Предыдущая   На главную   Содержание   Следующая     ПРЕДИСЛОВИЕ ПЕРЕВОДЧИКА Среди матросов ходили слухи, что на "Мортзестусе" что-то "нечисто". Однако после двух недель спокойного плавания главный герой начал считать эти слухи беспочвенными: морские байки, и не более! Как вдруг он увидел призрачную фигуру, забравшуюся на борт корабля из моря. Как будто сам собой развязался узел, как будто случайно рухнул на палубу рей, придавив насмерть матроса. Таинственный туман окутывает судно. А в глубине океана появляются очертания огромного парусника, который гонится за "Мортзесту- сом", и к наступлению темноты судьба команды, похоже, будет решена: или удастся пересидеть ночь в задраенном кубрике, или же им всем уготовано сгинуть - в тихую погоду, в спокойном море, без следа... Роман "Пираты-призраки" принадлежит перу английского писателя Вильяма Ходжсона и написан в 1909 году. Четырнадцатилетним пареньком Ходжсон поступил на морскую службу, восемь лет жизни провел в дальних плаваниях. Списавшись на берег, он работал в полиции инструктором по физической подготовке. Кроме "Пиратов" его перу принадлежат романы "Ночная земля", "Дом на границе", "Карнаки - охотник за призраками" и рассказы, посвя- щенные тем "ужасам", которыми издревле пугает наше воображение мировой океан. Когда началась первая мировая война, Ходжсон ушел добровольцем вое- вать и незадолго до ее окончания был убит. Он наполнил приключениями свою жизнь и свои произведения. Роман "Пираты-призраки" автор посвятил женщине по имени Мэри Уолли. Видимо, у моряка Ходжсона была своя Ассоль. К. Васильев ЗАПЕВКА "СМОЛЕНЫХ ДУШ" Запевала: Братва, а ну-ка, на кабестан! Матросы: Эх! Э-ох! Запевала: Навались дружнее, смоленые души! Матросы: Эх! Э-ох! Запевала: Крути-поворачивай! Слушай! Матросы: Эх! О-эх! Запевала: Слушать на всех кораблях! Матросы: Эх! Э-ох! Запевала: В море выходим! Матросы: Эх! О-эх! Запевала: Эх! Э-ох! Матросы: Топай ногами, плечом навались! Запевала: Слушай-ка, слушай, как топают морские волки! Матросы: Тихо! Слушай их топот! Запевала: Стучат они, топают, взревели их глотки. Под рокот цепей на лебедке! Матросы: Слушай, слушай их рокот! Запевала: Наддай, коль идет хорошо! Наддай, коль идет хорошо! Слабину выбирай, коли трос провис! Матросы: Эх! О-эх! Слушай их топот! Эх! О-эх! Слушай их грохот! Эх! О-эх! Эх! О-эх! Хор: А теперь они рявкнули вместе! Слушай! Глотки взревели, на палубе топот! Эх! О-эх! Эх! О-эх! Крики звучат и на палубе грохот! Запевала: Слушай раскатистый хор - скрип цепей на лебедке! Запевай! Э-ох! Гром и стон! До самого неба он! Взревели их глотки! Матросы: Эх! О-эх! Стучи каблуками! Эх! Э-ох! Топай ногами! Запевала: Слушай, как щелкают стопоры, А бородатые дьяволы топают! Как будто гудят небеса Над нами чугунной утробою! Матросы: Тихо и слушай! А ну-ка, послушай! Эх! О-эх! Эх! О-эх! Запевала: Проклятья взлетают под клотики! Матросы: Эх! О-эх! Запевала: Тихо! А ну-ка, слушай! Чертыхаются смоленые души! Матросы: Тихо! А ну-ка, слушай! Тихо! А ну-ка, слушай! Запевала: Топот вокруг кабестана по кругу! Хор: А теперь они крикнули разом! Рванули разом их глотки! Эх! О-эх! Эх! О-эх! Топот ботинок и рокот лебедки! Запевала: Слышишь, поет кабестан! Стопор трещит, как трещотка! Матросы: Щелкает стопор, считает зубцы, Шестерня выбивает чечетку! Запевала: Щелк-пощелк! Мои бравые парни, Ну, пошло-завертело! Матросы: Эх! О-эх! Слушай, как звякает! Запевала: Эх! О-эх! Как щелкает, звякает! Матросы: Тихо! Тяжело они дышат! Слушай! Жаром от них так и пышет! Запевала: Звякает - щелкает! Щелкает - звякает! Матросы: Эх! О-эх! Топай, плечом налегай! Запевала: Навались! Слабину выбирай! Матросы: Эх! О-эх! Слабину выбирай! Эх! О-эх! Плечом сильней налегай! Запевала: Шевелись, смоляная душа, И пошла, пошла помаленьку! Матросы: Эх! О-эх! Пошла помаленьку! Запевала: Щелканье - звяканье, навались и замри! Ну-ка, товсь! Кабестан стопори! Матросы: Эх! О-эх! Эх! О-эх! 3апевала: Щелкает - звякает, а ну-ка, слушай, ребята! Матросы: Эх! О-эх! Топай и навались! Запевала: Стопори и кончай выбирать, э-ох! Матросы: Эх! Стопори на выдох и вдох! Запевала: Стоп кабестан! И запевку кончай! Трос заворачивай, эй! Хор: Эх! О-эх! Работу кончай! Эх! О-эх! Двигай ногами! Эх! О-эх! Ветер, крепчай! Эх! О-эх! И в море под парусами! Эх! О-эх! Эх! О-эх! ГЛАВА 1 ТЕНЬ ВЫХОДИТ ИЗ МОРЯ Он начал без околичностей свое повествование. Я нанялся на "Мортзестус" во Фриско. До того, как ступить на его па- лубу, я слышал, что в порту об этом корабле рассказывают какие-то подоз- рительные истории. Однако я был на мели и мне не хотелось там задержи- ваться, так что я не стал придавать значения слухам. По крайней мере, не нужно беспокоиться о жратве и крыше над головой. Я спрашивал парней: а в чем, собственно, дело? Но никто не мог толком объяснить. Говорили, ко- рабль вроде невезучий, всегда чертовски задерживается в плавании и уж слишком часто попадает в безветрие. У него пару раз сносило весь такелаж и бывали неприятности с грузом в трюме. Кроме этого ребята наворочали кучу других историй, которые могут случиться на любой посудине. Во всем этом не было ничего сверхъестественного, так что я был вполне готов к подобным неприятностям - лишь бы добраться домой. Конечно, будь у меня возможность выбора, я бы предпочел наняться на другое судно. Спустившись в кубрик со своими пожитками, я обнаружил, что команда уже укомплектована. Дело в том, что прежний экипаж списался на берег, когда они бросили якорь во Фриско, все до единого, кроме паренька из Лондона, кокни, который оставался на борту, пока судно грузилось у при- чала. Потом, когда мы с ним сошлись поближе, он рассказал мне, что наме- ревался выскрести себе суточные за стоянку - в порту. В первую же ночь, проведенную на корабле, я понял, что у новой коман- ды вошло в привычку болтать о разных странностях, случившихся на "Морт- зестусе". Они преподносили дело так, что это уже установленный факт, будто на нем обитают привидения. Впрочем, все разговоры на эту тему ве- лись в шутливом тоне. Исключение составлял Вильямс - тот лондонский па- ренек. Вместо того, чтобы смеяться над шутками остальных, он, похоже, воспринимал все очень серьезно. Это возбудило мое любопытство. Я задумался: может, есть доля правды в тех смутных историях, что мне пришлось услышать? Как только представи- лась возможность, я стал расспрашивать Вильямса, почему он верит в эти россказни о случившемся на корабле. Поначалу он держался чуть настороже, но вскоре переменил свое отноше- ние и признался, что не знает ни одного конкретного случая, который мож- но назвать странным - в том смысле, какой вкладывал в это слово я. Но в то же время существовала куча мелочей, которые, если собрать их вместе, заставляли тебя призадуматься. Например, корабль всегда подолгу находил- ся в плавании и ему очень не везло с погодой. Случалось и кое-что дру- гое: паруса, которые вечерами крепились на реях, под утро всегда оказы- вались кем-то распущенными. А под конец он сказал и вовсе нечто стран- ное: - На этой посудине шибко много теней, будь они неладны. Знаешь, это действует на нервы: первый раз в жизни со мной такая чертовщина. Он выпалил это на одном дыхании; я повернулся и посмотрел на него. - Много теней? Что ты имеешь в виду, черт побери? Но он отказался объяснять что-либо, да и продолжать разговор не хотел - только тупо качал головой, когда я приставал с вопросами. Казалось, на него что-то нашло, он вдруг угрюмо нахохлился. Я был уверен, что он лишь делает вид, будто плохо меня понимает. По-моему, дело было совсем в дру- гом: ему просто стало вроде как стыдно, что он позволил себе распустить язык и проболтаться о "тенях". Такие типы умеют думать и у них есть что сказать, но они нечасто желают делать это. Так или иначе, я понял, что продолжать расспросы бессмысленно, и решил оставить его пока в покое. Но на протяжении нескольких последующих дней я ловил себя на том, что время от времени задаю себе один и тот же вопрос: что же подразумевал парень под "тенями"? Мы вышли из Фриско на следующий день, нас подгонял устойчивый попут- ный ветер, и это, похоже, сыграло роль своеобразной затычки, остановив- шей поток всевозможных домыслов о невезучести нашего корабля. Однако... Рассказчик помедлил с минуту и затем продолжил свою историю. Первое время, недели две, все шло своей чередой, ветер по-прежнему благоприятствовал нам. Мне стало казаться, что удача наконец-то улыбну- лась мне, определив на эту посудину. Большинство парней из команды отзы- вались о ней добрым словом, и мы все больше склонялись к тому, что все эти рассказы об обитающих на ее борту приведениях не больше чем слухи. Но только я стал привыкать к нормальному течению событий, как прои- зошло нечто совершенно потрясшее мое воображение. Было время вечерней вахты, с восьми до полуночи, я сидел на ступеньке трапа, ведущего на бак, по правому борту. Стояла прекрасная погода, в небе сияла красавица луна. Я услышал, как вахтенный на корме отбил четы- ре склянки, и впередсмотрящий, старый матрос по имени Джаскетт, ответил ему ударами в свой колокол. Он, видимо, заметил меняй, перегнувшись че- рез поручни, крикнул: - Это ты, Джессоп? - А кто же еще, - ответил я. - Что за погода, а! Чудо, - заметил он задумчиво и повел рукой, в ко- торой была зажата трубка, указывая на спокойное море и небо. - Впору пригласить своих старух и всю юбочную родню на морскую прогулку. Я не видел оснований оспаривать это, и он продолжил: - Может, конечно, на этой посудине и водятся привидения, как упрямо твердят некоторые, но лично я вот что тебе скажу: пусть мне еще раз так же повезет и со следующим кораблем. Подумай сам: хорошая жратва, пудинг по воскресеньям, да и ребята в кубрике приличные, и в остальном все ком- форт, так что еще надо... А насчет привидений - так это чушь собачья. Я много плавал на подобных галошах, про которые трепались, будто они с привидениями, и на некоторых действительно водилась нечисть. Помню, пла- вал на одной посудине, так там было глаз не сомкнуть перед вахтой, весь извертишься в