоги. Это — Карма Йога, йога Действия. Но какого действия? Только такого, которое имеет смысл жертвы, и потому этот вид йоги вернее всего назвать йогой Жертвы. Эта предварительная йога действия, или жертвы, иногда называется просто йога, без всякого определения, и это по той причине, которая выяснилась в предыдущей лекции, когда мы говорили о деятельности и о совершенном йоге. В Беседе третьей говорится о "двояком пути", о "единении через познание и единение через действие" (III, 3). Если взять путь йоги через действие, то нужно прибавить, что он представляет собой большие трудности, и самая главная ив них это — понимание самого действия. "Что есть действие и что бездействие?" Даже мудрые этим смущаются. И потому я объясню тебе действие, познав которое, ты освободишься от зла. Необходимо различать действие, различать незаконное действие и бездействие. Таинствен путь действия. Тот, кто видит бездействие в действии и действие в бездействии, тот — мудрый среди людей, тот гармоничен, даже когда совершает действия" (IV, 16-18). В этом — первое из тех затруднений, что будут окружать йога, идущего путём действия. Он должен узнать, что следует делать и чего не следует. Он должен различать праведное действие от неправедного. И первое, что он должен внедрить в себя, это: "Взирай лишь на дело, а не на плоды его" (II, 47). Плоды принадлежат Господу, правящему миром, если действие совершается как жертва, ибо жертва не принадлежит человеку — его дело только принести её, — а плоды жертвы принимаются и расходуются Высшими Силами. Поняв, что он имеет дело только с действием, человек должен "непрестанно без привязанности совершать должные действия" (III, 19). Но что такое "должные действия", что такое долг? Вот вопросы, на которые мы должны ответить, если хотим в безопасности идти по пути деятельности, не выковывая новых цепей своими действиями и не стремясь бессознательно к их плодам. Господь говорит нам совершенно определенно, что есть должное или праведное действие. Это — "действие в гармонии со мной" (III, 26). Вы должны научиться различать Божественную волю в эволюции, прежде чем ваши действия станут праведными. Не переставайте искать всё большего проникновения в его волю, но начните с тех обязанностей, которые поставлены перед вами на жизненном пути вашей кармой, индивидуальной, семейной, общественной и национальной. Исполняйте их как можно совершеннее, ибо они возложены на вас самим Господом. Истинный деятель не станет бросаться в поиски за делом. Он берёт то дело, которое естественным образом становится перед ним, и стремится исполнить его как можно совершеннее. В этом усилии понять стоящую перед ним задачу человек приобретает Мудрость. В усилии различить праведное действие от неправедного, свой долг от долга другого человека, выполнение которого часто представляет опасность для деятеля — "чужая дхарма полна опасности" (III, 35), — в этом усилии развиваются его способности. Само усилие в этом направлении поднимет деятеля на высоту ясного видения, укрепит его сознание и направит к Мудрости. Другое правило состоит в том, чтобы из всех полезных деятельностей, стоящих на пути человека, он выбрал ту деятельность, которая соответствует его способностям. Истинный деятель должен измерить свои силы и делать не мало и не слишком много. Предположим, что на нашем пути возникает ряд деятельностей, которые соответствуют вашим способностям, а между тем количество их превышает вашу работоспособность. Все они как бы имеют право на вас, все могут казаться долгом, но если у вас нет ни сил, ни времени для выполнения их — что тогда? Тогда граница, налагаемая на вас временем и размерами ваших сил, выяснит для вас и сферу вашего долга. Ровно столько, сколько вы способны сделать хорошо в размере вашего времени и ваших способностей, и будет вашим долгом. Но если, пробуя сделать более того, что вы можете сделать хорошо, вы схватитесь за множество задач, закончить которые у вас не хватит времени, в таком случае вы будете не правы, ибо то, что мы не в состоянии закончить за недостатком времени, не есть наш "долг", это — долг другого, а мы уже знаем, что "чужой долг полон опасности" (III, 35). Но вы можете сказать: "Дела так много, на