Предыдущая   На главную   Содержание   Следующая     ОЛИМПИОДОР ИСТОРИЯ (В ЗАПИСЯХ И ВЫБОРКАХ ФОТИЯ) § 13. Аттал, 57 утвердившийся в своей власти против Гонория, выступил с войском по направлению к Равенне. 58 К нему было отправлено посольство, — будто от императора Гонория к императору же. 59 Его составляли Иовиан — эпарх 60 и патрикий, 61 Валент — магистр обеих милиций, 62 [226] Потамий — квестор, 63 и Юлиан — примикирий нотариев. 64 Они объявили Атталу, что присланы Гонорием для переговоров о совместном правлении. Аттал ответил отказом и сказал, что Гонорий может беспечально жить либо на острове, либо в другом каком-нибудь месте, где он пожелает. Иовиан весело ответил, что императора Гонория уже ограбили на одну часть царства. Аттал выбранил Иовиана: если император добровольно отказывается от своей власти, то это никак не значит, что его грабят. Иовиан многократно ходил послом, ничего не добился и остался у Аттала, получив от него звание патриция. В Равенне же господствующее влияние перешло к препозиту 65 Евсевию. Спустя некоторое время, согласно желанию народа и по злобности Алловиха, 66 он был забит до смерти дубинами на глазах императора. А через несколько времени и Аттал, не послушавшийся Алариха, 67 а главным образом стараниями Иовиана, изменившего Гонорию, лишен был власти. Он остался жить на положении частного человека у Алариха. Затем, спустя некоторое время, он опять получил власть и снова был ее лишен. Когда после этого он прибыл в Равенну, ему обрубили пальцы на правой руке и отправили его в изгнание. § 14. Аллових вскоре был убит в присутствии императора и по его распоряжению в наказание за его суд над препозитом Евсевием. Узурпатор Константин, узнав о смерти Алловиха, направился в Равенну, чтобы заключить союз с Гонорием, но напугался и повернул обратно. 68 § 15. Есть в Бруттии город Регий, 69 откуда, по словам историка, Аларих хотел переправиться в Сицилию, 70 но был остановлен: священная статуя, поставленная там, помешала этому переезду. 71 Он рассказывает, что статуя эта была поставлена по обету еще в древности в ограждение от огня Этны и в отвращение морского набега варваров. В одной ноге у нее был неугасимый огонь; в другой — неиссякающая вода. Впоследствии, когда эта статуя погибла, Сицилия претерпела опустошения и от огня Этны, и от варваров. 72 Низверг же статую Асклепий, когда его назначили в Сицилию управляющим имениями Констанция и Плацидии. 73 § 16. Узурпатор Константин 74 и сын его Констант, которого он назначил сперва цезарем, 75 а затем императором, были побеждены и обращены в бегство. Стратиг Геронтий охотно заключил мир с варварами и провозгласил императором своего сына Максима, числившегося в рядах доместиков. 76 Затем он занялся погоней за Константом и убил его и, идя по следам, стал преследовать и отца его, Константина. Пока это происходило, Гонорий выслал против Константина Констанция и Вульфилу. Дойдя до Арелаты, 77 где Константин проживал вместе с сыном своим Юлианом, они начали ее осаждать. Константин бросился в храм и был рукоположен в священники, причем ему клятвенно обещали спасение. Ворота города распахнулись перед осаждавшими. Константина вместе с сыном отправили к Гонорию. Он же, памятуя о своих племянниках, которых Константин убил, приказал, вопреки клятвам, убить их в тридцати милях от Равенны. 78 Геронтий при появлении Вульфилы и Констанция бежал, и его схватили собственные люди, устроившие ему ловушку. Он жестоко управлял своим войском, они подожгли его дом. Он упорно оборонялся против нападающих, и ему помогал только один Алан, числившийся в его рабах. 79 В конце концов Геронтий убил, по их собственному настоянию, Алана и свою жену и закололся сам. Максим, сын его, узнав об этом, бежал к союзным варварам. [227] § 17. Иовин 80 был провозглашен тиранном в Мундиаке, во Второй Германии, стараниями Алана Гоара 81 и Гунтиария, который был предводителем бургундионов. Аттал 82 уговорил Атаульфа 83 придти к Гунтиарию, и тот пришел вместе с войском. Присутствие Атаульфа раздражало Иовина, 84 и он загадками выражал свое неудовольствие Атталу по поводу прихода Атаульфа. Сар 85 также собирался явиться к Иовину. Атаульф, узнав об этом, собрал десять тысяч воинов и пошел навстречу Сару, с которым было только восемнадцать или двадцать человек. Сар совершил героические подвиги, достойные удивления, и его с трудом взяли в плен, зажав между щитами, а потом убили. Cap покинул Гонория, потому что, когда был убит Беллерид, его доместик, 86 император не обратил никакого внимания на это убийство и не повелел произвести расследования. § 18. Он рассказывает о Донате, о гуннах, 87 о замечательном искусстве, с которым риксы 88 их стреляли из лука, и о том, как он, историк, был отправлен послом 89 к ним и к Донату; пишет о своих трагических скитаниях по морю и об опасностях, 90 и о том, как Донат, коварно обманутый клятвой, был преступно умерщвлен. Также о том, как Харатон, 91 первый из [гуннских] риксов, распалился гневом за это убийство и как императорские дары умягчили и успокоили его. Таково содержание первых десяти книг его истории. 92 § 19. Второе десятикнижие начинается так: Иовин 93 поставил, вопреки желанию Атаульфа, императором своего брата Себастиана и навлек на себя вражду Атаульфа. 94 Атаульф отправил к Гонорию послов, обещая ему головы узурпаторов и мир. Когда послы вернулись обратно и принесли ему клятвенные заверения, он отправил императору голову Себастиана. Иовин, осажденный Атаульфом, сдался ему и был отправлен к императору; эпарх 95 Дардан собственноручно убил его. Обе головы были выставлены за стенами Равенны, в том месте, где раньше были обезглавлены Константин и Юлиан, 96 Максим 97 и Евгений, 98 которые, посягнув на власть при Феодосии Великом, таким же образом закончили свою жизнь. § 20. Атаульфа просили вернуть Плацидию — главным образом благодаря мольбам Констанция, который впоследствии и женился на ней. Так как обещания, данные Атаульфу, особенно касающиеся присылки хлеба, не были выполнены, то он не отдал ее и собирался разорвать мир войной. 99 § 21. Атаульф, у которого требовали Плацидию, ответил требованием хлеба, ему назначенного. У обещавших не было возможности его дать, но они тем не менее соглашались предоставить его, если получат Плацидию. 100 Варвар ответил им примерно так же и отправился к городу, называемому Массалией, надеясь захватить его обманом. Там он получил рану от руки знатнейшего мужа, Бонифация, 101 и, едва избегнув смерти, удалился под родной кров, оставив в ликовании город, превозносивший Бонифация. § 22. Атаульф задумал жениться на Плацидии 102, а так как Констанций требовал ее, то он предъявил еще более тяжелые притязания, рассчитывая при невыполнении этих требований на благовидный предлог для ее удержания. § 23. Констанций, давно уже дезигнированный, 103 став консулом, отправился в Равенну; одновременно с ним в Константинополе консулом был Констант. 104 Деньги на консульские расходы в соответственном и достаточном количестве были найдены у Гераклиана 105,который покушался на власть и был убит. Найдено было, впрочем, [228] не столько, на сколько рассчитывали. Золота не нашлось и двадцати кентинариев; 106 вся же [стоимость] его недвижимого имущества доходила до двух тысяч ливров. 107 Все это имение Констанций просто по просьбе своей получил от Гонория. 108 Констанций, когда выступал в процессиях, имел вид угрюмый и мрачный; пучеглазый, с толстым затылком и плоской головой, он ехал, навалившись всем телом на шею своей верховой лошади, и смотрел искоса то в одну, то в другую сторону. Всем казалось, по поговорке, что у него “вид достойный тирана". На обедах и пирах он был приятен и вежлив и часто состязался с мимами, игравшими перед столом. 109 § 24. Стараниями Атаульфа 110 и по совету Кандидиана 111 брак Плацидии был совершен в месяце январе, 112 в городе Нарбонне, 113 в доме некоего Ингения, 114 первого человека в городе. Плацидия сидела в украшенном по-римски атрии, 115 в царском уборе; рядом с ней сидел Атаульф, облаченный в хланиду и другие римские одеяния. 116 Среди прочих свадебных даров Атаульф подарил пятьдесят красивых юношей, одетых в шелковые одежды; каждый из них держал на руках по два больших блюда, полных одно золотом, а другое ценными, вернее бесценными камнями, которые были похищены в Риме после взятия города готами. 117 Затем сказаны были эпиталамии, 118 сначала Атталом, 119 а затем Рустикием и Фивадием. Брак был совершен при общем весельи и радости и варваров, и находившихся среди них римлян. 120 (пер. Е.Ч. Cкржинской) Текст воспроизведен по изданию: Олимпиодор. История. / Византийский временник т. 8 М. 1956 © текст - Скржинская И.В. 1956 © сетевая версия - Тhietmar. 