койке, потом вскакиваешь и начинаешь эту нечисть гонять. Так ведь это все-таки лучше, нежели иметь на борту бабу! Иногда... В это время появилась смена, один из матросов поднялся на бак по тра- пу с другого борта, и старина Джаскетт набросился на него со словами: какого черта тот опаздывает, мог бы шевелиться побыстрее. Матрос что-то ответил, но я не уловил его слов, потому что мой взгляд, уже довольно сонный, вдруг остановился на леере правого борта дальше к корме, где происходило нечто абсолютно невероятное, нечто вызвавшее во мне дикий ужас. Я увидел человеческую фигуру, шагнувшую на борт корабля через пе- рила недалеко от кормы у вант грот-мачты. Я вскочил и схватился судорож- но за поручни, раскрыв широко глаза. Кто-то заговорил у меня за спиной. Это был впередсмотрящий, спустив- шийся с бака, он направлялся на ют доложить второму помощнику о сдаче вахты. - Что с тобой, приятель? - спросил он с любопытством, увидев мою нап- ряженную позу. Фигура - или не знаю, как это назвать - исчезла в тени на подветрен- ной стороне палубы. - Ничего! - ответил я коротко; в тот момент я был более чем ошеломлен увиденным и не мог пускаться в объяснения. Мне нужно было подумать. Старый морской волк взглянул на меня, но только пробормотал что-то и ушел на корму. Наверно, еще с минуту я стоял, напрягая зрение, но ничего не увидел. Затем я пошел медленно к корме, остановился у заднего угла рубки. Оттуда мне была видна почти вся верхняя палуба, но не было заметно никакого движения, за исключением, конечно, тех теней, что отбрасывали снасти, реи и паруса, покачивающиеся в заливающем палубу свете. Старина Джаскетт, только что сменившийся с вахты, снова прошел на нос корабля в кубрик, и я остался один на том участке палубы. И в тот мо- мент, стоя около рубки и вглядываясь пристально в тени с подветренной стороны, я вспомнил вдруг, как Вильямс говорил, что на корабле уж очень много "теней". Тогда меня озадачили его слова и я не понял их истинный смысл. Теперь же я обо всем догадался. Действительно, теней было слишком много. Однако есть они, или их нет, я понял, что для сохранения собственного душевного спокойствия мне было просто необходимо раз и нав- сегда определить свое отношение к той фигуре, которая, как мне почуди- лось, явилась из океана и забралась на палубу; было ли это реальностью или же видением - игрой моего воображения, как вы могли бы сейчас ска- зать. Разум подсказывал мне, что это было не более чем видение, скоро- течный сон - я, должно быть, задремал; но что-то более глубокое, чем ра- зум, говорил мне, что это не так. Я решил рискнуть и направился в самую гущу теней - ничего не случилось. У меня прибавилось смелости. Здравый смысл подсказывал, что у меня, похоже, разыгралась фантазия. Я подошел к грот-мачте и заглянул за леер, частично ограждающий ее, потом вниз в темноту насосного отделения; и здесь ничего. Затем я посмотрел под козырек юта. Там было темнее, чем на палубе. Я обследовал палубу с обеих сторон и не обнаружил никаких приз- наков того, что искал. Это подбадривало и успокаивало. Я взглянул на кормовые трапы и вспомнил, что нельзя подняться по ним, оставшись неза- меченным: второй помощник или вахтенный обязательно увидит тебя. Я прис- лонился спиной к переборке и замер, изредка посасывая свою трубку и не спуская глаз с палубы. Я какое-то время обдумывал произошедшее, все больше приходя к утешительным для себя выводам, потом отошел от стойки. Подойдя к фальшборту, я нагнулся и посмотрел на воду; но там ничего не было, кроме воды, так что я повернулся и направился к носовой части. Здравый смысл одержал победу, теперь я был уверен, что это мое воображе- ние сыграло со мной злую шутку. Я уже собирался спуститься в кубрик че- рез дверь по левому борту, как что-то заставило меня обернуться. Лучше бы я этого не делал. За моей спиной в нескольких шагах от грот-мачты стояла неясно очерченная призрачная фигура; полоса лунного света плавала у ее ног, убегая то вправо, то влево. Это была та самая фигура, которую я только что определил как плед своего воображения. Честно говоря, я не на шутку испугался. Теперь я точно убедился в том, что все это не привиделось мне. Это была, несом- ненно, фигура человека. Однако трудно было бы добавить чтолибо к этому описанию, настолько колеблющимся был лунный свет и так быстро сдвигались тени, преследуя друг друга. Затем мне, изрядно перетрусившему и застыв- шему в нерешительности на месте, пришла в голову - как тогда показалось - спасительная мысль: кто-то валяет дурака, но вот с какой целью и поче- му, об этом оставалось только гадать. Я обрадовался своей догадке, кото- рая, как мне подсказывал здравый смысл, имела право на существование, и на какую-то секунду почувствовал облегчение. До этого вопрос о привиде- ниях с этой точки зрения мной не рассматривался. Я снова почувствовал в себе присутствие духа. Я обвинил себя в том, что предаюсь фантазиям и что, если бы не мое буйное воображение, я бы уже давно сделал правильные выводы. Смешно звучит, но несмотря на все свои логические рассуждения, я все же боялся пойти и взглянуть на того, кто стоял за грот-мачтой. С другой стороны, остаться на месте - это значит признать свою трусость, а уж этого я за собой никогда не замечал; так что я двинулся вперед, хотя и без большой охоты, как вы, наверно, догадываетесь. Я прошел половину пути, фигура по-прежнему стояла там, неподвижная и безмолвная; лунный свет и тени играли вокруг нее, отзываясь своими пере- мещениями на каждое движение корабля. Думаю, я пытался вызвать в себе удивление. Если это один из матросов валяет дурака, он наверняка слышит, как я приближаюсь, тогда почему он не удирает, пока у него есть возмож- ность? И где он прятался до этого? Эти вопросы я задавал себе торопливо, испытывая смешанное чувство сомнения и уверенности в своих суждениях; а тем временем расстояние между мной и фигурой, сами понимаете, все сокра- щалось и сокращалось. Я обогнул рубку, между нами оставалось шагов две- надцать, но вдруг фигура резко сдвинулась с места, сделала три больших быстрых шага к левому борту, перелезла через леер и сгинула в море. Я бросился к борту, посмотрел вниз, но ничего не увидел, только тень нашего корабля скользила по морской глади, залитой лунным светом. Трудно сказать, как долго вглядывался я в воду за бортом, - думаю, не меньше минуты. Я чувствовал в себе пустоту - я почти физически ощущал ее. Я получил неоспоримое доказательство тому, что столкнулся с чем-то сверхъестественным, с чем-то, что нельзя объяснить просто фантазией, ро- дившейся в моей голове. Казалось, что я на какое-то время потерял спо- собность связно мыслить. Я был потрясен увиденным; мой мозг отказывался служить мне. Как я уже сказал, прошла минута или две, пока я разглядывал темную воду за бортом нашего корабля. Вывел меня из оцепенения крик второго по- мощника. - Брасопить фока-реи! - орал он. Я бросился выполнять команду, двигаясь точно во сне. ГЛАВА 2 ЧТО УВИДЕЛ ПРАКТИКАНТ ТАММИ На следующее утро перед тем, как заступить на вахту, я внимательно осмотрел место, где видел эту загадочную фигуру; но не нашел ничего по- дозрительного - никаких следов, которые помогли бы мне разгадать тайну странного человека. Несколько дней после этого прошли достаточно спокойно, хотя я и бро- дил ночами по палубам, надеясь обнаружить что-нибудь, что могло бы хоть в какой-то степени пролить свет на то таинственное явление, невольным свидетелем которого я столь неожиданно стал. Соблюдая осторожность, я не сказал никому об увиденном. Потом, я был уверен, что парни просто посме- ялись бы надо мной. Я провел несколько ночей подобным образом, не приблизившись ни на йо- ту к разгадке занимавшей меня тайны. А затем, во время ночной вахты, произошло следующее. Я стоял на руле. Тамми, один из практикантов, вышедших в свое первое в жизни плавание, нес вахту на рынде; он прохаживался за моей спиной по корме. Второй помощник находился на носу, он курил, облокотившись на по- ручни. Стояла все такая же ясная погода, луна, хотя и убывающая, облада- ла достаточной силой, чтобы высветить отчетливо все детали на корме. От- били три склянки; признаюсь, я клевал носом. Похоже, я и в самом деле слегка задремал; старая посудина настолько хорошо слушалась руля, что от штурвального требовался минимум усилий: только чуть поведи вправо или влево штурвал время от времени. Затем мне показалось вдруг, будто кто-то тихо окликнул меня. Недоумевая, я сначала посмотрел вперед, где стоял помощник капитана, потом бросил взгляд на компас. Нос корабля был повер- нут прямо по курсу, и я успокоился. Внезапно оклик повторился. На этот раз у меня не осталось сомнений, что кто-то зовет меня, и я обернулся назад. Я увидел Тамми, он перегнулся через блок и тали, пытаясь дотя- нуться до меня рукой. Я собрался спросить, какого черта ему нужно, но Тамми поднял палец к губам, требуя от меня молчания, и показал на корму. Его лицо белело в неясном свете: он показался мне очень встревоженным. Несколько секунд я пристально всматривался в том направлении, которое он указал, но ничего не увидел. - Что там такое? - спросил я негромко, посмотрев еще немного в темно- ту и абсолютно ничего не обнаружив. - В чем дело? - Ш-ш! - прошептал Тамми хрипло, не глядя на меня. Вдруг он сделал стремительный прыжок, кинулся к рулевому колесу и мгновением позже уже стоял рядом со мной, переводя дыхание и дрожа всем телом. Взглядом он как будто следил за движением какого-то невидимого мне человека или предмета. Должен признаться, меня пробрал нервный озноб. Поведение Тамми дока- зывало, что он объят диким ужасом, и то, как он смотрел в темноту, подс- казывало мне, что он заметил нечто воистину жуткое. - Что с тобой, черт побери? - спросил я резко. Затем я вспомнил о втором помощнике. Я бросил взгляд туда, где он стоял, попыхивая трубочкой. Его спина была по-прежнему повернута к нам, он не видел, как Тамми покинул свой пост. Я снова накинулся на парнишку. - Бегом на свое место, ради всех святых, пока помощник тебя не заме- тил! Если нужно