мои силы и на моё время такой большой спрос, так много задач, которые нужно сделать..." Это верно. Но ведь не вы одни можете действовать. Вы — не единственная сила, от которой зависит всё благо мира, и не ко всему на свете должна быть приложена ваша собственная рука. Это — ошибка, в которую впадают многие из нас и которой следует избегать, если хочешь идти по пути действия. То, на что у нас нет достаточно времени, не может быть нашим долгом, и если мы — тем не менее — совершаем и это, мы тем самым вводим другого человека, который должен бы выполнить взятую нами на себя задачу, в грех бездействия. Результатом такого недостатка понимания является всегда ненормальный порядок вещей, при котором один находится в вечном напряжении, перегруженный делом, половину которого он не имеет времени докончить, а другой — тут же лениво бездействует, остаётся с пустыми руками только потому, что другой жадно выхватывает всё дело для себя одного. Это не есть то действие, которое предъявляется нам как "долг", ибо время от Господа, как и всё остальное. Следовательно, и те ограничения, которые ставятся нам временем, воздвигнуты для каждого из нас самим Господом. Если у вас нет времени сделать какое-нибудь дело хорошо и до конца, будьте уверены, что Господь найдет для себя других деятелей, другие руки, ибо сказано: "Всюду имея руки и ноги, глаза, головы и уста, всеведущее То пребывает в мире, объемля всё..." (XIII, 13). В этом заключается великий урок для деятельной индивидуальности, ибо она часто бывает причиной бездействия для других, лени, нерадения, небрежности и всех тех свойств, которые мешают людям подвигаться вперед. Чрезмерная деятельность не есть истинный путь действия, это есть мирской путь. Урок этот, нужно признаться, нелегкий для человека деятельного, ибо в числе его свойств находится и способность к труду. Эта способность и заставляет его часто забывать о размерах как времени, так и собственных сил. Мне слишком хорошо известна трудность урока по собственному опыту. Множество задач, окружающих меня, поднимают свои голоса и кричат: "Сделай меня, обрати на меня внимание!" Но их много больше, чем я могу сделать, и, когда я пробовала браться за всё, я не успевала, у меня было такое чувство, что я ничего не делаю вполне хорошо. И тогда я поняла, что Господь обойдётся отлично и без меня и что Он не может зависеть от одной определенной индивидуальности, в которой, в конце концов, действует всё же Он, а не я, и что у него много слуг, через которых он может действовать. Я поняла, что делать то, что можешь делать хорошо, а остальное предоставить другим, и есть путь Мудрости в действии. И я всегда убеждалась, что, если приходилось оставлять недоделанным то, что за недостатком времени не являлось моим долгом, всегда находились другие, делавшие то же дело до конца, таким образом вся задача, во всей полноте, выполнялась лучше, чем когда одна личность стремится завладеть всем делом для себя одной. Каким же образом усваивается этот урок деятельности человеком? Он усваивается, когда уясняется следующая истина: "Не я — совершающий". "Обольщённое себялюбием Я думает: я есмь совершающий" (III, 27). Но это не так. Мудрый сказал: "Я не действую... даже взирая, слушая, ощущая, обоняя, принимая пищу, двигаясь, почивая, дыша, говоря, давая, хватая, открывая и закрывая глаза, я должен сознавать: чувства двигаются среди предметов чувств" (V, 8, 9). "Я не действую". Вот что означает бездействие в действии. Подобно своему Господу, он пребывает над качествами, заставляя их работать. Он взирает, и когда он поймет, что "не он действующий", тогда все праведные действия начинают совершаться по его воле и всё двигается беспрепятственно к назначенной цели. Великий урок для деятеля заключается в сознании: "Не я — совершающий". Это сознание должно сопровождать каждое действие. Есть только один совершающий, Верховный Господь, а действующий человек — лишь одна из его рук, являющаяся в человеческом мире для того, чтобы исполнить ту или иную определённую задачу. И в пределы этой задачи вовсе не входит забота о том, как будет выполнена вся имеющаяся в мире работа, а лишь одно — как выполнить возможно лучше ту определённую задачу, которая