2002 © дизайн - Войтехович А. 2001 Комментарии 57 Аттал (AttaloV, Attains) — один из многочисленных узурпаторов императорской власти при Гонории (395—423). Недаром Орозий, современник Олимпиодора, замечает, что Гонорий был лишен возможности бороться с варварами из-за “чрезмерного количества сопротивлявшихся ему тиранов" (“tot oppositis tyrannis. . .", VII, 42), и пишет о целом перечне — “каталоге явных тиранов и непослушных военачальников" (catalogue manirestorum tyrannorum vel inoboedientium ducum, там же), которые отвлекали войска и нарушали мирную жизнь. Таковы были узурпаторы Констант, убитый Геронтием в Виенне, Максим, бежавший впоследствии в Испанию, Иовин в Галлии и брат его Себастиан, оба уничтоженные везеготским королем Атаульфом, и, наконец, Аттал. Последнего Орозий описывает как марионетку в руках Алариха: когда Аларих сделал его императором, причем “то наущал его, то возвышал, то бросал" (“imperatore facto infecto, refecto ac defecto", там же), он этими самыми действиями “издевался над ним как над мимом и лицезрел в нем посмешище империи" (“mimum risit et ludum spectavit imperii", там же). Таким образом, Аттал был, по выражению того же писателя, “пустой видимостью империи" (“inane simulacrum imperii", там же) и не более, как ее “тенью" (“umbram gestaret imperii", там же). Аттал пошел на унизительную роль “императора" при Аларихе, надеясь обмануть своего покровителя. Будучи видным магистратом в Риме и поднявшись до положения префекта города, Аттал принадлежал к еще значительной группе римского общества — представителям отмиравшего класса рабовладельцев, которая боролась за восстановление язычества против крепнувшего христианства. К этой же группе последних защитников язычества принадлежал и известнейший оратор того времени Квинт Аврелий Симмах (ум. в 402 г.). В лице Аттала и его единомышленников выступал умирающий языческий мир в ожесточенной схватке с устанавливавшейся государственной религией. Аларих же, выдвинувший Аттала против Гонория (Олимпиодора говорит, что узурпатор “императорствовал против Гонория", “Basileusas kata Onwriou ") и принявший от марионеточного императора титул “магистра обеих милиций", — чего не мог добиться от Гонория,— поддерживал Аттала в своих интересах. Он намеревался, сломив власть Гонория, пуститься на захват провинции Африки, которая была необходима для предводительствуемых им племен: здесь они могли бы расселиться надолго, не тревожимые постоянной заботой о хлебе. Когда Аларих, приведя с собой Аттала, начал осаду Равенны, Гонорий был готов признать последнего соправителем, но Аттал или, вернее, его повелитель, требовал отречения императора. Стилихон, неоднократный победитель Алариха и неизменный защитник постоянно угрожаемого трона Гонория, был недавно казнен; положение императора казалось безвыходным: по словам Олимпиодора, Аттал советовал Гонорию отправиться в изгнание на какой-либо остров (местом ссылки была, например, Липара на острове того же имени в группе Липарских островов к северу от Сицилии). Облегчение для Гонория наступило лишь тогда, когда верный ему Гераклиан, правитель провинции Африки, задержал отправку зерна в Рим и вызвал там голод. Начало голодать и войско Алариха. Осада с Равенны была снята, и летом 410 г., перед окончательным походом на Рим, Аларих развенчал переставшего быть ему необходимым Аттала, вступив в переговоры с Гонорием. Как известно, Аларих умер вскоре после захвата им Рима, и тогда Аттал перебежал к королю везеготов, преемнику Алариха, Атаульфу. Олимпиодор в § 24 сообщил, что на торжестве бракосочетания Атаульфа и Галлы Плацидии в Нарбонне Аттал, бывший “император", произносил “эпиталамию", т. е. свадебное приветствие. В дальнейшем в Галлии его еще раз провозгласили императором, но вскоре он был схвачен комитом Констанцием, доставлен к Гонорию в Равенну и после пыток сослан в Липару, на тот самый остров, куда за несколько лет до того предлагал заточить Гонория. Судьба Аттала, его авантюра с использованием покровительства Алариха, его марионеточная роль императора и прислужничество варварскому вождю — характерная страница в истории гибнувшей Западной империи. 58 Равенна (Rabenna; у Прокопия Rabennh), город в провинции Эмилии, стала ко времени событий, описываемых Олимпиодором, столицей Западной империи, так как император Гонорий, в страхе перед движением Алариха на Италию, покинул Милан и перенес двор в Равенну (в 404 г.). Подробное описание Равенны дал в середине VI в. Иордан (Get., §§ 148—151), подчеркнувший как особенность города его исключительно защищенное положение: с запада он охватывался непроходимыми болотами,— через них пролегала лишь узкая полоса дороги или, быть может, малозаметной тропы, — с севера его отделял проток, названный “Рвом Аскона", с юга — канал, проведенный Августом. С восточной стороны в V в. еще была недалека отодвинувшаяся ныне лагуна Адриатического моря. Не менее детально описал положение Равенны и Прокопий (Bell. Goth., I, 1, §§ 16—22). К Равенне, в конце 408 г., подошел собственно не Аттал, а Аларих, приведший с собой “своего императора" Аттала (см. прим. 57). 59 Гонорий, засевший в Равенне, не надеялся выдержать осаду и потому выслал к Атталу посольство с предложением соправительства (koinwnia thV basileiaV), этим самым уже признавая его императором. 60 Эпарх — греческий термин, соответствовавший латинскому praefectus urbis (или urbi) префект города (подразумевается столицы). Должность префекта города, одна из древнейших в Риме (учреждена по преданию Ромулом), всегда была весьма почетной и нередко очень ответственной (префекты города могли заменять царей, консулов и, позднее, императоров в их отсутствие). Эта должность непрерывно существовала вплоть до падения Западной империи, а в Константинополе эпархи действовали и в последующие века. В поздней империи звание префекта города стало пожизненный, ввиду же того, что императоры почти не бывали в старой столице, префекты располагали неограниченными (сенат редко осуществлял какое-либо влияние) полномочиями в областях политической, финансовой и хозяйственной, а также юридической: в связи с постоянными войнами и дипломатическими трудностями, в связи со снабжением Рима хлебом, с делами по благоустройству города, по массовым праздникам, имевшим большое значение в смысле воздействия на население; наконец, в связи со всеми видами судопроизводства, и т. п. Не следует смешивать префекта города с префектом претория (praefectus praetorio), высшей гражданской должностью поздней империи, которая имела обыкновенно четыре префекта претория, соответственно четырем префектурам, на которые было разделено все государство (префектуры Италии, Галлии, Иллирика, Востока). 61 Патриций, или патрикий (patricius, patrikioV,—почетное звание, установленное императором Константином в 315 г. и дававшееся в эпоху поздней Римской империи особо заслуженным людям, причем исключительно персонально, без права передачи по наследству. Кроме полководцев и государственных деятелей греко-римского происхождения императоры награждали званием патриция военачальников из варваров и варварских королей. Источники отмечают большое число лиц, удостоенных сана патриция. Наиболее известные среди них в V в.: опекуны обоих сыновей Феодосия I, Аркадия и Гонория, — властный правитель Восточной империи в начале царствования Аркадия, префект претория Руфин и талантливейший из полководцев-варваров, спасавший Западную империю и Гонория от Алариха и Радагайса, Стилихон: полководец Гонория Констанций, успешно боровшийся с рядом узурпаторов в Галлии и с везеготскими королями и провозглашенный императором в 421 г. под именем Констанция III; знаменитый соперник Аттилы в Каталаунской битве 451 г., Аэций; Аспар — всесильный магистр армии аланского (или готского) происхождения, фактически управлявший делами Восточной империи при Феодосии II, Маркиане и Льве I, а также сын его Ардавурий. В VI в. можно назвать ряд общеизвестных лиц, носивших звание патрициев: это король остроготов Теодерих, получивший этот сан от императора Зинона, и король франков Хлодвиг — от императора Анастасия. Имели звание патриция славнейший из полководцев Юстиниана I Велисарий и молодой военачальник Герман, родственник императора, отражавший наступление антов и склавинов на Балканском полуострове. 62 Магистр обеих милиций (strathgoV; ekatepaV dunamewV, magister utriusque militiae) — высшая военная должность в поздней империи. При Константине (306—337) было, как известно, произведено разделение гражданских и военных должностей. Соответственно четырем частям (префектурам) империи во главе гражданского управления стали четыре префекта претория, а военное дело было сосредоточено в ведении магистров армии: магистра конницы (magister equitum) и магистра пехоты (magister peditum). Если одно лицо объединяло командование обоими родами войск, то оно именовалось “магистром обеих милиций". Сохраняя тот же принцип сосредоточения военных полномочий в руках крупнейших военных чинов империи, не касавшихся никаких гражданских функций, император Феодосии I (379—395) установил одно общее звание “магистра армии" или “милиции" (magister militum). Магистры армии — их в империи могло быть несколько — командовали войсками и следили за охраной границ по крупным территориям (“по Востоку", “по Фракиям", “по Иллирику"). В поздней империи, когда преобладающую часть войск составляли варвары, входившие либо в императорскую армию (milites romani), либо во вспомогательные отряды (auxiliarii, auxilium ferentes) из так называемых “федератов" (ср. § 7 у Олимпиодора) Римской империи, т. е. варварских ополчений, служивших за ежегодную стипендию, магистрами армии часто бывали люди варварского происхождения. Таковы Гайна, Стилихон, Рикимер, Аспар, Теодерих, сын Триария, и Теодерих Амал и др. Магистрами армии были и не варвары, как Аэций, Орест, Велисарий. Судя по имени, римлянином мог быть и Валент, называемый Олимпиодором среди членов посольства Гонория. 63 Квестор (kuaistwr, quaestor) — так назывались еще в римской республике магистраты, ведавшие денежными операциями, связанными со сбором налогов в Риме и в провинциях, a также с военными контрибуциями; это общеизвестные функции римских квесторов, выбиравшихся народным собранием. Во время империи обязанности квесторов ограничились, так как во многих провинциях сборы производились-прокураторами. Квестура была первой ступенью (с 27 лет) в карьере римского должностного лица; так было даже в VI в., когда, например, Кассиодор начал свою службу квестором. Однако в данном случае, когда Олимпиодор перечисляет ряд важных лиц, составлявших посольство Гонория к Атталу, под квестором надо понимать высокую должность, учрежденную уже в послеконстантиновской империи; названный Олимпиодором Потамий был, несомненно, не молодым начинающим служить чиновником, а носителем титула “квестора дворца" (quaestor palatii), в обязанность которого входило составление императорских рескриптов и законов, с подготовкой их к утверждению. 