что сказать, крикни оттуда из-за талей. Тебе, похоже, что-то померещилось. Не дослушав меня, этот малый ухватился одной рукой за мой рукав и, показывая второй рукой в сторону лебедки, завопил: - Он идет! Он идет сюда! Тут прибежал помощник капитана, требуя объяснений. В это время я, низко наклонившись, заглядывал под поручни около лебедки и вдруг увидел нечто похожее на человека; но оно было настолько расплывчатым и стран- ным, что я не взялся бы утверждать наверняка, будто и вправду видел ко- го-то. Однако перед моим мысленным взором в ту же секунду выросла без- молвная фигура, которую я наблюдал неделю назад на главной палубе в не- ясном лунном свете. Помощник капитана стоял уже надомной, и я показал ему, не произнося ни звука, на необычное видение; однако, делая это, я прекрасно понимал, что он не сможет увидеть то, что вижу я. (Странная получается картина, не так ли?) Еще секунда, и видение исчезло, я прител в себя и почувство- вал, что Тамми вцепился в меня, обхватив мои колени. Второй помощник пару секунд рассматривал лебедку, затем с усмешкой обратился ко мне: - Оба заснули на вахте, так надо понимать? Не дав мне возможности объясниться, он приказал Тамми убираться к черту и прекратить свое нытье, иначе он даст ему пинка и вышвырнет за борт. После этого он вернулся на свое место, снова раскурил трубку и, про- хаживаясь туда-сюда каждые две минуты, поглядывал иногда на меня насто- роженным и, как мне показалось, полуподозрительным, полуозадаченным взглядом. Как только меня сменили, я поспешил вниз, в каюту практикантов. Мне не терпелось переговорить с Тамми. В голове крутился с десяток вопросов, я пребывал в сомнении, не зная, что предпринять. Когда я вошел, Тамми лежал, скорчившись, на рундуке, подобрав ноги к подбородку; он уставился неподвижным взглядом на дверь, в его глазах читался страх. Я просунул голову в дверь, и у него перехватило дыхание. Но увидев, что это я, он слегка расслабился, с его лица сошло напряженное выражение. - Входи, - сказал он негромко, делая усилие, чтобы голос не дрожал; я перешагнул через планширь и сел на рундук напротив Тамми. - Что это было? - спросил он, спуская ноги на пол и наклоняясь впе- ред. - Ради всех святых, скажи мне, что это было? Он чуть ли не кричал, и я поднял руку, успокаивая его. - Тс-с! Разбудишь остальных. Он повторил вопрос, но теперь не так громко. Я ответил не сразу, меня мучили сомнения. Мне вдруг пришло в голову, что, может быть, лучше все отрицать, заявив, что я не заметил ничего необычного. Секунду подумав, я именно так и поступил. - Что ты имеешь в виду? - спросил я его. - Я пришел как раз для того, чтобы выяснить это у тебя. Только что там на корме, ты своими истеричес- кими выходками выставил нас перед вторым помощником совершенными ослами. Заканчивая свою речь, я придал голосу сердитый тон. - Ничего подобного! - страстно зашептал он в ответ. - Ты прекрасно видел все сам. Я уверен в этом. Ты показал на него помощнику капитана. Я наблюдал за тобой. Малый едва не рыдал, раздираемый страхом и раздражением, вызванным моим наигранным недоверием. - Чушь! - ответил я. - Ты и сам отлично понимаешь, что просто заснул на вахте. Тебе снился какой-нибудь кошмар; ты резко проснулся, и у тебя в башке чтото сдвинулось. Я хотел убедить его, что ему все померещилось. Бог мой, это меня са- мого нужно было убеждать! Если б Тамми только знал о том, что мне дове- лось увидеть неделю назад на главной палубе, даже не представляю, что бы он тогда сказал и подумал. - Если я и спал, то не больше, чем ты, - сказал он с горечью. - И ты знаешь это. Делаешь из меня дурака. На корабле - привидения. - Привидения! - воскликнул я. - Здесь водятся привидения, - повторил он. - Здесь водятся привиде- ния. - Кто тебе сказал? - поинтересовался я с недоверием. - Я тебе говорю! И тебе самому это известно. Всем вокруг известно, только им до конца не верится... И я не верил, до сегодняшней ночи. - Чушь собачья! - сказал я. - Все это глупые матросские байки. Тогда уж скажи, что и в меня вселились бесы. - И вовсе не чушь, - ответил он, продолжая стоять на своем. - И сов- сем не глупые байки... Почему ты твердишь, будто ничего не видел? - вскричал он, разволновавшись почти до слез и снова повышая голос. Я заметил ему, что так он всех разбудит. - Почему ты твердишь, будто ничего не видел? - повторил он. Я встал с рундука и направился к двери. - Ты - идиот, молокосос! - сказал я. - Я посоветовал бы тебе никому не рассказывать о том, что ты якобы видел. Послушай моего совета: укла- дывайся в койку и выспись как следует. А то несешь всякую чепуху. Завтра тебе будет стыдно. Я перешагнул порог и ушел. Он кинулся следом, чтобы еще что-то доба- вить, но я был уже далеко. В течение последующих двух дней я старательно избегал Тамми, делая все возможное, чтобы не оказаться с ним с глазу на глаз. Я был полон ре- шимости убедить его, если представится такой случай, в том, что он оши- бается, утверждая, будто видел в ту ночь нечто необычное. Однако все это оказалось ненужным, как вы сами вскоре увидите, потому как к вечеру вто- рого дня эта история получила неожиданное развитие, сделавшее бесполез- ными все мои отрицания очевидного. ГЛАВА 3 ЧЕЛОВЕК НА ГРОТ-МАЧТЕ Это случилось во время первой вахты, сразу, как пробили шесть скля- нок. Я был на носу, сидел на крыше люка. Главная палуба была пуста. Ночь выдалась чрезвычайно тихая, ветер упал почти до полного штиля, так что на корабле царили тишина и покой. Вдруг я услышал голос второго помощника: - Эй, на грот-мачте! Кто там на вантах? Я поднял голову и прислушался. Последовала напряженная пауза, затем снова раздался голос второго помощника. Чувствовалось, что еще секунда - и он выйдет из себя. - Ты что, оглох, черт тебя побери?! Какого дьявола ты залез туда? Спускайся! Я поднялся на ноги и подошел к борту с наветренной стороны. Оттуда мне был виден ют. Второй помощник стоял там у трапа по правому борту. Похоже, он разглядывал что-то на реях, скрытое от меня топселями. Я всматривался в темноту, а он тем временем продолжал сыпать проклятиями: - Гром и молния, чертов салага, быстро вниз, я тебе сказал! Он в ярости метался, раз за разом повторяя свой приказ. Но ответом ему была тишина. Я двинулся на корму. Что же случилось? Кто залез на мачту? Неужели нашелся идиот, сделавший это без приказа? Мне сразу вспомнилась таинственная фигура, которую видели Тамми и я. Что же увидел второй помощник? Или кого? Я заторопился было к нему, но в ту секунду раздался пронзительный свисток - это помощник капитана вызывал на палубу подвахтенных, и я, развернувшись, помчался в кубрик, чтобы побыстрее разбудить их. Еще минута, и вот я уже бежал на корму вместе с остальными выполнять приказания второго помощника. Его голос остановил нас на полпути. - Быстро на грот-мачту, несколько человек, и разберитесь, кто там на- верху. Надо узнать, что задумал этот идиот! - Есть, слушаюсь, сэр! - откликнулось несколько матросов, и двое пер- вых прыгнули на ванты с наветренной стороны. Я последовал за ними, потом бросились и остальные; но помощник капитана закричал, чтобы ктонибудь поднялся на реи с другого борта - на тот случай, если этот тип попытает- ся спуститься с подветренной стороны. Поднимаясь по вантам, я услышал, как второй помощник приказывает Там- ми, дежурившему на рынде, спуститься на главную палубу и вместе с другим практикантом держать под наблюдением носовые и кормовые штанги. - Он может спуститься по одному из них, если мы загоним его в угол. - Я слышал, как он объясняет. - Если что увидите, сразу кричите мне. Тамми топтался на месте. - Что такое? - спросил второй помощник. - Ничего, сэр, - сказал Тамми и спустился на главную палубу. Первый матрос достиг путенс-вант, он высунул голову над марсом, оце- нивая обстановку перед тем, как решиться на дальнейшие действия. - Что-нибудь видишь, Джок? - спросил тот матрос, что лез следом за ним и чуть впереди меня. - Нет, - ответил коротко Джок. Потом он перебрался через марс и исчез из виду. Парень передо мной поднялся выше. Он добрался до вант футтокса и ос- тановился, чтобы перевести дыхание и прокашляться. Я был рядом, почти касался его башмаков, и он обратился ко мне: - Из-за чего весь шум? Кого он увидел? За кем гоняемся? Я ответил, что не знаю, и он подтянулся и перебрался на ванты стеньги. Я последовал за ним. Парни, поднимающиеся с другого борта, были на нашем уровне. Прямо под ногами я мог разглядеть на главной палубе Тамми и его товарища - они оба смотрели вверх. Ребятки слегка нервничали, хотя и старались не показывать этого; я склонен думать, что всех охватило любопытство и, возможно, в какой-то степени осознание того, что во всем этом кроется нечто странное. Один из матросов высказал предположение: - Наверно, кто-то хотел прокатиться, не закатив; прятался где-нибудь в трюме, а теперь вылез наружу. Я тут же ухватился за эту мысль. Возможно... Однако так же быстро я и отбросил ее. Я вспомнил, как та первая фигура шагнула через борт. Новое предположение никак не объясняло тот случай. Меня одновременно одолевали и беспокойство, и любопытство. На этот раз я лично ничего не видел. Но что мог заметить второй помощник? Я мысленно вернулся к тому происшест- вию, когда Тамми и я заметили кого-то у кормовой лебедки. Тогда второй помощник не сумел ничего разглядеть. Я снова вернулся к версии о прятав- шемся в трюме пассажире. Во всяком случае этим можно хоть что-то объяс- нить. Было бы... Ход моих мыслей оказался неожиданно прерван. Один из матросов что-то кричал, размахивая руками. - Я вижу его! Я вижу его! - Он показывал вверх. - Где? - спросил висевший надо мной матрос. - Где? Я смотрел во все глаза. Я ощущал облегчение. "Всетаки это не приз- рак", - подумал я. Я повертел головой, осматривая реи над нами, однако ничего не увидел, ничего, кроме теней и пятен света. Снизу с палубы донесся голос второго помощника. Он кричал: - Ну что, поймали его? - Еще нет, сэр! - крикнул тот матрос, что был ниже всех на вантах. - Мы видим его, сэр, - добавил Квойн. - Я не вижу! - сказал