выпала на долю этой руки. И если вы в состоянии думать о себе только как о руке — руке, способной думать и находить лучшие пути для исполнения, в таком случае вы неизбежно потеряете жадность ко множеству встречаемых задач. Если человек хочет рисовать, ему вовсе не нужно держать в руках одновременно кисть, перо и карандаш, а может быть, и плуг, и молоток, и топор, которые нужны в другое время. Ему нужно иметь только одну кисть, когда он захочет рисовать, а когда он захочет пахать, тогда пусть возьмет в руки плуг, когда захочет писать — пусть возьмет перо, но всегда только одно орудие, нужное в данное время. Таков правильный приём, когда человек действует. Делайте возможно совершеннее всё, что вы делаете, ибо ваша деятельность должна отражать совершенство Господа. Вот почему лучше сделать одну вещь в совершенстве, чем сделать их сто кое-как. Но чтобы достигнуть этого, необходимо не только потерять привязанность к плодам деятельности — "Без привязанности совершай должные действия, ибо воистину, свободно совершая действия, человек достигает Высочайшего" (III, 19), но и каждое своё действие совершать как жертву. "Мир скован деятельностью, если она совершается не ради жертвы; ради жертвы выполняй и ты свои действия, свободный от привязанности, о сын Кунти!" (III, 9). Великий закон жертвы, поддерживающий Вселенную, должен найти свое воплощение в человеке действия. В IV Беседе Господь даёт пространное описание различных видов жертвы, которые приносятся людьми. "Все они, — говорит Господь, — обладают совершенным знанием жертвы" (IV, 30), и все действия должны совершаться во имя жертвы. Но в чём состоит закон? Он состоит в том, что для жизни одних существ должны быть пожертвованы жизни других, вследствие чего каждое существо, по мере достижения самопознания, должно быть готово уплатить свой долг, пожертвовав, в свою очередь, и свою собственную жизнь. И этот закон существует не только для одних людей. Он существует и для камней, и для растений, и животных. Камень разбивается, чтобы служить питанием для растения. Растение уничтожается, чтобы служить питанием для животного. Животное охотится за другим животным, и более сильное пожирает более слабого. Человек живёт за счёт другого человека, истребляя себе подобного физически, вначале ради пищи, а затем и ради иных целей. Закон Жертвы разлит во всей природе потому, что Создатель есть Господь Жертвы, и первая принесенная жертва есть Его пожертвование Собой. Он есть та творческая энергия (Пуруша), из которой произошла вся вселенная. Самопознание должно постепенно раскрыть для человека Закон Жертвы. Человек по мере развития убеждается, что он живет жертвой других жизней, и он говорит себе: "Камни погибают для меня, чтобы питать растительное царство. Растения умирают для меня, чтобы поддержать моё тело. Животные отдают свою жизнь для меня и работают для моей пользы. Моё тело есть результат бесчисленных жертвоприношений, и оно может жить только благодаря постоянному пожертвованию других жизней. Бесчисленные жизни внесены в моё тело, оно является благодаря этому алтарем, на котором приносятся мириады жертв. Справедливость требует, чтобы я уплатил за все эти жертвы, пожертвовав собой и обернув таким образом колесо жизни. Я должен отдать себя для других. Я должен жить для других людей. Я должен жить для животного царства, для растительного и для минерального, эволюция которых с моей помощью может быть ускорена и облегчена. Так как я сам — результат жертвы, я также должен быть жертвой". Вслед за тем, как человек начинает различать всё множество жизней, пожертвованных для него, он начинает заботиться, как бы уменьшить число этих жертв. И он начинает избирать для построения своего собственного тела из мириад жизней, отдающихся для поддержания его жизни, такие, которые менее других способны сознавать, а более сознательные жизни он стремится воспитывать и дисциплинировать как для своей пользы, так и для их прогресса. Таким образом, развиваясь сам и стремясь развивать других, он делает Закон Жертвы законом своей жизни, На пути Возврата он уплачивает долги, которые он заключил на пути Выступления. Потому всё, что он должен делать, все свои обязательства он стремится делать, как