64 Примицерий (или примикирий) нотариев (primikhrioV twn notariwn) — титул, относившийся (также в поздней империи) к канцлеру, начальнику государственной канцелярии, в которой акты составлялись нотариями (в смысле соблюдения строго установленных формул в тексте) и переписывались квалифицированными писцами (scribae). 65 Препозит (praepositus, praipositoV) — начальник военного отряда (части легиона); однако вероятнее, что препозит Евсевий носил придворный титул препозита sacri cubiculi, что соответствует русскому термину “спальник" (cubiculum — опочивальня). 66 Аллових (AllobicoV. По сведениям, сообщаемым историком Зосимом (Hist.. nova, V, 47), писавшим несколько позднее Олимпиодора, Аллових был начальником конницы, который вместе с префектом Иовином поднял в войсках возмущение против ряда могущественных приближенных Гонория. Это, повидимому, и отразил Олимпиодор в сообщении о гибели препозита Евсевия, о котором он говорит, что он бы» убит благодаря враждебности к нему Алловиха и “соответственно желанию народа" (upoJhkh dhmosia. В § 14 Олимпиодор рассказывает, что Аллових вскоре погиб и сам в наказание за расправу с препозитом Евсевием, а возможно и за то, что вступил в переговоры с узурпатором Константином, который, захватив власть в Галлии, двинулся. в Италию; узнав, что сочувствовавший ему Аллових убит, он вернулся обратно в Галлию. Упомянутые события происходили в 409 или в начале 410 г. 67 См. прим. 57. 68 Не дойдя до Равенны, узурпатор Константин вернулся обратно в Галлию. (в § 16 сказано, что Константин, незадолго до своего конца, проживал вместе с сыном своим Юлианом в городе Арелате, нын. Арль близ устья р. Роны). 69 Регий (mhtropoliV Rhgion, Rhegium) — ныне город Реджо ди Калабриа в Италии, на берегу Мессинского пролива. Отсюда и по настоящее время переправляются на берега Сицилии. Бруттии (Bruttii или Ager Bruttius)—древнее наименование нынешнего полуострова Калабрии. У Олимпиодора — не Бруттии, а “Бреттии". 70 Аларих, вторгаясь в Италию и совершая походы на Рим (в 408, 409 и 410 гг.), имел дальнейшей целью переправу на остров Сицилию, а оттуда на северное побережье Африки, так как надеялся найти там много земли, богатой хлебом, для племен, которые он вел. 71 “agalma gar jhsi tetelesmenon istamenon ekwluse thn peraiwsin". Ср. § 27, где речь идет также о статуях, служивших равным образом для ограждения от набегов. варваров. В § 15 для понятия статуи, изваяния, употреблено слово agalma (вероятно, это было изображение бога или богини); в § 27 статуи, изображавшие людей — варваров, названы andrianteV;. 72 Ввиду того, что говорится об опустошениях, произведенных варварами в Сицилии, ясно, что нашествие, от которого должна была ограждать статуя, ожидалось с севера, из Италии, где неоднократно появлялись значительные для того времени группы варваров (с Аларихом, с Радагайсом), несомненно стремившиеся к югу, к переправе на сицилийский берег и дальше, в Африку. 73 Следует предположить, что свержение статуи и, как верили многие, открытие пути для варваров через Мессинский пролив произошло в 421 г., потому что только в этом году можно говорить о Галле Плацидии в сочетании с Констанцием III, который был императором в течение 7 месяцев в 421 г. 74 Олимпиодор называет Константина “тираном". О Константине III (407—411), провозглашенном императором в Галлии и Британнии, см. прим. 48 и 53. 75 О титуле цезаря см. прим. 55. 76 Доместик (domestikoV) — приближенное и доверенное лицо, состоявшее при крупной сановнике или военачальнике. Доместики бывали при префектах претория, при префектах, города, при магистрах служб, при магистрах армии. Кроме того, в поздней империи доместиками (чаще в соединении со словом “протекторы", т. е. доместиками-протекторами) назывались офицеры в отрядах телохранителей императоров или в так называемых “схолах". Начальником над такими доместиками-протекторами был comes domesticorum. Возможно, что Максим, которого отец провозгласил императором, был молодым офицером из императорской лейб-гвардии. 77 Арелата — ныне город Арль (Aries) на юге Франции. 78 “Pro triaknta tuV RabennhV miliwn". 79 “ena sunagwnisthn ecwn Alanon to genoV eiV doulouV autou ariJmomenon". "Неудача постигла Геронтия уже после того как был схвачен Константин III, т. е. в 411 г. Как известно, вандалы и аланы перешли Рейн в конце 406 г., рассеялись отчасти по Галлии, но основной массой передвинулись в 409 г. уже за Пиренеи. Из числа пришедших в южную Францию и в северную Испанию аланов и мог быть раб Геронтия, родом алан. 80 Иовин (IobioV) — знатный галл, провозглашенный в 411 г. императором в Мундиаке (Moundiakw) во Второй, или Нижней, Германии, при поддержке двух варварских вождей: аланского — Гоара и бургундионского — Гунтиария. Определить место выше названного Мундиака представляется затруднительным. Автор нашел нужным указать, что событие произошло “в Мундиаке Германии Второй"; повидимому, подобное уточнение требовалось потому, что без него было бы непонятно, где находится это малоизвестное место. В связи с таким соображением и, главное, с упоминанием именно Второй, т. е. Нижней Германии, невозможно предполагать, что Мундиак есть Могунтиак-Майнц, который, будучи крупным и широко известным городским центром, находился в пределах Первой, или Верхней, Германии. По мнению бельгийского ученого J. Vannerus Мундиак Олимпиодора соответствует местечку Монтцен (Montzen) в Бельгии, к северу от Лимбурга, на территории епископства Льежского (ср. Byzantion, т. IX, 1934, стр. 27—28). Власть Иовина распространилась на Британнию и на южную Галлию, но узурпатор стремился в Италию, откуда еще не вышли везеготы под предводительством преемника Алариха, Атаульфа. У Иовина был расчет на его содействие в борьбе против Гонория. Однако Атаульф не задержался в Италии и привел везеготов к Нарбонне, а в отношении Иовина проявил себя резко враждебно. Оживая от империи помощи хлебом, так как везеготам, переселившимся на новую территорию, не хватало продовольствия, Атаульф помог империи совладать с Иовином, чтобы снискать симпатии Гонория. Вскоре после того, как Иовин объявил соправителем своего брата Себастиана, Атаульф захватил последнего и обезглавил, а затем осадил Валенсию, куда бежал сам Иовин. Когда город сдался, Иовина перевезли в Нарбонну и казнили (в 413 г.). Вместе с ним были казнены и его приближенные — префект Децимий Рустик, примицерий нотариев Агроэций и др. Следует отметить, что имя узурпатора разными источниками передается разно: то Иовин (у Олимпиодора), то Иовий (у Созомена и Зосима), то Иовиан (у Олимпиодора же, в § 13). 81 Гоар (Gwar) — вождь аланов, не последовавший вместе с вандалами и аланами в Галлию и Испанию, но оставшийся с частью своих соплеменников где-то около Рейна. 82 См. прим. 57. 83 См. прим. 45. 84 Атаульф, принужденный просить Гонория о доставке хлеба везеготам, перешел на дружественные отношения с императором и потому стал врагом узурпатора Иовина. 85 См. прим. 28. 86 См. прим. 76. 87 Сведения, заключающиеся в § 18 (Dindorf, I, стр. 457), принадлежат к самым ранним сообщениям о гуннах в Центральной Европе. К сожалению, десяток строк, в которые Фотий сжал свой конспект этой части труда Олимпиодора, представляет собой особенно неясное место текста. На его основании все же можно приблизительно установить и объединить следующие данные. Автор отправился (предположительно это случилось в 412 г.) во главе посольства (из Равенны? из Константинополя?) к гуннам. По всей вероятности, это были гуннские племена на левобережье Дуная, неясно — ближе ли к Тиссе, ближе ли к северо-западному Причерноморью. Посольство двигалось морским путем: либо по Черному морю, чтобы войти в Дунай, либо через Адриатическое море, чтобы от далматских берегов идти на север. Несомненно, что совокупность гуннских племен составляла союз, во главе которого стоял “первый [главный] из королей [риксов]" — otwn rhgwn prwtoV — по имени Харатон, Caratwn. Предводителем одного из племен был Донат, DonatoV;. В связи ли с посольством Олимпиодора или раньше него, но дипломаты империи вмешивались в судьбы гуннских племен, переманивали одних на свою сторону, натравливали других на своих врагов и т. п. Такое вмешательство со стороны империи в гуннские дела можно усмотреть в краткой записи Фотия. Он отметил, что Донат был убит, “коварно обманутый клятвой" (orkw apathjeiV), и его смерть вызвала гнев вождя всего союза племен, Харатона, которого тут же успокоили императорскими дарами. Надо думать, что убийство предводителя гуннского племени совершилось не без замысла дипломатов империи и участия их агентов, иначе зачем было умерять и, повидимому, отвращать гнев главного гуннского вождя дарами от императора? И в Равенне и особенно в Константинополе, конечно, пытались, хотя бы временно, уменьшить грозное давление гуннских племен на северных границах империи. 88 В применении к предводителям варварских племен (иногда даже только военных отрядов) уместен по-русски термин “рикс", когда данное лицо не является, насколько можно судить по краткому тексту, правителем, тем более — политическим деятелем. Условны, конечно, оба термина: и “рикс" (o rhx), и “король". 89 o istorikoV epresbeuse". Ввиду отрывочности данного места и неясности сообщения о Донате, гуннах и посольстве к ним, иногда предполагают, что слово “историк" относится здесь не к Олимпиодору, а к некоему другому историку, служившему ему источником. Однако Фотий в своих выписках, надо думать, отметил бы это обстоятельство. 90 Фотий трижды отмечает какое-то морское плавание Олимпиодора, неизменно во всех трех случаях подчеркивая сопутствовавшие ему опасности. В § 18 плавание связывается с посольством к гуннам, в § 28 — с прибытием в Афины, в § 36 — с явлением “падения" звезды на мачту корабля. 