я. - Да вон же он, смотри! - сказал он. Мы достигли уже брам-стеньги, и Квойн показывал на бом-брам-рей. - Ты болван, Квойн! Болван самый настоящий. Голос звучал сверху. Это говорил Джок. Раздался взрыв хохота. Теперь я видел Джока. Он стоял на вантах чуть ниже верхнего рея. Он вырвался далеко вперед, пока мы возились на марсе. - Ты болван, Квойн, - повторил он. - Похоже, что и помощник капитана такая же бестолочь. Он начал спускаться. - Ну что, никого не нашел? - спросил я. - Нет, - ответил он коротко. Когда мы вернулись на палубу, помощник капитана спустился с юта. Он подошел к нам, ожидая наших сообщений. - Поймали его? - спросил он с уверенностью. - Там никого не оказалось, - сказал я. - Что?! - вскричал он. - Вы что-то скрываете от меня, - продолжал он сердито, переводя взгляд с одного матроса на другого. - Выкладывайте жи- во. Кто это был? - Ничего мы не скрываем, - ответил я за всех матросов. - Там наверху никого нет. Второй помощник оглядел нас по очереди. - Что же, я идиот, по-вашему? - зло спросил он. Ответом ему было красноречивое молчание. - Я видел его собственными глазами, - продолжал он. - Спросите Тамми, он тоже видел. Он был под самым марсом, когда я его засек. Ошибки быть не может. А вы мне говорите, будто его там нет. - И все же это правда, сэр, - ответил я. - Джок поднялся до самого верха мачты. Помощник капитана не сразу нашел что ответить; он отошел на несколько шагов к юту и осмотрел грот-мачту снизу вверх. Затем он обратился к двум практикантам: - А вы двое? Вы уверены, что не прозевали его, когда он спускался с мачты? - Уверены, сэр, - в один голос ответили они. Я услышал, как он пробормотал себе под нос: - И правда, я бы и сам заметил, если бы он слез. Прерывая его раздумье, я задал вопрос: - Так кого именно вы видели, сэр? Он строго взглянул на меня и сказал: - Не знаю. Прошло несколько минут; мы молча стояли, обступив помощника капитана и ожидая, когда он даст команду разойтись. Неожиданно он воскликнул: - Святые угодники! Как я раньше об этом не подумал! Он повернулся и начал пристально разглядывать каждого из нас. - Все здесь? - спросил он. - Да, сэр, - мы ответили хором. Я заметил, что он пересчитывает нас. Затем он снова заговорил: - Всем оставаться на месте. Тамми, бегом в свою каюту и проверь - все ли практиканты в койках или кого-то нет. Вернешься и доложишь. Поторо- пись, приятель! Тамми умчался. Помощник обратился ко второму практиканту: - А ты слетай в кубрик, пересчитай подвахтенных и потом сразу сюда, понятно? Не успел парнишка исчезнуть за палубной рубкой, как вернулся Тамми после своего визита в их каюту, чтобы сообщить второму помощнику, что два других практиканта спят в своих койках. После чего второй помощник поручил ему заглянуть в каюты судового плотника и парусного мастера, чтобы узнать, у себя они или нет. Пока Тамми выполнял приказ, пришел второй парнишка и доложил, что все матросы в кубрике и мирно спят. - Ты уверен? - спросил у него второй помощник. - Так точно, сэр, - ответил он. Второй помощник взмахнул рукой. - Сходи и посмотри, у себя ли стюард, - сказал он отрывисто. Было за- метно, что он ужасно озадачен. Я подумал: "Тебе еще предстоит кое-что узнать, господин помощник ка- питана!" Затем я принялся про себя рассуждать, к какому выводу он при- дет. Через несколько секунд вернулся Тамми с сообщением, что столяр, па- русный мастер и доктор давно уже спят. Второй помощник что-то пробормотал и велел ему спуститься в кают-ком- панию: первый и третий помощники капитана, случайно, не отсутствуют на своих койках? Тамми отправился вниз, но приостановился. - Может, мне заглянуть и в каюту капитана, сэр, если уж я туда нап- равляюсь? - спросил он. - Нет! - сказал второй помощник. - Делай, что тебе ведено, а затем возвращайся. Если уж кому и придется идти к Старику, так это мне самому. - Слушаюсь, сэр, - сказал Тамми и умчался на ют. Пока он бегал, другой посыльный подошел и доложил, что буфетчик был у себя и потребовал объяснений, какого черта практикант делает в его каю- те. Второй помощник ничего не говорил с минуту. Затем он повернулся к нам и сказал, что все свободны и могут идти в кубрик. Когда мы удалялись всей толпой, переговариваясь вполголоса, Тамми спустился с юта и подошел ко второму помощнику. Я слышал, как он сказал, что оба помощника были в своих койках и спали. Затем он добавил, как будто припомнив: - И капитан тоже спит. - Мне кажется, я говорил тебе... - начал второй помощник. - Я не входил в его каюту, - сказал Тамми. - Просто дверь была откры- та... Второй помощник двинулся на корму. До меня донесся отрывок замечания, с которым он обратился к Тамми: - ...все на месте. Я не знаю... Он поднялся на ют, и я не услышал продолжения. Я задержался на секунду, потом поспешил вслед за остальными. Когда мы приближались к баку, раздался один удар рынды, и мы, разбудив подвахтен- ных, поведали им, какую встряску только что получили. - Да он просто накачался, - заметил один из матросов. - На него не похоже, - сказал другой. - Скорей, закемарил на юте, и ему во сне любимая теща явилась, проведала зятька! Это предположение вызвало среди матросов смех; я поймал себя на том, что улыбаюсь вместе с остальными, хотя уж у кого у кого, а у меня не бы- ло ни малейших оснований разделять их беззаботное настроение. - Знаешь, я все-таки думаю, что это кто-то прятавшийся в трюме, - до- несся голос Квойна, того матроса, который уже раньше высказывал это предположение; он обращался к матросу по имени Стаббинс - невысокому мрачноватому парню. - Как бы не так! - возразил Стаббинс. - Если уж он тайком пробрался на корабль, какого черта он будет лазить по реям. - Кто знает, - сказал первый. - Мне почему-то не верится, что это трюмный пассажир, - вмешался я. - Что ему понадобилось на мачте? Мне кажется, его скорее привлекла бы кла- довка нашего буфетчика. - Вот здесь ты прав, ей-богу, - сказал Стаббинс. Он раскурил трубку и стал неторопливо посасывать ее. - И все-таки мне не понятно, - заметил он, помолчав секунду. - Мне тоже, - сказал я, после чего на какое-то время замолчал, следя за течением разговора. Вскоре мой взгляд упал на Вильямса, того парня, что рассказывал мне о "тенях". Он сидел на своей койке, покуривая и явно не желая присоеди- няться к общей беседе. Я подошел к нему и спросил: - А ты что думаешь об этом, Вильямс? Как считаешь, второй помощник действительно видел что-то? Он взглянул на меня с какой-то мрачной подозрительностью, но ничего не сказал. Я почувствовал легкое раздражение, но постирался скрыть это. Через некоторое время я снова заговорил с ним: - Знаешь, Вильямс, я начинаю понимать, что ты имел в виду тогда ночью, когда говорил мне о тенях. - Что ты хочешь сказать? - спросил он, вытащит изо рта трубку. - То, что слышишь, - сказал я. - И в самом деле, теней слишком много. Он приподнялся и, вытянув вперед руку с трубкой, наклонился ко мне. По его глазам было видно, что его охватило волнение. - Так ты видел... - начал он, заглядывая мне в глаза; он преодолевал внутреннее сопротивление, желая высказаться. - Ну, - подталкивал я. Наверно, с минуту он боролся сам с собой, пытаясь что-то сказать. За- тем выражение его лица резко изменилось, и вместо сомнения и еще чего-то менее определенного оно выражало довольно мрачную решимость. Он загово- рил: - Что бы там ни было, а я все равно получу свои суточные все до еди- ного пенса, есть тут тени или нет - мне плевать. Я посмотрел на него в изумлении. - Какая связь между суточными и тем, что происходит на борту? Он, кивнув с какой-то непреклонной решимостью, сказал: - Послушай. Я ждал. Он показал рукой в сторону кормы. - Команда списалась. - Во Фриско, ты имеешь в виду? - спросил я. - Ну да, - ответил он. - И никто не получил всех тех денег, что при- читались каждому из нас. Я один остался. Я понял внезапно, к чему он клонит. - Ты думаешь... - Поколебавшись, я закончил: - Они все тоже видели тени? Он кивнул, но ничего не сказал. - И все они сбежали? Он снова кивнул и начал выбивать пепел из трубки, постукивая ею о спинку койки. - А офицеры, а капитан? - спросил я. - Все новые, - сказал он и встал со своей койки: ему пора было засту- пать на вахту - пробило восемь склянок. ГЛАВА 4 КТО-ТО БАЛУЕТСЯ С ПАРУСОМ Была пятница, когда второй помощник загнал ночную вахту на реи искать человека под клотиком гротмачты; в течение пяти дней почти все разговоры на корабле крутились вокруг этого случая; хотя никто, за исключением Вильямса, Тамми и меня, казалось, не воспринимал происшедшее всерьез. Возможно, не стоит исключать из их числа и Квойна, который при малейшей возможности продолжал настаивать, что у нас в трюме прячется "заяц". Что же касается второго помощника, то он, по-моему, тоже начал понимать, что дело было куда более серьезным и менее понятным, чем ему поначалу каза- лось. Я знал, что ему приходится держать при себе догадки и предположе- ния, касавшиеся природы случившегося, поскольку Старик и первый помощник безжалостно высмеяли его, услышав историю про "домового" на борту. Я уз- нал об этом от Тамми, который подслушал, как они изводили его насмешками в течение всей второй полувахты вечером следующего дня. Так, он поведал мне не одну еще вещь, которая доказывала, на" только второй помощник обеспокоен своей неспособностью донять загадочное появление и исчезнове- ние человека, увиденного им на вантах мачты. Он заставил Тамми подроб- нейшим образом пересказать все, что тот мог вспомнить о фигуре, которую мы видели около кормовой лебедки. Самое интересное, что в его поведении не было ни тени насмешки, ни намека на какое-либо недоверие словам Там- ми; он крайне серьезно все выслушал, а потом задал массу вопросов. Я бо- лее чем уверен, что в его голове рождалось единственно возможное объяс- нение. Хотя, видит Бог, выглядело оно совершенно невероятным и абсолютно невозможным. В среду вечером, после пяти дней, наполненных бесконечными разговора- ми, о которых я упоминал, произошло событие, вселившее еще больший страх в тех, включая и меня самого, кто уже все понял... Однако