уплату долгов своих. Он приносит таким образом в жертву результат всех своих деятельностей, который принадлежит вовсе не ему, а Господу, и благодаря этому он становится совершенным деятелем. Ибо только тот человек может действовать в совершенстве, который не заботится о плодах своей деятельности. Это звучит странно в мире, где все подстрекаются к деятельности желанием пожать её плоды. И мы видим, что теряющие такое желание становятся ленивы, нерадивы и инертны. И между тем это возможно, когда у действующего лица появится новый мотив и когда он, думая только о своём Господе и о том, чтобы быть достойным проводником его воли, совершенно перестает заботиться о видимом успехе или видимой неудаче своей деятельности. Для него единственное успешное действие — творить волю его, и единственная несомненная неудача — идти против этой воли, которую он признал единственным законом своей жизни. Какое ему дело до того, что мир называет успешным или неудавшимся достижением. И то и другое встречается на пути Долга. Для него должно стать безразличным — будет ли возводимое им здание защищать человека немедленно или же оно — только основание для какого-нибудь более великого здания, которое будет возведено впоследствии. Фундаменты для здания кладутся из разрушенного материала, оставшегося от других зданий. Даже и при физической постройке вам необходимо иметь известное количество разбитого кирпича и камня для возведения фундамента, и многие храмы будущего возведутся на фундаментах из материала, доставляемого ныне из кажущихся неудач тех работников, которые работают для Господа. И если это так, зачем горевать? Как можно считать неудачей то, что подготовляет материалы, нужные для Господа в будущем? Истинный деятель знает, что окруженный Майей, он часто действует ошибочно, и то, что ему кажется необходимым, может и не входить в Божественный план. Зная это, он продолжает работать безропотно и без привязанности к плодам деятельности даже и тогда, когда возведённое им здание, казавшееся ему и прекрасным, и полезным, разбивается в куски на его главах. Он не огорчается, не расстраивается, он мирится с разрушением своих трудов, раз это не то, что необходимо сейчас для строительства Господа. Как может огорчать его, считающего себя рукою Господа, если развалины его постройки нужны для фундамента истинного Храма? Если металл, заготовленный им, оказался ненужным, он спокойно бросает его в плавильную печь, уверенный, что сгорит только шлак, а золото сохранится в целости. И так он живёт и работает, и, работая таким образом без личного желания, он может действовать в совершенстве. Он в состоянии уловить малейший знак, идущий от Господа, когда личные желания не ослепляют его. На таком пути действия, благодаря Йоге Жертвы, он может достигнуть освобождения. "Что бы ты ни делил, что бы ни ел, что бы ты ни приносил как дар, какой бы подвиг ни совершал ты, о Каунтея, все это совершай как приношение Мне. Так освободишься ты от оков действия, рождающего добрые и дурные плоды" (IX, 27, 28). Так ведет деятельность к освобождению и к совершенной Йоге, к соединению с Богом. Единый Бог — объект поклонения; единый Бог — объект всей Мудрости; единый Бог — источник всякой деятельности. Единый Бог и, следовательно, единое человечество; единый Бог, единая Жизнь, единое Братство — вот вывод из всего, что раскрылось нам. Мудрый будет содействовать своей мудростью, деятельный своей деятельностью, поклоняющийся в любви своей любовью, и все они сольются и оставят одно совершенное тело Бога. Когда Вселенная исполнит своё назначение и настанет день отдыха, тогда слава Его Тела будет сиять в разнообразии всех темпераментов, всех деятельностей, всех мыслей и всех желаний, иначе говоря — всех клеток и всех тканей, из которых строится это Божественное Тело. И мы увидим тогда, что из этой совершенной Вселенной, из этого тела света, восстанет Логос другой Вселенной, а мы, части Его Тела, будем работать с ним в этой новой Вселенной, и работать с большим совершенством, чем мы работали здесь. Так развёртывается жизнь из века в век, из Вселенной во Вселенную, и где же — спрошу я снова — повод для скорби, куда исчезли все иллюзии, раз мы увидели Единство всего?