91 Caratwn — имя вождя гуннского племенного союза, упоминаемое только Олимпиодором. Есть мнение, что это имя сложено из тюркских слов Qara — ton (так у A. Vambery. Der Ursprung der Magyaren. Leipzig, 1882, стр. 45). 92 “en oiV kai h prowth thV istoriaV dekalogoV". Здесь Фотий отметил конец своих выписок из “первого десятикнижия" или “первой декады" в сочинении Олимпиодора. Так как весь труд Олимпиодора состоял из 22 книг, то видно, что Фотий несколько более подробно обработал вторую половину олимпиодоровых историй, на которую приходится большая часть текста его записей. Первая декада посвящена событиям, развернувшимся исключительно в Западной империи с 407 по 411 г.; отступлениями в ней являются упоминания: о статуе в городе Регии (на Мессинском проливе, в нынешней Калабрии); о “букеллариях" и происхождении этого слова; о гуннах, об их стрельбе из лука и о посольстве к ним, сопровождавшемся плаванием по морю. 93 Иовин служил сначала Гонорию, затем пытался возвыситься при ставленнике Алариха, марионеточном императоре Аттале и, наконец, уйдя из Италии, добился в 413 г. провозглашения императором в Мундиаке (ср. прим. 80). При этом он опирался на предводителя аланов Гоара и на бургундионов. Через некоторое время Иовин заставил провозгласить императором и брата своего Себастиана. 94 Атаульф, приведя везеготов из Италии в Галлию и держа в плену сестру Гонория, Галлу Плацидию, имел намерение склонить императора к миру и к обязательству регулярно предоставлять везеготам необходимое им количество зерна (шедшего из Африки). Поэтому Атаульф, несмотря на то, что вначале и собирался поддержать Иовина, теперь уже оставил это намерение и враждебно принял известие о том, что узурпатор создал себе соправителя в лице своего брата Себастиана. Чтобы ускорить союз с империей, жизненно необходимый для везеготов, остро нуждавшихся в хлебе, Атаульф вступил в борьбу с обоими узурпаторами. Первым был убит Себастиан, позднее схвачен и казнен Иовин. Головы обоих, в знак преданности императору, были отправлены Атаульфом в Равенну, где их выставили насаженными на копья для всеобщего обозрения за стенами города. 95 См. прим. 60. 96 О Константине и Юлиане см. §§ 12 и 16. В тексте сказано, что головы Себастиана и Иовина были выставлены за стенами “Карфагена", но естественно предположить, что это была “Равенна", так как автор сравнивает описываемое здесь событие с другим, происшедшим, по его же словам (в § 16), именно около Равенны. 97 Максим был провозглашен императором войсками в Британнии в конце правления императора Западной империи Грациана (375—383). Двинувшись в Галлию, Максим сразился с Грацианом близ г. Лиона, обратил в бегство его войско, захватил в плен не успевшего скрыться императора и приказал казнить его (25 августа 383 г.). Феодосии I, занятый сложными политическими отношениями на Востоке, почти признал Максима своим соправителем на Западе, несмотря на то, что в Италии, в тогдашней столице западной части империи Медиолане (нын. Милан), сидел император Валентиниан II (383—392). Однако, когда в 386 г. Максим изгнал последнего, чтобы стать полновластным правителем Запада, Феодосии низложил узурпатора (в 388 г.) и восстановил Валентиниана II. 98 Евгений был провозглашен в 392 г. императором войсками франка Арбогаста, магистра армии Валентиниана II (383—392). Арбогаст долгое время был верен Валентиниану II, продолжая служить ему так же, как служил его старшему брату, императору Грациану (375—383): укрепляя своего повелителя на троне Западной империи, он убил Виктора, сына узурпатора Максима (см. прим. 97). Но когда Валентиниан II попытался избавиться от всесильного командира своих войск и многочисленных варварских полков, Арбогаст убил императора и возвел на трон сенатора Евгения. Через два года, в 394 г., император Феодосии явился на запад, победил Евгения в битве при реке “Холодной" (Frigidus flumen), недалеко от г. Аквилейи, и казнил его. Арбогаст бежал и лишил себя жизни. Феодосии после этого пришел в столицу Западной империи, Медиолан, где и умер 17 января 395 г. 99 Из этого параграфа с ясностью выступает причина, по которой Атаульф решил жениться на сестре Гонория, Галле Плацидии. Везеготы, придя в новую страну и нарушив труд местного земледельческого населения, оказались перед угрозой не только недостатка в хлебе, но настоящего голодания. Несмотря на то, что Атаульф помог Гонорию избавиться от узурпаторов Иовина и Себастиана, он не получил хлеба, хотя имел “клятвенные заверения" (§ 19) со стороны императора. Тогда король везеготов ответил отказом на требование освободить Галлу Плацидию и вскоре женился на ней (см. §§ 22 и 24). 100 Очевидно, Олимпиодор очень тщательно разобрал в своем сочинении связь и зависимость друг от друга событий, сопровождавших заключение союза между Атаульфом и империей. Здесь он вновь противопоставляет требование Гонория освободить Галлу Плацидию требованию Атаульфа снабдить везеготов хлебом. Добавлением является сообщение о том, что император был в тот период лишен возможности прислать зерно в южную Галлию, но что он тем не менее продолжал обманным образом обещать предоставить продовольствие. Нажим со стороны Атаульфа выразился в его попытке захватить важный порт Массалию — Массилию (нын. Марсель), от которого его отогнал преданный Галле Плацидии Бонифаций (быть может, он намеревался попробовать здесь вырвать ее из рук Атаульфа). Бонифаций уже обосновывал свое полунезависимое положение в Африке (см. §§ 40, 42 и прим.), и свободное пользование прекрасным портом, соединявшим Средиземное море с внутренними районами Галлии, было для него в высшей степени важно. Через Массилию же пошел бы африканский хлеб везеготам, если бы империя послала его им. 101 О Бонифации см. прим. 207 и 238. Выражением “под родной кров" (куда возвратился король везеготов Атаульф) переданы слова Олимпиодора: “eiV taV oikeiaV skhnaV". 102 Здесь показано — конечно, лишь в размере выписок Фотия — дальнейшее развитие политики Атаульфа в отношении империи (см. прим. 100). Король везеготов, поняв, что Гонорий (повидимому, из-за сопротивления Бонифация, распоряжавшегося хлебородной Африкой) не в состоянии выполнить обещание о присылке зерна в южную Галлию, решил жениться на своей пленнице Галле Плацидии. Этим актом он вступал в родство с императором, и на основе этого родства мог надеяться на поддержку хлебом для своего народа. Кроме того, браком с Плацидией он хотел причинить неудовольствие своему врагу, полководцу Гонория, Констанцию, давно претендовавшему на руку сестры императора, и обезоружить его в его вражде к везеготам. 103 Дезигнированный (designatus, disignatoV) — заранее намеченный, назначенный к какой-либо должности до вступления еще в нее. В данном случае говорится о том, что Констанций был назначен к званию консула (upatoV) на какой-то ближайший год. 104 Консульство Констанция на Западе и Константа на Востоке приходится на 414 г. Это было первое консульство Констанция; второе, вместе с одиннадцатым консульством императора Гонория, было в 417 г.; третье, вместе с девятым консульством императора Феодосия II — в 420 г. 105 Гераклиан был правителем Африки после того, как, являясь приверженцем Олимпия, главы партии, сплотившейся вокруг Гонория для борьбы со Стилихоном, совершил казнь над последним 23 августа 408 г. Гераклиан, управляя Африкой и, соблюдая верность Гонорию, не допускал доставки хлеба и Италию и тем самым окончательно ослабил Алариха во время его походов на Рим. В 413 г., пользуясь политическими трудностями, возникшими в связи с появлением узурпаторов (Иовин, Себастиан) и враждебными действиями везеготов, Гераклиан с флотом отправился из Африки на захват Рима. Эта экспедиция не удалась; флот Гераклиана был разбит, сам он бежал в Карфаген и вскоре погиб. 106 См. прим. 32. 107 Две тысячи ливров (discilai litrai) равны (см. также прим. 32) 20 кентинариям, т. е. здесь названа та же сумма, которая упомянута несколько выше, в отношении золота, оставшегося после смерти Гераклиана. 108 Констанций, пользовавшийся силой и влиянием при дворе Гонория по причине своих военных заслуг в Галлии, просто вынудил императора отдать ему имущество погибшего Гераклиана, неудачно покусившегося на власть. Вступление в консульство требовало чрезвычайных расходов: надо было пышно обставить первый публичный выезд, устроить игры для народа, не жалея бросать золотые монеты в толпу и раздавать подарки друзьям (обычно преподносились так называемые диптихи, т. е. двустворчатые складни из слоновой кости с резным изображением консула в праздничных одеждах, с атрибутами его сана). 