я вполне до- пускаю, что те из матросов, которые не знали ничего о тенях, не увидели особых причин для беспокойства в событии, о котором я собираюсь сейчас рассказать. Хотя и они были в достаточной степени удивлены и озадачены, а возможно, даже и испытали легкий мистический ужас. Слишком много не- объяснимого было в том происшествии, несмотря на всю его заурядность и естественность. Суть его сводилась всего лишь к тому, что один из пару- сов неожиданно распустился, правда этому сопутствовали поистине значимые детали - значимые в свете того, что знали Тамми, я и второй помощник. Семь склянок и чуть позже еще одна были отбиты вахтенным, первой вах- ты, и нашу смену подняли с коек, чтобы сменить их. Большинство парней спрыгнули уже на пол и, сидя на своих сундучках, натягивали на себя ро- бы. Внезапно в дверном проеме кубрика появилась голова одного из практи- кантов сменяющейся вахты. Он сказал: - Старший помощник хочет знать, кто из вас, парни, закреплял фор-бом-брамсель? - Зачем это ему? - поинтересовался один из матросов. - Подветренный край распустился и болтается, - сказал практикант. - И он приказывает тому, кто крепил его, сразу, как только он заступит на вахту, лезть наверх и привести все в порядок. - Приказывает? В любом случае это не я, - ответил матрос. - Спроси других. - В чем дело? - полюбопытствовал Пламмер, слезая со своей койки. Практикант повторил вопрос старшего помощника. Матрос зевнул и потянулся. - Постой-ка, - пробормотал он, одной рукой почесывая затылок, а вто- рой отыскивая свои брюки. - Кто крепил брамсель, говоришь? - Он засунул ноги в брюки и поднялся. - Да Том, кто же еще? Получив ответ, посыльный ушел. - Эй! Приятель! - закричал Стаббинс Тому - матросу второго класса. - Вставай, ленивый дьявол! Первый помощник только что присылал посыльного с тем, чтобы узнать, кто крепил фор-бом-брамсель? Парус весь раздуло, и он говорит, чтобы ты залез наверх и подвязал его. Том спрыгнул с койки и начал быстро одеваться. - Раздуло? - сказал он.. - Ветра-то совсем не было, да и потом я хо- рошо заделал концы, на несколько узлов. - Может, попался гнилой сезень, который и развязался, - предположил Стаббинс. - В любом случае тебе лучше поторопиться, сейчас как раз пробьет восемь склянок. Через минуту раздались удары рынды, и мы двинулись толпой на ют на перекличку. Как только были зачитаны все имена, старпом наклонился ко второму помощнику и что-то сказал ему. После чего второй помощник крик- нул: - Том! - Здесь, сэр! - ответил Том. - Это ты закреплял фор-бом-брамсель во время прошлой вахты? - Так точно, сэр. - Как случилось, что парус распустился? - Не могу знать, сэр. - Так вот, давай бегом наверх и принайтовь его к рею. И смотри, чтобы на этот раз все было сделано как надо. - Слушаюсь, сэр, - сказал Том и последовал за остальными матросами на носовую часть. Достигнув фокмачты, он перелез на ванты и начал нетороп- ливо взбираться на нее. Я отчетливо видел его, поскольку луна, хотя и стареющая, была очень ясной и яркой. Я подошел к наветренному борту, облокотился на поручни, наблюдая за ним, начал набивать трубку. Другие матросы, как палубная вахта, так и подвахтенные, ушли на бак, поэтому на какое-то время мне показалось, что я один остался на главной палубе. Однако через минуту выяснилось, что я ошибаюсь; продолжая раскуривать трубку, я вдруг заметил Вильямса, лон- донского парня, он появился из-за рубки, поднял голову и посмотрел на Тома, который поднимался все выше и выше. Я несколько удивился его пове- дению, поскольку знал, что у него и еще трех матросов шла в полном раз- гаре "покерная баталия" и Вильямс выиграл уже больше шестидесяти фунтов табаку. Насколько помнится, я открыл уже было рот, чтобы окликнуть его и спросить, почему он бросил играть, но вдруг мне на память пришел наш са- мый первый разговор с ним. Я вспомнил его слова о том, что паруса всегда раздувало по ночам. Я вспомнил, с каким особенным и абсолютно непонятным мне тогда ударением произнес он эти два слова; и вспомнив это, я ощутил страх. Мне сразу же стала ясна абсурдность ситуации: парус, пусть даже плохо закрепленный, не раздулся бы при той ясной и тихой погоде, что стояла в ту ночь. Меня удивило, что я не сразу понял это. Паруса не раз- дуваются в безветренную погоду при спокойном море. Я отошел от поручня и двинулся навстречу Вильямсу. Он знал или, по крайней мере, догадывался о каких-то вещах, мне абсолютно неизвестных тогда. Том поднимался все выше - что ждало его там? Вильямс повернулся и, заметив меня, сказал: - Бог мой, опять это началось! - Что? - спросил я, хотя и уже догадывался о том, что он имеет в ви- ду. - Опять эти паруса, - ответил он, показывая в направлении фор-бом-брамселя. Я бросил быстрый взгляд на фок-мачту. Весь подветренный край верхнего паруса трепыхался по воздуху, от мачты до конца рея. Чуть ниже был виден Том, он как раз перебирался на ванты брам-стеньги. Вильямс снова заговорил: - Вот так мы потеряли двоих. Все чудовищно схоже. - Двоих матросов? - воскликнул я. - Вот именно, - выдавил он из себя. - Что-то не понимаю, - продолжал я. - Ничего подобного мне слышать не приходилось. - А кто тебе мог об этом рассказать? - спросил он. Я оставил его вопрос без внимания, так как мои мысли были заняты нем- ного другим, а именно - что же мне предпринять? - Я все-таки лучше пойду на ют и расскажу второму помощнику все, что знаю, - сказал я. - Он и сам видел кое-что, чему не нашел объяснения и... и в любом случае что-то надо делать в такой ситуации. Если б второй помощник знал обо всем... - Чушь! - оборвал меня Вильямс. - Он обозвал бы тебя круглым идиотом. Не лезь на рожон, лучше помалкивай. Я стоял в нерешительности. То, что говорил Вильямс, было чистой прав- дой, и я не знал, что делать. Я был убежден, что там наверху таится ка- кая-то опасность; однако, если б у меня потребовали представить доказа- тельства тому, мне было бы это трудно сделать. Хотя сам я был абсолютно уверен в их существовании! Я вдруг подумал, а не смог бы я, не представ- ляя себе формы, которую примет опасность, предотвратить ее, присоединив- шись к Тому на рее? Эта мысль пришла мне в тот момент, когда я смотрел на клотик фок-мачты. Том уже достиг паруса. Он перегнулся через рей, стараясь дотянуться до провисшего края парусины. И тут я увидел, как фор-бом-брамсель резко вздулся и опал, как будто поймав внезапный сильный порыв ветра. - Разрази меня гром... - возбужденно произнес Вильямс, но затем резко осекся. На наших глазах парус выгнулся рывком в другую сторону и, оче- видно, сбил Тома с рея. - О боже! - воскликнул я. - Он исчез! На мгновение мои глаза застлало пеленой; я слышал, как кричал Вильямс, но что он кричал, я не понимал. Затем, так же неожиданно, пеле- на спала, и я снова мог видеть происходящее. Вильямс показывал пальцем куда-то вверх, и, подняв глаза, я увидел что-то черное, раскачивающееся под реем. Вильямс еще что-то выкрикнул и бросился к фокмачте. Я уловил лишь окончание фразы: -...сезень... Я тут же сообразил, что Тому удалось, падая, ухватиться за конец кре- пежного сезня, и кинулся следом за Вильямсом, к нему на помощь. Я уловил звук топающих ног внизу на палубе и затем голос второго по- мощника. Он спрашивал, какого черта здесь происходит, но в тот момент не счел нужным отвечать ему. Нельзя было терять ни секунды. Я помнил, что некоторые сезни были совсем ветхими, и если Том не ухватится за что-ни- будь на рее под собой, он в любой момент рискует сорваться. Я добрался до марса и быстро залез на него. Вильямс был чуть впереди меня. Менее чем за полминуты я добрался до брам-рея. Вильямс находился выше, на бом-брам-рее. Я продвинулся по своему рею, пока не оказался прямо под Томом; затем я крикнул ему, пусть разожмет руки, я подхвачу его. Он не отвечал, и я заметил, что он висит как-то странно: тело обмякло, сезень сжат только одной рукой. С бом-брам-рея донесся голос Вильямса. Он кричал, чтобы я перебирался к нему и помог подтянуть Тома наверх. Когда я дополз до него, он сооб- щил, что сезень захлестнулся петлей на запястье парня. Я перегнулся че- рез рей и посмотрел вниз, напрягая зрение. Все было именно так, как опи- сал Вильямс, и я представил себе, что еще бы чуть-чуть, и парень нашел бы свою смерть. Вам, наверно, это покажется странным, но даже в тот мо- мент меня не оставляла мысль о том, насколько слабым был ветер. Я пом- нил, с какой неистовой силой обрушился парус на беднягу. Все это время я без остановки работал руками, разматывая бык-гордень, потом взял конец каната, завязал его булинем вокруг сезня и стал опус- кать петлю, пока она не охватила плечи парня. Затем я потянул за канат, затягивая петлю у него под мышками. Еще минута, и он был поднят на рей. В неровном лунном свете я разглядел большой синяк у него на лбу - оче- видно, след от удара нижней кромки паруса, сбившего Тома с рея. Мы стояли, с трудом переводя дыхание, и тут до нас донесся откуда-то снизу голос второго помощника. Вильямс глянул вниз, затем повернулся ко мне и издал короткий хриплый смешок. - Ну-ну! - сказал он. - В чем дело? - быстро спросил я. Он дернул головой, показывая вбок и вниз. Я развернулся, ухватившись одной рукой за штаг и придерживая второй рукой потерявшего сознание мат- роса. Только тогда я смог посмотреть вниз. Сначала я ничего не увидел. Затем снова раздался голос второго помощника: - Эй, кто там на рее? Какого черта вас туда занесло? Теперь я видел его. Он стоял там, где начинались ванты брам-стеньги, с наветренной стороны, лицо его было обращено вверх - он оглядывал ос- настку и реи. В лунном свете оно виделось мне расплывчатым, бледным ова- лом. Он повторил свой вопрос. Я отозвался: - Здесь Вильямс и я, сэр. С нами Том, он сорвался с рея. Я замолчал. Он начал подниматься. С вант подветренной стороны донесся неясный гул - переговаривались матросы. Вскоре второй помощник присоединился ь нам. - Ну, так что стряслось? - зло поинтересовался он. - В чем дело? Он нагнулся, вглядываясь в лицо Тома. Я начал было объяснять, но он остановил меня: - Он что - мертв? - Нет, сэр, - сказал я. - Думаю, что нет, но бедняга едва не разбил- ся. Он висел на сезне, когда мы добрались сюда. Парус сбил его с рея. - Что? - сказал он резко. - Ветер надул парус, и тот сбросил его... - Какой ветер? - прервал он меня. - Что ты несешь? Ветра и в помине нет. - Он перенес тяжесть тела на другую ногу. - Что ты хочешь этим ска- зать? - Только то, что вы уже слышали. Ветром швырнуло низ паруса по рею и сбило Тома. Вильямс и я, мы оба видели, как это произошло. - Что ты несешь, такое возможно только при очень сильном ветре! Мне показалось, что в его голосе, помимо всего прочего читается рас- терянность; что-то вызвало в нем подозрение, я явно чувствовал это. Он взглянул на Вильямса и, похоже, собирался чтото спросить у него, затем, точно передумав, повернулся и закричал одному из матросов, следу- ющих за ним, чтобы тот спустился вниз и притащил сюда бухту нового трех- дюймового манильского каната и блок. - Только живо! - приказал он в завершение. - Слушаюсь, сэр, - сказал матрос и начал быстро спускаться. Потом второй помощник обратился ко мне: - Когда спустите Тома на палубу, я жду от вас более убедительных объяснений, нежели те, что вы плели тут мне сейчас. Со мной такое не проходит! - Слушаюсь, сэр, - ответил я. - Только другого объяснения не будет. - Что ты хочешь сказать? - заорал он на меня. - Я тебе покажу "не бу- дет", я не потерплю дерзости ни от тебя, ни от кого другого! - Я и не думал дерзить, сэр. Я только хотел сказать, что это единственное возможное объяснение, другого нет. - А я тебе говорю, не морочь мне голову! - повторил он. - Что-то в этом деле чертовски много неясного. Придется доложить обо всем капитану. Не могу же я пересказывать ему весь этот бред... - Он вдруг замолчал. - Разве это первый раз, когда чертовски все непонятно? - спросил я. - Вам-то это прекрасно известно. - Что ты имеешь в виду? - резко спросил он. - Бросьте, сэр, давайте начистоту, как насчет того парня, которого мы по вашему приказу ловили на днях? Довольно странный вышел случай, разве не так? Сегодняшнее происшествие будет куда легче объяснить, если... - Хватит, Джессоп! - приказал он сердито. - Я не хочу больше об этом слышать. Ты понял? - Однако чтото в его голосе подсказывало мне, что я отыграл одно очко в этой стычке. Мне было абсолютно ясно, что он уже не столь уверен в себе. После этого он, наверно, с минуту молчал, когда же заговорил снова, это уже касалось того, как помочь пострадавшему. - Одному из вас, видимо, придется спускаться по вантам другого борта и страховать его канатом. Он посмотрел вниз и закричал: - Эй, скоро вы там? Где блок и тали? Я услышал, как один из матросов откликнулся: - Уже несу, сэр! Через секунду я увидел, как голова этого матроса появилась над мар- сом. Блок был перекинут у него на шее, а конец каната через плечо. Мы быстро установили блок и тали и опустили Тома на палубу. Затем мы отнесли его в кубрик и уложили на койку. Второй помощник велел принести бутылку с коньяком и начал большими дозами вливать его Тому в рот. Од- новременно с этим двое матросов растирали Тому руки и ноги. Через нес- колько минут он стал приходить в себя, и вскоре, после внезапного прис- тупа кашля, открыл глаза. Он смотрел на нас с удивленным, озадаченным видом. Затем он ухватился за край койки и приподнялся. Один из матросов поддерживал его; помощник капитана отступил на шаг и осмотрел его крити- ческим взглядом. Том поднял руку и потрогал голову. - Давай-ка еще один глоток, - сказал ему второй помощник. У Тома перехватило дыхание, он закашлялся, затем заговорил: - В голове гудит, точно колокол! Он снова поднял руку и пощупал шишку на лбу. Затем, наклонившись впе- ред, он уставился на матросов, сгрудившихся вокруг его койки. - В чем дело? - спросил он растерянно и с таким видом, будто видит нас не совсем четко. - В чем дело? - повторил он. - Именно это и я хотел бы узнать! - сказал второй помощник. Том встревожился: - Я что, вахту проспал? Он оглядел матросов; у него был жалкий вид. - Сдается мне, ему начисто отшибло память, - сказал громко один из матросов. - Нет, - сказал я, отвечая на вопрос Тома. - Ты... - Молчать, Джессоп! - быстро сказал второй помощник, прерывая меня. - Я хочу услышать, что парень скажет сам, без подсказок. Он снова повернулся к Тому, приглашая к разговору: - Ты полез закреплять фор-брам-брамсель... - Может быть, и так, я не знаю, сэр, - сказал Том. Я видел, что он не понимает, о чем говорит второй помощник. - Но ты поднимался туда! - сказал второй помощник с некоторой доса- дой. - Парус развязался, его раздуло, и я отправил тебя, чтобы ты привя- зал его к рею. - Раздуло ветром, сэр? - тупо переспросил парень. - Да, раздуло! Разве я непонятно говорю? Неожиданно Том встрепенулся - память возвращалась к нему. Он сказал: - Так все и было, сэр. Чертов парус надуло, он рванулся и ударил меня прямо в лицо. Он замолчал на секунду, потом снова начал: - Мне кажется... И снова пауза. - Продолжай! - потребовал второй помощник. - Выкладывай все, как бы- ло! - Я ничего не знаю, сэр, - сказал Том. - Я не понимаю... - Он явно пребывал в нерешительности. - Это все, что я могу сказать, - пробормотал он, трогая синяк на лбу, как будто пытаясь что-то припомнить. Последовавшее за этим молчание было нарушено Стаббинсом. - Ветра-то не было, - сказал он озадаченным тоном. В толпе поднялся гул: матросы подтверждали его слова. Второй помощник молчал, и я с любопытством посмотрел на него. Мне бы- ло интересно: уж не начинает ли он понимать, что искать разумное объяс- нение всему случившемуся - занятие совершенно бесполезное? Возможно, он связал наконец последние события с тем подозрительным происшествием, когда мы искали человека на грот-мачте? Теперь я склонен думать, что так все и было, потому что, посмотрев еще раз на Тома, второй помощник вышел из кубрика, сказав, что дальнейшее расследование откладывается до утра. Однако, когда утро наступило, никакого расследования не последовало. Что касается того, доложил ли он капитану о происшествии, я сильно в этом сомневаюсь. Если и доложил, то упомянул, скорее всего, как бы между про- чим, поскольку вопрос об этом больше не поднимался; но между собой мы, конечно, обсуждали это очень долго. Что же касается второго помощника, то я до сих пор не нахожу объясне- ния его поведению по отношению к Вильямсу и ко мне, когда мы оказались вместе на рее. Иногда мне кажется, что он заподозрил нас в желании сыг- рать с ним какую-то злую шутку; возможно, в тот момент он действительно подозревал, что, по крайней мере, один из нас как-то связан с предыдущим случаем. Или же он пытался, как и до этого, закрыть глаза на очевидные факты, обрушившиеся на него и доказывающие, что нечто по-настоящему странное и неладное творится на борту этой старой посудины. Конечно, это только мои догадки. А затем, вскоре после случая с парусом, произошло еще нечто в этом же роде. ГЛАВА 5 СМЕРТЬ ВИЛЬЯМСА Как я уже сказал, среди матросов только и разговоров было, что о странном случае с Томми. Никто из парней не знал, что Вильямс и я виде- ли, как все это произошло. Каждый из них высказывал свои предположения. Стаббикс, например, считал, что Том поскользнулся спросонья и потерял опору под ногами. Том, естественно, пылко опровергал его. Однако ему бы- ло некого призвать в свидетели, поскольку в то время он еще не знал, что мы с Вильямсом видели удар паруса по рею. Стаббинс настаивал на том, что ссылки на ветер не выдерживают никакой критики. Ветра не было совсем, говорил он, и остальные матросы поддаки- вали ему. - Послушай, - сказал я Стаббинсу, - я не во всем разобрался, но все же считаю, что рассказ Тома - это правда. - О чем ты говоришь? - спросил Стаббинс недоверчиво. - Ветра-то сов- сем не было! - А как насчет шишки у него на лбу? - спросил я в свою очередь. - Как ты объясняешь ее появление? - Наверное, он ударился головой, когда поскользнулся, - ответил он. - Похоже на правду, - согласился с ним старый Джаскетт, который си- дел, покуривая на морском сундучке, неподалеку. - Чушь. Все было совсем не так! - зло огрызнулся Том. - Я не спал, и этот чертов парус на самом деле стукнул меня. - Только не надо грубить старшим, паренек! - предупредил его Джас- кетт. Я снова вступил в Спор. - Обрати внимание еще на одну деталь, Стаббинс. Сезень, на котором повис Том был с кормовой стороны рея. Выглядит так, как будто парус пе- рекинул его через рей. Если ветра хватило для сезня, мне кажется, его хватило бы и для паруса. - Парус висел ниже рея или повис на нем? - спросил Стаббинс. - Повис на рее, в том-то и дело. Более того, нижний край паруса пе- рехлестнулся через рей на кормовую сторону. Стаббинс явно удивился, услышав это, но прежде, чем он был готов выс- тупить с новым возражением, слово взял Пламмер. Он спросил: - А кто это видел? Я ответил довольно резко: - Я видел. И Вильямс. И еще, если уж на то пошло, второй помощник. Пламмер молча закурил. Но Стаббинс завелся снова. - Я считаю, что Том схватился за нижний край паруса и перетянул его через рей за собой, когда свалился. - Нет! - оборвал его Том. - Сезень был под парусом, я даже не видел его. У меня не было времени схватиться за край, он быстро надулся и уда- рил меня в лицо. - Тогда как же ты успел схватиться за сезень? - спросил Пламмер. - Да не хватался он за него, - ответил я вместо Тома. - Сезень зах- лестнулся вокруг его запястья, и Том повис; в таком положении мы его и нашли. - Ты хочешь сказать, что он не хватаются за сезень? - переспросил Квойн, попыхивая трубкой. - Вот именно, - сказал я. - Если тебя сбило с ног и ты потерял созна- ние, как же ты схватишься за канат? - Ты прав, - согласился со мной Джок. - Здесь ты совершенно прав, Джессоп. - И все равно что-то здесь не так, - сказал Квойн. Я продолжил, не обращая на него внимания: - Во всяком случае, когда мы с Вильямсом нашли его. Том висел под ре- ем, а сезень захлестнулся петлей в два кольца вокруг его запястья. Кроме этого, как я уже говорил, нижний край паруса перекинулся через рей в сторону кормы и под весом Тома