109 Констанций (Flavius Constantius) — магистр армии, трижды консул и патриций, был (под именем Констанция III) соправителем Гонория в течение семи месяцев, с 8 февраля по 2 сентября 421 г. Как император он ничем себя не проявил, но играл в империи крупную роль как военачальник, начиная с 411 г. На него легла нелегкая обязанность защищать престиж ничтожного на троне Гонория против энергичных узурпаторов, возникавших преимущественно в Галлии, и разрешать конфликты с крепнувшим государством везеготов. Гонорий, спасенный неоднократно Стилихоном от Алариха и от Радагайса, допустил казнь своего спасителя (в 408 г.) под давлением партии противников возвышения варварских вождей в войсках империи. Вскоре после гибели Стилихона императору пришлось пережить ужас нашествия Алариха с осадам Рима и Равенны и небывалое событие — взятие варварами древней столицы (в 410 г.) Слабый и неумный император лихорадочно искал нового полководца, который мог бы служить опорой его престола среди окружавших опасностей: множились провозглашаемые войсками местные “императоры", сильно угрожали варвары. К этому времени (в 411 г.) и выдвинулся комит, затем магистр армии Констанций, “муж, обладавший военным искусством и прославивший себя во многих сражениях" (Иордан, Get., § 164). По рассказу Олимпиодора (§ 39) Констанций был родом иллириец, к города Наисса (нын. Ниш), и начал военную службу еще при отце Гонория, императоре Феодосии I. Что особенно привлекало в Констанции лиц антиварварской ориентации, так это его “римское" происхождение; он не был “варваром", следовательно — едва ли мог стать вторым Стилихоном. Предполагалось, что “римлянин" защитит империю, не ища выгоды специально для варварских частей своего войска. Орозий отчетливо отметил удовлетворение возможностью передать высшее командование вооруженными силами государства именно “римлянину": “Констанцию комиту поручена была вся эта война (имеется в виду борьба с “тиранами", т. е. узурпаторам» и с “варварами", т. е. главным образом с везеготами, — Е. С.); государство почувствовало и то, какое благо, наконец, обрело оно в лице римского вождя, и то, какую опасность до сих пор переживало оно, подчиняясь столь долгое время комитам и варваров" (Орозий, VII, 42, 2). Фигура Констанция особенно занимает Олимпиодора; он несколько раз возвращается к нему в разных частях своего сочинения (§§ 15, 16, 20, 22, 23, 26, 34, 39), являясь, таким образом, основным источником сведений о Констанции; он даже рисует портрет своего героя. Не говорит ли последнее за то, что Олимпиодор сам наблюдал, а может быть и лично знал Констанция ? Он рассказывает, как выглядел Констанций, “когда выступал в процессиях" (“en men taiV proodoiV;", § 23); эти слова вызывают впечатление, что автор как бы оживляет перед глазами виденную когда-то картину публичных празднеств, движщихся по улицам города торжественных процессий и одного из участников, едущего во главе военных отрядов полководца. “Имел [он] вид угрюмый и мрачный; пучеглазый, с толстым затылком и плоской головой, он ехал, навалившись всем телом на шею своей верховой лошади, и смотрел искоса то в одну, то в другую сторону Всем казалось, по поговорке, что у него «вид, достойный тирана»". Тем не менее добавляет автор, в свободной атмосфере пиров, он был “приятен и вежлив и часто состязался с мимами, игравшими перед столом" (§23). В дальнейшем, сложный церемониал двора и этикет, подчиняться которому должен был император, настолько сильно тяготили его, что “императорская власть ему опротивела": пользовавшийся много лет неограниченной властью военачальник тосковал по свободной походное жизни; болезнь прервала его жизнь после семи месяцев соправительства с Гонорием. Характеризуя Констанция, Олимпиодор отмечает его щедрость до брака с Галлой Плацидией и проявившееся в нем позднее сребролюбие. Карьера Констанция стоила огромных денег. Они нужны были для задаривания его приближенных, для популярности в войсках. Больших затрат требовало вступление в консульство, а Констанций удостоился этой высшей чести в империи три раза. В 414 г. он стал консулом после победы над узурпаторами Константином и Юлианом и над магистром армии Геронтием, провозгласившим императором своего сына Максима; на расходы по этому консульству Констанцию было даровано состояние покушавшегося на власть, но не успевшего в своих намерениях правителя Африки Гераклиана (§ 23). Вторичное консульство выпало на 417 г. и было связано, повидимому, с тем, что Констанций ] закрыл подвоз хлеба везеготам и принудил их отойти за Пиренеи, а затем, совершив поход в Испанию, пленил одного из крупных вандальских вождей и послал его Гонорию. До этого Констанцию удалось захватить долго беспокоившего Равенну Аттала. Могущество Констанция, почтенного уже званием патриция, заставило Гонория отдать ему в жены сестру свою, Галлу Плацидию, вдову Атаульфа, возвращенную королем Валией в Равенну. Женившись на Плацидии и породнившись, таким образом, с императорским домом, Констанций мог мечтать об императорском троне. В эти годы (после 417 г.), как отметил Олимпиодор, Констанций стал жаден до денег, которые он собирал для того, чтобы богато обставить сначала свое третье консульство в 420 г., а затем, в 421 г., и вступление на престол. Опираясь на армию, женатый на женщине, которая среди ближайших родственников уже насчитывала семь императоров (по материнской линии ее дед — Валентиниан I и ее дяди — Грациан и Валентиниан II; Феодосий I — ее отец, Аркадий и Гонорий — ее братья, Феодосий II — ее племянник), Констанций принудил Гонория сделать его своим соправителем и тот исполнил это, “почти против воли" дав ему титул августа, не признанный, впрочем, в Константинополе. Констанций недолго был императором; то, чего больше всего боялся Гонорий и его окружение в Равенне,— сила и влияние в руках варварских частей войска, объединившихся вокруг вдовы Констанция, Галлы Плацидии, — сохранилось и после его смерти. Западная империя была пронизана варварским элементом, а к нему тяготела угнетенная часть общества отмиравшего рабовладельческого государства (вспомним переход многочисленных рабов из Рима в войска Алариха, о чем писал историк-современник Зосим, VI, 3, 5—6). 110 Выше Олимпиодор рассказал, как Атаульф сначала обещал отпустить Галлу Плацидию в Равенну к ее брату, императору Гонорию, ставя условием непременную присылку зерна в южную Галлию, так как везеготы испытывали острую нужду в продовольствии; в дальнейшем Атаульф решил закрепить союз с империей — и в силу его получить хлеб для своего народа — браком на представительнице императорской семьи, дочери Феодосия I, сестре двух императоров, Гонория и Аркадия (ум. в 408 г.) и тетке императора Восточной империи, Феодосия II. 111 См. прим. 233. 112 Бракосочетание Галлы Плацидии с Атаульфом совершилось 1 января 414 г. Это событие стало широко известным. Его отметили в своих сочинениях многие близкие ему по времени писатели: Идаций, Орозий, Филосторгий, Проспер, Марцеллин Комит. 113 Город Нарбонна (древн. Narbo, важный военный и торговый пункт римлян близ южного побережья Галлии) был главным городом провинции Галлии Нарбоннской. В начале V в. Нарбонна уже ускользала из-под власти империи, но, будучи древним галло-римским городом, была избрана для свадебных торжеств, которые знаменовали союз варваров с римлянами. Иордан, упоминая об этом браке, который он неправильно связывает с одним из италийских городов в провинции Эмилии, добавляет, что “народы, узнав об этом союзе, должны были еще больше бояться империи, которая оказалась как бы присоединенной к готам" (“ut gentes, hac societate conperta, quasi adunatam Gothis rem publicam efficacius terrerentur". Get., § 160). 114 Этот знатный в Нарбонне человек, по имени Ингений, описан, надо думать, у Орозия. Современник событий начала V в. (он закончил свое сочинение “История против язычников" к 417 г.), Орозий внес в свой труд интересную запись (кн. VII, гл. 43, § 4—7) о беседе с одним жителем города Нарбонны (имени его он не сообщает), ездившим в Палестину для свидания с церковным писателем Иеронимом (ум. в 420 г.). Этот нарбоннец — “набожный, степенный и серьезный" — рассказал Орозию, что он выл очень близок (“familiarissimum") с королем везеготов Атаульфом, когда последний находился в Нарбонне. Нарбоннец передавал о следующих мыслях Атаульфа, которые тот не раз высказывал: он (Атаульф) “вначале горел желанием стереть самое имя Римское (obliterate Romano nomine), а всю землю Римскую (Romanum omne solum) превратить в империю готов и назвать ее таковою (Gothorum imperium et faceret et vocaret), чтобы стала, пoпpocтy говоря, Готия из того, что некогда было Романией (essetque, ut vulgariter loquar, Gothia quod Romania fuisset), Атаульф же стал бы теперь тем, чем был когда-то Цезарь Август. Однако после того как большой опыт (multa experientia) доказал, что готы никак не способны повиноваться законам вследствие необузданного своего варварства (propter effrenatam barbariem), а государству нельзя существовать без законов, ибо без них государство не есть государство (sine quibus res publica non est res publica), он [Атаульф] избрал для себя [путь]: искать славы в полном восстановлении и увеличении Римского имени силами готов; таким образом, он смог бы считаться у потомков виновником [создателем, “автором"] восстановления Римской империи, если уже ему не удалось измелить ее (habereturque apud posteros Romanae restitutionis auctor, postquam esse non potuerat immutator). Поэтому он был склонен как воздерживаться от войны [с Римом], так и стремиться к миру. . .". В передаче Орозия этой выразительной беседы сказалась точка зрения римлянина, истолковывающего на свой лад рассуждения и намерения варварского короля, который больше всего стремился, хотя бы путем союза с империей, обеспечить свое государство хлебом из богатых африканских житниц империи, но едва ли строил теории восстановления последней, да еще в силу “необузданного варварства" (так именно у Орозия) народа, к которому принадлежал сам и которым управлял не без успеха. 115 “en pastadi te RwmaikwV eskeuasmenh". Не совсем ясно — какое помещение автор называет словом “h pastaV" (иначе “o pastoV). Оно значит либо портик, либо атрий, либо, наконец,брачный чертог. 116 В этом описании заметно подчеркивание автором римского характера торжества: невесту поместили в “украшенный по-римски атрий", подчеркнули ее царственное состояние “царским убором" (“schmati basilikw"); жениха облекли в “хланиду" (“endedumenoiV clanida") и “другие римские одеяния" (“kai thn alhn Rwmaion esJhta"). 117 Атаульф обладал сокровищами, захваченными войском Алариха во время трехдневного разграбления Рима, взятого 24 августа и оставленного Аларихом 27 августа 410 г. 118 Эпиталамии (ipiJalamioi — род стихотворной свадебной речи, содержавшей (в позднеримское время) восхваление жениха и невесты, их родителей и-предков. 119 См. прим. 57. — В 414 г. Аттал, уже сыгравший унизительную роль марионетки-императора при Аларихе, искал милости и возвышения при дворе его зятя, Атаульфа. 120 Автор подчеркнул своеобразное объединение “варваров" и вошедших в их среду “римлян", примыкавших к кругу лиц около Галлы Плацидии. Библиотека сайта XIII век Ввиду большого объема комментариев их можно посмотреть здесь (открываются в новом окне) ОЛИМПИОДОР ИСТОРИЯ (В ЗАПИСЯХ И ВЫБОРКАХ ФОТИЯ) § 25. После взятия готами Рима 121 Альбин, префект города, 122 написал, когда город был опять восстановлен, что части, предоставленной народу, 123 не хватает, так как народонаселение очень увеличилось. Он писал, что за один день народилось детей счетом четырнадцать тысяч. § 26. Атаульф, когда у него родился от Плацидии сын (ему дано было имя Феодосий), 124 стал особенно привержен к дружбе с римлянами. Констанций же и его сторонники действовали против Атаульфа, и потому это стремление его и Плацидии осталось втуне. Когда ребенок умер, они очень горевали о нем и похоронили его в серебряном гробу 125 в одной обители около Барцеллоны. 126 Затем был убит и Атаульф в то время, как он, по своему обыкновению, находился в конюшне, наблюдая за своими лошадьми. Убил его один из его приближенных готов, 127 именем Дувий, поджидавший в своей старинной вражде этого часа: его прежний господин, вождь, принадлежавший к готской части, 128 был убит Атаульфом, который и взял с того времени Дувия в свою дружину, 129 тот же, служа первому господину, погубил второго. Атаульф, умирая, приказал своему брату отдать Плацидию и, если они смогут, сохранить дружбу с римлянами. 130 Преемником же его стал брат Сара, Сингерих — скорее своими стараниями и силой, чем по наследованию и по закону. Он истребил детей Атаульфа от первой жены, вырвав их силой из объятий епископа Сигесара, императрицу же Плацидию велел, в издевку над Атаульфом, заставить итти перед [своей] лошадью 131 вместе с прочими пленницами, а расстояние, на которое они должны были его провожать, тянулось до двенадцатой мили от города. Он правил семь дней и был убит. Владыкой готов стал Валия. § 27. Историк рассказывает о том, что он слышал от некоего Валерия, 132 человека знаменитого, о серебряных статуях, некогда примененных в качестве талисмана во ограждение от варваров. 133 Во время императора Констанция, 134 когда Валерий управлял Фракией, 135 донесли, что нашелся клад. 136 Валерий, прибыв туда, узнал от [229] окрестных жителей, что место это свято 137 и что здесь есть изваяния, освященные по древнему обряду. Он доложил об этом императору и получил грамоту с поручением извлечь все, о чем сообщалось. И вот, когда это место раскопали, то нашли три статуи, 138 сделанные целиком из серебра; они лежали во всем своем варварском обличье 139 с заведенными за спину обеими руками, 140 одетые в причудливо украшенную варварскую одежду, 141 с длинными волосами, обращенные на север, т. е. в сторону варварской земли. 142 После того как эти статуи были вынуты [из земли], тотчас же, через несколько дней, сначала племя готов прошло через всю Фракию, а вскоре затем не замедлили и набеги гуннов и сарматов 143 на Иллирик и на ту же Фракию: ведь как раз между самой Фракией и Иллириком 144 и лежали заговоренные [изображения], и было похоже, что число статуй — три — заклинало от всех варварских племен. 145 § 28. Историк рассказывает о множестве бедствий и неудач, которые он претерпел во время собственного плавания. 146 Он говорит, что прибыл в Афины; его стараниями и рвением кафедру философии занял Леонтий, 147 отнюдь этого не желавший. Он рассказывает также, что в Афинах никому, особенно иностранцу, не разрешалось носить трибой. 148 Для ношения его требовалось постановление софистов, и по законам софистов разрешение это надлежало подтвердить определенными обрядами. Обряды эти таковы. Прежде всего новичков, будь то мальчики или взрослые, ведут в общественную баню. В числе их находятся и люди, которые по возрасту своему могут носить трибон. Школяры, приведшие [новичков], выталкивают их в середину. Затем одни выбегают вперед и не пускают, другие же гонят их и удерживают; при этом все не пускающие кричат: “Стой, стой! Он не моется". Победившей считается та сторона, которая отогнала противников ради приведенного школяра. Этот последний долго стоит, пока идет обычная перебранка с теми, кто его привел, а затем его уводят в жаркое помещение, где и моют. Одеваясь, он получает право носить трибон; в трибоне он выходит из бани, сопровождаемый торжественной процессией, и уплачивает значительную сумму организаторам этой забавы, которых называют акромитами. 149 § 29. Вандалы называют готов трулами, 150 потому что однажды в голод они купили у вандалов миску зерна 151 за один золотой; 152 в миске же не было и третьей части ксеста. 153 § 30. Вандалы вторглись в Испанию; 154 римляне бежали в укрепленные города, и там начался такой голод, 155 что люди вынуждены были есть людей. Женщина, имевшая четырех детей, съела их всех. Убийство каждого она оправдывала необходимостью спасти и накормить остальных; когда она покончила с последним, народ побил ее камнями. § 31. Евплутий магистриан 156 был отправлен к Валии, правителю готов, 157 чтобы заключить с ним мир и взять Плацидию. 158 Он принял его охотно, и когда ему прислали шестьсот тысяч [кентинариев] хлеба, 159 освободил Плацидию и передал ее через Евплутия Гонорию, родному ее брату. § 32. В Афинах возник вопрос о том, как склеивать книжные листы. 160 Производились изыскания о составе клея, и Филтатий, друг историка, хорошо знавший литературу, указал, каким он должен быть. Граждане поставили в честь его статую. 161 § 33. Писатель рассказывает много удивительного об Оазисе, 162 о его прекрасном климате, о том, что там не только нет больных [230] падучей, но что больные, приезжая туда из других мест, излечиваются от этой болезни вследствие благорастворения воздуха. Говорит он о множестве песка в этом месте, о вырытых колодцах, которые роют на глубину в двести, триста, а то и пятьсот локтей. Из этих колодцев бьет вверх струя, и земледельцы, вместе рывшие колодец, поочередно берут оттуда воду, чтобы напоить ею свои нивы. Деревья там дают плоды круглый год. Тамошняя пшеница превосходит всякую другую и белее снега; ячмень иногда сеется дважды в год, а просо всегда трижды. Нивы свои они орошают летом через два дня на третий, и зимой на шестой, чем и объясняются их урожаи. Небо там никогда не затягивается облаками. Рассказывает он и о часах, 163 там изготовляемых. По его словам, Оазис был когда-то островом, оторвавшимся от суши, и его-то Геродот 164 и называет островами блаженных. Геродор 165 же в своей “Истории Орфея и Мусея" называет его Феакидой. Он доказывает, 166 что место это было островом, так как на горе между Фиваидой 167 и Оазисом можно найти морские раковины и окаменевших устриц и так как там всегда насыпается много песку, наполняющего три Оазиса. Он тоже говорит, что Оазисов три: два больших — один внешний, другой внутренний, причем они лежат один против другого, а пространство между ними простирается на сто миль. Есть и третий, маленький, отделенный от этих двух большим расстоянием. В подтверждение того, что это был остров, он говорит еще, что часто случается видеть, как птицы несут рыб, а иногда встречаются и рыбные объедки. Отсюда можно заключить, что невдалеке находится море. Он же говорит, что Гомер 168 был родом из окрестностей Фиваиды. § 34. Когда император Гонорий получил консульство в одиннадцатый раз, а Констанций во второй, 169 они порешили дело с браком Плацидии. Она упорно не соглашалась на него и возбудила против Констанция всех своих слуг. Тем не менее в день вступления своего в консульство 170 император Гонорий, ее брат, насильно взял ее за руку и вручил Констанцию. Брак был отпразднован роскошным образом. Затем у них родилась дочь, которую они назвали Гонорией, 171 а потом сын, которому дали имя Валентиниана. 172 Он при жизни Гонория получил титул нобилиссима; 173 Плацидия принудила к этому брата. 174 После же смерти императора и свержения узурпатора Иоанна, 175 он объявлен был римским императором. 176 Констанций был соправителем Гонория, давшего ему этот титул, но почти против воли. 177 Плацидия была названа августой: 178 сделали это ее собственный брат и собственный ее муж. Затем послали к Феодосию, 179 племяннику Гонория, императору восточной половины (империи) с объявлением о провозглашении императором Констанция, но оно осталось непризнанным. С Констанцием приключилась болезнь, и императорская власть ему опротивела, потому что он не мог больше по своей воле, как прежде, уходить, куда хотелось, и возвращаться, когда хотелось, и ему, императору, нельзя было забавляться тем, чем он привык забавляться. Поцарствовав семь месяцев (как и было ему предсказано во сне: “шесть уже исполнилось, а царствуют семь"), он скончался от болезни легких, а вместе с ним кончились и гневные планы похода на Восток, которым он был обижен, так как там не признали его власти. 180 § 35. После смерти предводителя Валии власть принял Теодерих. 181 § 36. Писатель, много претерпев на море, едва спасся. 182 Тут он рассказывает чудеса об одной звезде, 183 обрушившейся на мачту: все думали, что они уже тонут. Явление это называется у моряков уранией. [231] — Он рассказывает о попугае, который жил у него двадцать лет, что он подражал почти всем человеческим действиям: он плясал, пел, называл всех по имени и вообще проделывал подобные вещи. 184 (пер. Е.Ч. Cкржинской) Текст воспроизведен по изданию: Олимпиодор. История. / Византийский временник т. 8 М. 1956 © текст - Скржинская И.В. 1956 © сетевая версия - Тhietmar. 2002 © дизайн - Войтехович А. 2001 121 Имеется в виду кратковременный захват Рима Аларихом в августе 410 г. 122 О префекте города, или апархе, см. прим. 60. 123 Народ определен словом “dhmoV". 124 Несомненно, что имя Феодосия было дано сыну Атаульфа и Галлы Плацидии в честь знаменитого деда, Феодосия I (379—395). Этим подчеркивалась “римская" (а не “готская", варварская) ориентация Атаульфа. См. прим. 127 и 128 о “готской части", “готской партии" — “moira GotJiki. 