удерживался в таком положении. - Чертовщина какая-то, - сказал Стаббинс озадаченно. - Ничего не по- нятно. Я взглянул на Вильямса, давая ему понять, что пришло время обо всем рассказать парням, но он покачал головой, и после секундного размышления я тоже пришел к выводу, что от этого, пожалуй, толку будет не много. У нас не было четкого объяснения тому, что произошло, и наши полуфакты-по- лудогадки лишь еще больше бы все запутали; единственно верным для нас в той ситуации было ждать и наблюдать. Если б у нас имелись хоть какие-то доказательства, тогда бы имело смысл рассказать все, что мы знаем, не рискуя сделать из себя всеобщее посмешище, а так... Я очнулся от своих мыслей. Стаббинс все не унимался - теперь он обсуждал эту историю с одним из матросов. - Послушай, если нет ветра или почти нет, то такое невозможно; хотя черт его знает... Матрос сказал что-то в ответ, я не расслышал. Стаббинс продолжал: - Я ни черта не понимаю. Голова идет кругом. Все очень похоже на сказку. - Посмотри на его запястье! - сказал я. Том вытянул правую руку, выставляя на всеобщее обозрение. Она заметно распухла в том месте, где ее перетянуло сезнем. - Вижу, - признал Стаббинс. - Что есть, то есть, только это ни о чем не говорит. Я не ответил ему. Стаббинс был прав - это никому и ничего не говори- ло. И я больше не ввязывался в спор. А вам я рассказываю все это лишь для того, чтобы обрисовать, насколько живо было воспринято членами эки- пажа происшествие. Однако через какое-то время новые заботы отвлекли на- ше внимание; как я уже говорил, поцеловали иные события. Последующие три дня прошли без каких-либо происшествий; а затем, на четвертый день, произошло нечто поистине мрачное и загадочное. Однако обстоятельства дела были настолько неосязаемыми, неуловимыми, как, надо отметить, и вся трагедия в целом, что только те, кто уже соприкоснулись вплотную с обступившим нас ужасом, могли до конца осознать его глубину и неотвратимость. Матросы в своем большинстве повели разговоры о том, что наш корабль невезучий и, как это часто происходит в подобных обстоя- тельствах, начались поиски библейского Ионы - козла отпущения. Но с дру- гой стороны, я все же не возьмусь утверждать, будто никто из матросов не ощутил ничего пугающего, ужасного в случившемся; я уверен, что некоторые начали все понимать, и, думаю, Стаббинс в их числе, хотя сомневаюсь, что он в тот момент осознал хотя бы на четверть реальную опасность, скрывав- шуюся за чередой тех странных событий, которые не давали нам спокойно спать по ночам. Однако он почему-то не ощутил присутствия опасности лич- но для себя, тогда как мне она была уже видна достаточно ясно. Полагаю, Стаббинсу недоставало воображения, чтобы из отдельных деталей сложить общую картину, проследить естественную связь событий и их развитие. С другой стороны, мне не следует забывать, что, конечно, он не имел предс- тавления о двух предыдущих происшествиях. Если 6 он знал о них, его по- зиция, быть может, совпадала бы с моей. До этого он был непробиваем, как это с некоторыми случается, - даже в случае с Томом и фор-бом-брамселем. Однако на этот раз, после того, о чем я собираюсь сейчас рассказать, он, похоже, немного проник созданием в тьму окружающей, нас бездны и увидел возможную угрозу. Я хорошо помню четвертую ночь. Она была тихой, звездной и безлунной; по крайне мере, такой она мне запомнилась; в любом случае луна могла быть не больше тоненького полумесяца, поскольку по времени наступило но- волуние. Ветер немного усилился, но дул ровно без резких порывов. Мы скользили по морской глади, делая примерно шесть-семь узлов. Шла середина нашей вахты; поскрипывали реи и шумели наполняемые ветром паруса. На главной палубе нас было только двое - Вильямс и я. Он курил, облокотившись на перила с наветренного борта; я прохаживаются взад-вперед между ним и лю- ком носового трюма. Стаббинс, как впередсмотрящий, находился на носу. Прошло несколько минут, как рында прозвучала два раза, и я молил бо- га, чтобы поскорее пробили восемь склянок и нас бы сменили. Вдруг где-то над головой раздался короткий резкий звук, похожий на винтовочный выст- рел. Сразу за ним последовал треск парусины и хлопанье паруса, бьющегося на ветру. Вильямс отскочил от поручней и сделал несколько шагов в сторону бака. Я двинулся в том же направлении и, следом за ним, задрал голову, пытаясь определить, что же произошло. Я разглядел с трудом, что подветренный край фор-бом-брамселя оторвало от рея и шкотовый угол паруса мотается из стороны в сторону, хлопая по ветру; примерно через каждые пять секунд раздавался гулкий удар о стальной рей, как будто по нему били огромной кувалдой. - Похоже, что скобу вырвало или лопнуло звено у цепи, Вильямс! - что есть мочи проорал я, стараясь перекричать шум хлопающего паруса. - И лу- пит люверсами по рею! - Да! - закричал он в ответ, хватаясь за гитов. Я подбежал, чтобы помочь ему. В тот же момент до моего слуха донесся топот бегущих ног, и вскоре к нам присоединились остальные вахтенные и второй помощник. Через несколько минут мы отпустили рей и взяли парус на шкоты. Затем Вильямс и я полезли наверх, чтобы найти то место, где прои- зошел обрыв. Дело обстояло так, как я и предполагал: со стальными петля- ми все было в порядке, но из скобы вылетела шпилька и саму скобу закли- нило в отверстии для шкива на самом конце рея. Вильямс отправил меня вниз за новой шпилькой, а сам, отвязав гитов, осмотрел его до самого соединения со шкотом. Вернувшись с новой шпилькой, я ввинтил ее в скобу, пристегнул гитов и закричал матросам, столпившимся на палубе, чтобы они начали тянуть канат. Они дружно нава- лились, и при втором рывке скоба выскочила из отверстия. Когда ее подня- ли достаточно высоко, я перебрался выше, на рей брам-стеньги, и держал цепь, пока Вильямс пристегивал ее к люверсам в парусе. Затем он снова привязал гитов и закричал второму помощнику: - Все готово! Выбирай! Потом он обратился ко мне: - Ты лучше спускайся и помоги им тянуть, я тут останусь и буду све- тить фонарем на парус. - Договорились, - ответил я, перебираясь на ванты. - Только смотри, чтобы привидение не утащило тебя. Я отпустил эту шутку, поддавшись секундному беспечному веселью: когда висишь на реях, на тебя время от времени находит такое состояние. У меня было приподнятое настроение, и я в ту минуту совершенно не испытывал чувства страха, которое столь сильно одолевало меня в последние дни. По- лагаю, это было вызвано свежим бризом. - Оно тут не одно! - сказал Вильямс с характерной для него крат- костью. - Что? - переспросил я. Он повторил свое замечание. Моя веселость вмиг улетучилась. Ре- альность всех тех таинственных срытии, имевших место в последние недели, вспыхнула в моем сознании с ужасающей четкостью. - Что ты этим хочешь сказать, Вильямс? - спросил я у него. Но он умолк и больше ничего не сказал. - Что тебе известно, Вильямс? - продолжал я допытываться. - Почему ты никогда не рассказывал мне о том, что... Резкий окрик второго помощника прервал меня: - Эй там, на реях! Нам всю ночь прикажете ждать? Один из вас быстро вниз, поможешь тянуть фалы. Второму оставаться наверху и освещать таке- лаж! - Слушаюсь, сэр! - закричал я в ответ. Затем я повернулся торопливо к Вильямсу. - Послушай, Вильямс. Если ты считаешь, что есть реальная опасность оставаться одному на реях... - Я с трудом подбирал слова. - Если хочешь, я останусь с тобой. Снова донесся голос второго помощника: - Эй, спускайся быстрее! Пошевеливайся! Какого черта ты там делаешь? - Спускаюсь, сэр! - крикнул я. - Ну что, мне остаться? - снова повторил я. - Ерунда! - сказал он. - Не бери в голову, приятель. Я выжму из них все денежки, что причитаются мне. Кость им в горло. Я не боюсь их. Я полез вниз. Это были последние слова, с которыми Вильямс обратился к кому-либо из живущих. Я спустился на палубу и присоединился к парням, выбирающим снасти. Только мы подняли рей и второй помощник, вглядываясь в темные очерта- ния паруса, приготовился отдать команду: "Завернуть концы!" - когда до нашего слуха донесся какой-то странный, как бы придушенный крик. Это был Вильямс. - Ребята, стоп! - крикнул второй помощник. Мы замерли прислушиваясь. - Что там у тебя, Вильямс? - прокричал второй помощник. - С тобой все в порядке? Ответа так и не последовало. Некоторые матросы утверждали потом, что они уловили странный вибрирующий треск на реях, он был едва слышен из-за гудения ветра в снастях. Как будто кто-то щелкнул пучком свободных кон- цов. Я не берусь утверждать, в действительности ли они услышали этот звук, или же это было нечто, существующее только в их воображении. Лично я ничего не уловил, но, надо отметить, я держался за самый конец каната и находился дальше всех от мачты. Второй помощник приставил ладони рупором ко рту и снова закричал: - С тобой все в порядке? В ответ донеслось нечто почти неразборчивое - обрывки фраз: - Кость вам... Я не списался... Вы думали... согнать... мои деньжата. И затем сразу воцарилось молчание. Я стоял, как пораженный, глядя на неясные очертания паруса. - Он бредит! - сказал Стаббинс, которому приказали покинуть пост впе- редсмотрящего и тоже выбирать парус. - Он спятил, у парня явно не все дома, - сказал Квойн, стоявший впе- реди меня. - Да он и всю дорогу вел себя странно. - Всем молчать! - рявкнул второй помощник. Затем крикнул: - Вильямс! Никакого ответа. - Вильямс! - еще громче. И опять - тишина. - Черт бы тебя побрал, кокни! Не слышишь, что ли, крокодил! Глухота на тебя напала? Ответа не последовало, и тогда второй помощник обратился ко мне: - Быстро слетай наверх, Джессоп, и проверь, что там случилось! - Слушаюсь, сэр, - сказал я и побежал к вантам. Мне было не по себе. Неужели Вильямс сошел с ума? Конечно, он всегда отличался странным пове- дением, но... Или - мысль вспыхнула в моей голове - он увидел... Закон- чить предложение я не успел. Внезапно где-то наверху, у меня над головой раздался ужасный вопль. Я замер, занеся ногу на перекладину. В следующее мгновение что-то вывалилось из темноты и упало на палубу