125 “enlarnakiargura" (hlarnax "ковчeг", "ящик", "гроб"). Слово “обитель" условно передает выражение “eukthrion" букв. "благочестивое имение". Смерть наследника Атаульфа предвещала крушение политических идеалов “римской" партии среди веэеготов. 126 Барцеллона (Barkellwn, в лат. форме Barcino) — Барселона, город в Каталонии, на берегу Средиземного моря. 127 Под “одним из приближенных готов" (в тексте “домашних", ,.eiV twn oikeiwn GotJwn") надо подразумевать не простого слугу из состава домашней челяди, а воина вроде дружинника, члена личной охраны. Несмотря на службу Атаульфу, соблюдавшему союз с Римом, “дружинник" Дувий, взятый Атаульфом из отряда убитого им политического противника, представителя “готской партии" (moiraV GotJikhV rhx), был сторонником крепнувшей в готской среде политики самостоятельности и прямой вражды в отношении империи. Убийство Атаульфа — месть за смерть предыдущего господина (despothV) — было вместе с тем и актом более глубокого социально-политического значения. После смерти Атаульфа, его детей и его непосредственного преемника Сигериха (убитого, вероятно, еще боровшимися приверженцами Атаульфа) владыкой (hgemwn) везеготов стал враг Рима, Валия. 128 “moiraV GotJikhV rhx" "вождь готской части". Выражением “готская часть" “готская партия" автор определяет ту группу готского общества, как верхушки, так и низов, которая боролась против союза с империей и особенно против известного ей подчинения (вероятно, даже в области культуры и быта) за преобладание независимой “готской" политики и за рост своего, “готского", государства. В общих чертах автор этими словами подчеркнул противодействие (политическое и активно-военное) варварства рабовладельческому миру в его последних попытках сопротивления неизбежной гибели. — Слово “rhx" (rex) еще не установилось в позднейшем значении “короля"; для обозначения "собственно королей везеготов Олимпиодор употребляет термины “jularcoV" или “hgemwn". ,,Rhx" в его употреблении значит предводитель племени или крупного отряда. Ср. прим. 88. 129 Глаголом “oikeiow" (“wkeiwsato") показано, что названный здесь гот Дувий, убийца Атаульфа, был им взят в число “дружинников", членов ближайшего к королю отряда его телохранителей и военных спутников (как бы в состав его “familiae"). 130 “Thn rwmaiwn jilian". Атаульф пытался обеспечить и после своей смерти проримскую политику в государстве везеготов. 131 Унижение Галлы Плацидии, вдовы Атаульфа, подчеркивает общее недовольство его политикой союза и дружбы с империей. 132 Про Валерия автор сообщает, что он, во-первых, был из числа людей знатных или отмеченных знатностью (“twn epishmwn") и, во-вторых, управлял Фракией (“en th Qrakh.... arcontoV"). В позднеримской империи Фракией называлась и провинция, и целый диоцез, состоявший из шести провинций. Вероятнее, что Олимпиодор, говоря о Фракии, разумел более широкую область, т. е. диоцез. Управление диоцезом осуществлял викарий, который соответственно своему рангу, носил титул “vir spectabilis". Этот титул был вторым в порядке титулов высших должностных лиц в послеконстантиновское время (viri illustres, viri spectabiles, viri clarissimi). В связи с этой титулатурой, быть может, допустимо предположение, что Олимпиодор словом “epishmoi" определял именно лиц, отмеченных упомянутыми титулами, и указал, что Валерий относился к одной из трех групп, в данном случае как викарий, к группе “viri spectabiles". Таким образом, данное место источника позволяет видеть в Валерии викария диоцеза Фракии с титулом “vir spectabilis". В списке должностей (“Notitia dignitatum"), составленном к началу V в., отмечено, что к числу viri spectabiles относится “викарий диоцеза Фракии" (“vicarius dioeceseos Thraciarum", or. XXVI, 9). 133 “peri andriantwn argurwn tetelesmenwn eiV barbarwn apokwlusin". В отношении этих статуй автор употребил причастие (participium perfecti passivi) от глагола “telew". Обыкновенно этот глагол значит "совершать", "оканчивать"; при подобном понимании следовало бы дать перевод: некогда созданных, или сделанных, изготовленных, во ограждение от варваров. Однако глагол “telew" имеет и другое значение — применять в качестве оберега, предохранения от опасности; причастие “tetelesmenoV" "примененный как предохранение" относится у писателя Малалы (VI в.) к “calkourghma" "статуя из меди" Посейдона, который должен был оберегать город от землетрясения. Отглагольное существительное “to telesma" в результате сирийско-арабских связей дало арабское слово “tilasm(un)" и персидское “telesm"; через арабов это видоизмененное греческое слово проникло в Западную Европу или непосредственно в Россию и дало слово “талисман". Принимая все сказанное во внимание, следует дать перевод: “некогда примененные в качестве талисмана во ограждение от варваров". 134 В своем сочинении Олимпиодор много говорит о Констанции III, который был императором только семь месяцев в 421 г. Поэтому проще всего предположить, что и в данном месте он имеет в виду именно Констанция III и, следовательно, относит описываемое им нахождение трех статуй точно к 421 г. Трудно, однако, определить, какое именно нашествие готов разумеет автор, говоря, что оно случилось “через несколько дней после того, как были вынуты из земли заговоренные изваяния". Первые десятилетия V в. изобилуют передвижениями отрядов германских племен (готов) по Балканскому полуострову, а с начала V в. особенно грозными становятся набеги гуннов. Известно их опустошительное нападение на Фракикс и Иллирик в 415 г. — Если допустить, что Валерии в своем рассказе Олимпиодору не был точен в сроках, т. е. что набеги готов, а за ними и других враждебных племен совершились не сразу после извлечения из земли трех священных статуй не через “несколько дней", а через несколько лет, то в императоре Констанции, упоминаемом Олимпиодором, можно было бы видеть Констанция II. По всей вероятности, Валерий был человеком зрелых лет, когда управлял Фракией (предположим, что это было к концу царствования Констанция II, умершего в 361 г.), и потому стариком мог еще беседовать с Олимпиодором о событиях после 378 г., т. е. после битвы при Адрианополе, и также отметить ранние набеги гуннов в самом конце IV и в начале V в. 135 См. прим. 144. 136 “wV JhsauroV eureJein". 137 “ierin einai tin topon". 138 Приводим в оригинале весь этот интереснейший отрывок с описанием трех статуй: “anorucJentoV" (anorussw "копать", "выкапывать") toinun tou topou euriskontai treiV andrianteV diolou ex argurou pepoihmenoi enschmati barbarikw katakeimenoi kai exhkwnismenoi kat amjoin tain ceroin endedumenoi de barbaron pepoikilmenhn esJhta kai komwnteV taV kejalaV neuonteV epi to arktwon meroV, toutesti kata tou barbarikou curou". 139 “en schmati barbarikw". Едва ли можно согласиться с переводом В. В. Латышева: “лежащие по варварскому обычаю" (Изв., т. I, стр. 786), что дает представление о каком-то варварском приеме укладки, захоронения этих статуй. Автор же хотел сказать, что с виду, по обличью, эти статуи представляли варваров, и далее, в подкрепление своих слов, привел несколько черт, свойственных изображениям именно варваров (положение рук, убранство одежды, длина волос). Поэтому мы предлагаем следующий перевод этого места текста: “они лежали во всем своем варварском обличье", т. е. имея все признаки варварского состояния. 140 kai exhgkwnismenoi kat amjoin tain ceoin В. В. Латышев (Изв., т. I, стр. 786) перевел эти слова так:,, (они лежали по варварскому обычаю), подбоченившись обеими руками". Однако представляется более правильным другое понимание: “(они лежали во всем своем варварском обличье) с заведенными за спину обеими руками", и вот на каком основании: глагол “exagkwnizw" содержит слово “o agkwn" "локоть" или вообще "изгиб", излом". Поэтому значение этого глагола содержит в себе представление о согнутых локтях. В связи с этим “exagkwnizw" значит либо "подбочениваться", "подпирать руки в боки", либо "заводить руки назад, за спину" и, отсюда, "связывать руки за спиной". Пассивная форма причастия “exhgkwnismenoi" заставляет принять второе значение глагола exagkwnizw "заводить руки назад" , "связывать руки за спиной"; к тому же склоняет и предлог хата, употребляемый с родительным падежом (в значении винительного) и показывающий отношение к “обеим рукам" как к объекту воздействия (вроде “связан по рукам и по ногам"). Наиболее крупные словари как древнего, так и позднейшего греческого языка, объясняя транзитивную форму глагола “exagkwnizw", дают одинаковое значение: "связывать кому-нибудь руки за спиной" (Passow, Liddell-Scott, “Mega Lexikon thV EllhnikhV GlwsshV", Sophocles и др.). При этом часто приводится пример употребления причастия “exhgkwnismenoi" (того самого, которое употребил и Олимпиодор) в “Истории" Диодора Сицилийского (конец I в. до и. в.), где это слово звучит вполне понятно в своем контексте: “nuni dexhgkwnismenoV en aschmoni kai tapeinh prosoyei twn thV aicmalwsiaV oiktrwn pepeiratai" ныне же, со связанными за спиной руками, в опозоренном и униженном виде, испытывал он всю горесть пленения" (XIII, 27).