рядом с матро- сами. Это было человеческое тело. Удар был таким сильным и звук при этом таким громким, таким отчетливым и жутким, что мне сделалось дурно. Сразу несколько матросов громко вскрикнули в испуге и выпустили фалы из рук, но, к счастью, сработали стопора, и рей не упал. Затем на несколько мгновений в толпе матросов воцарилась гробовая тишина, и мне показалось, что в шуме ветра я услышал жалобный стон. Первым заговорил помощник капитана. Его голос раздался так неожидан- но, что я вздрогнул. - Кто-нибудь, живо принесите фонарь! Все замялись на секунду. - Сбегай за фонарем в рулевую рубку, Тамми. - Слушаюсь, сэр, - сказал парень с дрожью в голосе и побежал на ют. Не прошло и минуты, как я увидел приближающийся к нам огонек. Парень спешил. Подбежав, он передал фонарь второму помощнику, и тот, взяв его, подошел к черной бесформенной массе, лежащей на палубе. Он вытянул руку с фонарем вперед, освещая упавшее тело. - Боже мой! - сказал он. - Это же Вильямс! Он наклонился еще ниже и смог рассмотреть тело. Да, это был Вильямс, в этом не было никаких сомнений. Второй помощник приказал двоим матросам поднять тело и положить его на люк. Затем он отправился на ют, чтобы позвать капитана. Через пару минут он вернулся, притащив с собой старый корабельный флаг, и накрыл им беднягу Вильямса. Почти вслед за ним на палубу торопливо поднялся капитан. Он приподнял край флага, посмотрел, затем опустил его, и второй помощник объяснил ему в двух словах все, что нам было известно. - Что прикажете с ним делать? - спросил он, закончив свои объяснения. - Погода хорошая, можете оставить беднягу на палубе, - сказал капи- тан. Он повернулся и ушел на корму. Второй помощник коротко приказал: - Тащите сюда Швабры и воду! Живо! Резко повернувшись, он отослал Тамми на ют. Потом проследив, как рей подняли на фок-мачту, он отправился следом. Видимо, он сообразил, что парню не следует слишком долго оставаться рядом с трупом - его нервная система могла бы не выдержать этого. После того, как они ушли на ют, мы спустились в кубрик. Все были по- давлены и напуганы. Некоторое время мы сидели каждый на своей койке и молчали. Подвахтенные спали, никто из них не знал о случившемся. Вдруг, переступив через планширь с правого борта, в кубрик вошел Пламмер, наш штурвальный. - Как это случилось? - спросил он. - Вильямс сильно разбился? - Ш-ш! - сказал я. - Разбудишь остальных. Кто встал за штурвал вместо тебя? - Тамми. Второй прислал его. Разрешил, чтобы я покурил на баке. Гово- рит, что Вильямс сорвался с рея. Он замолчал и, оглядев лица матросов в кубрике, озадаченно спросил: - Где он? Я взглянул на остальных парней, но, похоже, ни у кого из них не было желания взять на себя роль рассказчика. - Он упал с самого верха! - сказал я. - И где он теперь? - повторил Пламмер. - Разбился, - сказал я. - Лежит на люкс. - Мертвый? - спросил он. Я кивнул. - Я догадался, что случилось что-то серьезное, когда заметил, что Старик пошел на нос. Как все это произошло? Он обвел взглядом всех, сидящих в кубрике; мы молча курили. - Никто не знает, - сказал я и взглянул на Стаббинса. Я перехватил его задумчивый взгляд. Секунду помолчав, Пламмер снова заговорил: - Я слышал его крик, когда стоял на штурвале. Похоже, ему досталось там, наверху. Стаббинс чиркнул спичкой и приступил к раскуриванию своей трубки. - Что ты имеешь в виду? - спросил он, выпуская дым. - Что имею в виду? Ну, не знаю. Может, ему зажало пальцы между бейфу- том и мачтой. - А как объяснить то, что он ругался на второго помощника? Тем, что у него прищемило пальцы? - вмешался Квойн. - Я не знал об этом, - сказал Пламмер. - Кто слышал, как он ругался? - Думаю, что это слышали все на этой чертовой посудине, - ответил Стаббинс. - Однако я не уверен, что он ругался на второго помощника. По- началу я думал, уж не рехнулся ли парень, кроет помощника капитана, но теперь я думаю, вряд ли. Когда начинаешь размышлять, понимаешь, что у него не было причин поднимать скандал. Потом мне кажется, что он кричал кому-то наверх, а не вниз. Кроме того, с какой стати заводить разговор со вторым помощником по поводу твоей зарплаты в столь неподходящее вре- мя. Он взглянул на меня. Джок, который покуривал потихоньку, сидя на сун- дучке рядом со мной, не спеша вынул изо рта трубку. - Верно говоришь, верно, - сказал он, кивая головой. Стаббинс продолжал разглядывать меня. - А ты что думаешь? - спросил он вдруг. Возможно, мне тогда только показалось, но Стаббинс как будто вклады- вал в свой вопрос какой-то смысл, причем куда более глубокий, чем это выглядело на первый взгляд. Я посмотрел на него. Я бы не смог высказать свое мнение по поводу случившегося, даже если б захотел. - Не знаю! - ответил я, уходя от прямого ответа. - Хотя я тоже не ду- маю, что он ругался на второго помощника. По крайней мере, если брать его слова в целом. - Именно это я и говорю, - продолжил Стаббинс. - И еще: вам не прихо- дило в голову такое странное совпадение: сначала Том чуть было не слетел оттуда, а теперь - это! Я кивнул. - С Томом тоже все кончилось бы плохо, если б ему не захлестнуло за- пястье концом сезня. Он помолчал, а затем через пару секунд продолжил: - Это было всего три или четыре дня тому назад! - Не пойму, к чему ты это клонишь? - сказал Пламмер. - Ни к чему я не клоню, - ответил Стаббинс. - Просто все это чертовс- ки странно. Похоже, что этому кораблю не будет удачи, вот что я думаю. - Возможно, - согласился Пламмер. - Что-то действительно происходит в последнее время. В следующий раз, когда полезу наверх, буду крепче дер- жаться за ванты. Старый Джаскетт вытащил изо рта трубку и, вздохнув, сказал: - Слишком много непонятного. Каждую ночь - что-то новое. Не сравнить с тем, как было поначалу, когда только началось плаванье. Кажется, будто вместо сыра тебе подсунули кусок мыла. Я считал, что все это бред соба- чий про призраки и привидения, но похоже, что это правда. Он замолчал, прокашливаясь. - Привидений здесь нет, - сказал Стаббинс. - По крайней мере, в том смысле, какой ты в это слово вкладываешь. Он умолк, как будто пытаясь ухватить ускользающую мысль. - Ну? - сказал Джаскетт. Прервав молчание, Стаббинс продолжил, не обращая на Джаскетта ни ма- лейшего внимания. Он точно разговаривал сам с собой. - Все очень и очень странно. Я не знаю, что там Вильямс говорил на рее, но знаете, мне иногда казалось, что было у него что-то такое на уме... Затем, после еще одной паузы, длившейся с минуту, он сказал буквально следующее: - Кому он все это говорил? - Ну? - снова спросил Джаскетт; он был явно растерян. - Вот я и думаю, - сказал Стаббинс, выбивая трубку о край сундучка. - Может, в конце концов вы и правы, ребята. ГЛАВА 6 СМЕНИТЬ ШТУРВАЛЬНОГО! Разговоры постепенно стихли. Все были потрясены случившимся и пребы- вали в раздумьях. Что же касается меня, то в моей голове бродили до- вольно беспокойные мысли. Внезапно я услышал свисток второго помощника. Затем над палубой прог- ремел его голос: - Сменить штурвального! - Приказываю сменить рулевого, - сказал Квойн, который высунулся в дверь, чтобы послушать. - Давайка бегом, Пламмер. - Сколько времени? - спросил Пламмер, вставая и выбивая трубку. - По- хоже, что скоро пробьют четыре склянки. А кто после меня заступает? - Ладно, Пламмер, - сказал я, вставая с сундучка, на котором сидел. - Я пойду. Мне вставать на вахту, а до четырех осталось не больше двух ми- нут. Пламмер снова сел, а я вышел из кубрика. Поднявшись на ют, я натолк- нулся на Тамми, который мерил палубу шагами у подветренного борта. - А кто за штурвалом? - спросил я его с удивлением. - Второй помощник, - ответил он с какой-то дрожью в голосе. - Он ждет, чтобы его сменили. Я расскажу тебе, что случилось, как только представится такая возможность. Я последовал дальше к рулевому колесу. - Кто там? - спросил второй помощник. - Джессоп, сэр, - доложил я. Он показал мне, какой курс держать, и затем, не говоря больше ни сло- ва, пошел к носу, и я услышал, как он окликнул по имени Тамми. Они о чем-то шептались, но у меня не было возможности подслушать их разговор. Что до меня, то мне ужасно хотелось узнать, почему второй помощник встал к штурвалу. Я понимал, что, если б просто возник вопрос о плохом управ- лении кораблем по вине Тамми, второму помощнику и в голову не пришло бы вставать на место практиканта. Произошло нечто неординарное, о чем мне еще предстояло узнать, в этом я не сомневался. Вскоре второй помощник отпустил Тамми и принялся расхаживать вдоль подветренного борта. Один раз он дошел до самой кормы и, наклонившись, заглянул под навес, где я стоял за штурвалом, но не проронил ни слова. Чуть позже он спустился по трапу с юта на главную палубу. Сразу после этого прибежал Тамми, поднявшись на ют по трапу с другого борта. - Я снова видел его! - сказал он, задыхаясь от захлестнувшего его волнения. - Кого? - спросил я. - То же самое привидение, - ответил он. - Оно забралось на палубу че- рез борт - прямо из моря. Я повернулся, чтобы получше разглядеть выражение его лица, но было слишком темно. Я почувствовал, что у меня пересохло в горле. "Боже мой!" - подумал я. А затем я предпринял глупую попытку разубедить Тамми; одна- ко он оборвал меня, сказав с какой-то обреченностью: - Ради бога, Джессоп, оставь эти штучки. Я должен с кем-нибудь пого- ворить, иначе просто свихнусь. Я видел, что делать вид и дальше, будто я ничего не понимаю, уже действительно бесполезно. - Давай, - сказал я. - Только поглядывай, чтобы второй помощник не пришел, он может явиться в любую минуту. Он несколько секунд молчал, точно собирался с мыслями. - Рассказывай, - повторил я. - Только побыстрее, а то он не даст нам поговорить. Почему он стоял за штурвалом, когда я пришел сменить тебя? Почему он снял тебя с вахты? - Он не снимал меня, - ответил Тамми, поворачиваясь ко мне лицом. - Я сам бросил штурвал. - Почему? - спросил я. - Подожди, сейчас я все тебе расскажу. Ты ведь помнишь: второй помощ- ник послал меня на штурвал после того, как... - Тамми указал кивком го- ловы в сторону бака. - Да, - сказал я.