—В тексте сказано, что статуи были зарыты обращенными на север, в сторону того края, откуда появлялись опасные для империи варвары. Сказано также, что изваяния были освящены по древнему обряду и потому действовали как оберег во ограждение от варварских набегов, место же, где они лежали, считалось у окрестных жителей (несомненно — оседлых земледельцев) священным. Все это говорит за то, что статуи были, так сказать, “истолкованы" обитателями территории империи: ведь от статуй ожидалась “помощь" именно римлянам, которые стремились оберечь свои владения от варваров. Поэтому естественна мысль, что изваяния могли изображать варваров с римской точки зрения. А римляне, как это видно на ряде памятников, нередко изображали варваров в виде пленников. См., например, рельефы на базах колонн арки Септимия Севера на форуме в Риме: римские солдаты ведут варваров-пленников, скрутив им руки за спиной (Е. S. Strong. La Scultura Romana, II, стр. 303 сл.); или рельефы на стенках порфирового саркофага Елены (матери императора Константина) в Ватиканском музее в Риме: римские всадники и побежденные варвары на коленях, со связанными за спиной руками (G. Liрроld. Die Sculpturen des vatikanischen Museums, III, 1, № 589). Особенно выразительны в этом отношении пленники-варвары, высеченные в камне на многочисленных рельефах с полуразрушенного монумента, условно называемого “Трофеем Траяна" (Tropaeum Traiani). Развалины этого грандиозного сооружения стоят до сего дня в южной части Добруджи, восточнее Силистрии и западнее Констанцы (древних Том), неподалеку от селения Адамклисси. Впервые этот памятник был издан в Вене в 1895 г. Точилеско и Бенндорфом (Тосilеsсо-Benndorf. Das Monument von Adamklissi — Tropaeum Traiani. Wien, 1895), причем второй из авторов истолковал сооружение как памятник Траяновых побед над даками и отнес его постройку к 109 г. н. э. Иное мнение, а именно—о памятнике победы Лициния Красса в 29 г. до н. э. над бастарнами, было вскоре выдвинуто А. Фуртвенглером (A. Furtwaеngler. Das Tropaion von Adamklissi und provinzialroеmische Kunst. Abhandl. d. philos-philol. Kl. der Bayer. Akad. d. Wiss., 22, Abt. 3, Muеnchen, 1905). Оба толкования монумента Адамклисси породили один из самых крупных споров в античной археологии (см. статью: Fr. Drехеl. Altes und Neues vom Tropaeum Traiani. Neue Jahrb. f. das klass. Altertum. . . Bd. 49, 1922, стр. 330—344), который и после смерти Фуртвенглера остался неразрешенным. Но реконструкция памятника, сделанная еще для издания Бенндорфа архитектором Георгом Ниманом, принята большинством исследователей вопроса. По этой реконструкции круглое в плане массивнейшее сооружение — основание для высоко поднимающегося трофея, отмеченного плитой с надписью (о восстановлении постройки императором Траяном) — было опоясано рядом метоп (числом 54) с рельефами на тему эпизодов из войны римлян с варварами и увенчано по краю зубцами (числом 36), равным образом с рельефами, которые содержат по одной фигуре варвара, стоящего во весь рост на фоне дерева (см. рис. 1, 2, 3 и 4: рельефы из Адамклисси). Вот эти-то, полные экспрессии, изображения варваров, как тех из них, которых, со связанными за спиной руками, ведут на цепи римские воины (метопы 29, 33, 18, 45, 46, 47 по изданию Бенндорфа), так и тех, которые стоят с руками, заведенными назади прикрученными к древесным стволам (рис. 116, 117, 119, 120, 121, 122, 114, 115, 118 по тому же изданию), подтверждают мысль об образе варвара в римском представлении, да еще на самом месте острых конфликтов и кровопролитных боев между варварскими племенами и империей. Для римлянина желателен тип варвара-пленника, с явным признаком его захвата в плен, т. е. со связанными за спиной руками, которые спереди дают впечатление рук, согнутых в локтях (exhgkwsmenoi). — Сближение данных текста Олимпиодора (§ 27) с изображениями на рельефах “Трофея Траяна" (см. рис. 5 и 6) отнюдь не преследует цели слишком элементарного объяснения остающегося все же несколько загадочным известия этого автора. Было бы излишним упрощением считать, что во Фракии были зарыты какие-то скульптуры из камня (Олимпиодор говорит о серебре), похожие на варваров из Адамклиссии; нет также оснований считать, что люди наткнулись на беспорядочное разрушение какого-то сложного архитектурного памятника, заплывшее землей, и, заметив там какие-то изображения, создали легенду о ритуальном захоронении каких-то заговоренных фигур, оберегавших край от варваров. Сближение это имеет целью показать, что “статуи" (andrianteV) Олимпиодора, будучи оберегом “римлян" от варваров (а это с полной ясностью вытекает из текста) и, следовательно, будучи — надо думать— положены в землю “римлянами", должны были воспроизводить “римское" представление о варварах. А такое представление как раз и дают изображения/варваров на рельефах Адамклисси. Кроме того, названные рельефы — и это существенно — самым конкретным образом помогают разъяснению причастия (participium perfect} passivi) “exhgkwnismenoi", которое, несомненно, подчеркивает заведенность рук за спину для того, чтобы их связать, скрутить цепью или веревкой, и тем самым свидетельствует, что “статуи" Олимпиодора имели при всем своем варварском обличье (“schma barbarikon") и вид варваров-пленников,—вид, в котором представляли себе и изображали варваров именно “римляне". Допустив, что статуи были римскими по замыслу и изготовлению, следует далее предположить, что они были зарыты когда-то очень давно; повидимому, на них натолкнулись случайно и находка произвела впечатление: ее назвали “кладом" (“JhsauroV") и оповестили о ней правителя провинции. Таким образом, хотя среди жителей и сохранилось предание о святости места и о каких-то изваяниях, причем освященных, заговоренных, — зарытые в землю статуи были обнаружены как бы вновь. Трудно сказать, позднейшая ли легенда, быть может, родившаяся вместе с появлением статуй из земли при Валерии, или живое предание содержали с давних времен известие о каком-то обряде, который был совершен над статуями и благодаря которому они будто бы получили силу оберегать ту область, где лежали, от нападений варваров. Официальная религия империи таких обрядов не знала, но едва ли в подобных случаях действовала именно официальная религия. В связи с обрядом находится и специальная ориентация захороненных человеческих фигур — на север, откуда “римляне" ждали вражеских нашествий. — Высказанное выше предположение о том, что статуи, изображавшие варваров, были римскими и что захоронены они были римлянами, нельзя все же считать единственно возможным, хотя оно и вероятно. Олимпиодор отметил, что найденные фигуры были сделаны “целиком из серебра" (“diolou ex argurou") и что одежда их была “причудливо (пестро) украшена" (“pepoikilmenh esJhV"). Обнаруженные статуи представляли собой “клад", повидимому, из-за ценности материала. Все это наводит на мысль о варварской принадлежности серебряных кумиров (едва ли амулетов, так как определение “andrianteV" говорит за большие размеры статуй; автор не сказал ни “andriantarion", ни “andriantiskoV" "статуэтка", "фигурка", "человечек"), В таком случае иное содержание приобретают слова и о “варварском обличье" (уже не в “римской" трактовке варвара, как пленника, с присущим, конечно, ему костюмом и прической), и о “причудливо (пестро?) украшенной одежде", и даже о “заведенных за спину обеих руках" (о “согнутых в локтях руках", однако — не о позе “подбоченившегося", чему, впрочем, мешает пассивная форма причастия “exhgkwnismenoi"). Все части этого описания могут быть, хотя и отдаленно, иллюстрированы примером литых серебряных с позолотой фигурок (высота их только 10 см) безбородых усатых мужчин с длинными волосами, принадлежащих (вместе с другими вещами, византийскими VI в. и местными) к кладу, найденному в Мартыновке, в бассейне р. Роси. Эти человечки, несомненно изготовленные в варварской среде, бесспорно отличаются “варварским (не “римским") обличьем"; их одежда “причудливо (пестро?) украшена", так как рубахи их имеют позолоченные нарукавники и также позолоченную широкую, как бы вышитую, вставку на груди (волосы и усы фигурок равным образом позолочены). Что же касается рук, то хотя глаголом “exagkwnizw" в пассивной форме Олимпиодор и указал на закрученные за спину руки пленников, тем не менее не могло ли быть положение рук у статуй истолковано так только “римлянином", который и хотел видеть, и изображал варвара именно со связанными за спиной руками? На самом же деле на варварском, а не римском изделии они могли быть уперты либо в бока, либо в бедра, как это действительно и видно на мартыновских статуэтках (рис. 7 и 8): их руки согнуты в локтях, образуя резкий угол, и уперты кистями (видны пальцы) в верхние части бедер при том, что ноги расставлены и согнуты в коленях не то в позе танца, не то в позе верховой посадки, но без лошади под всадником. Итак, изваяния, свидетельство о которых дошло до нас через Олимпиодора, могли быть и варварскими, но в таком случае едва ли их зарыли в землю римляне; представляется более понятным, что крупные и тяжелые серебряные (или посеребренные) кумиры какого-то варварского святилища, в момент опасности и отхода племени в отдаленные места, были для сохранности закопаны в землю своими почитателями; в последующих поколениях удержалось воспоминание о святости места и создалась легенда о том, что в земле содержится “талисман"; в глазах обитателей римской стороны он охранял их от варваров. Таковы два возможных варианта толкования § 27 Олимпиодора. 141 Одежда варваров, будь это звериные шкуры германца или штаны кочевника, всегда останавливала внимание представителей греко-римской культуры; обычно внешний вид варвара в “римском" описании характеризовался одеждой и прической. См. прим. 139. 142 Ниже указывается место, где были зарыты статуи. Общее представление о землях, откуда могли появиться варвары, относилось к левому побережью Дуная. 143 Автор, передав рассказ об откопанных статуях, сообщает и о последствиях их извлечения из земли: о набегах варваров на империю. Приводимые им сведения, повидимому, соответствовали ходу исторических событий: сначала готы прошли опустошительным походом через всю Фракию, за ними не замедлили явиться гунны, часто — как свидетельствуют письменные источники — вместе с аланами. Как известно, значительная часть готов, уходя от гуннов, вторгшихся в южнорусские степи из-за Рис. 7 и 8. Литые серебряные фигурки из так называемого “Мартыновского клада", найденного близ с. Мартыновки в Поднепровье" (бассейн р. Роси). По рисунку Г. Ф. Корзухиной с оригиналов, хранящихся в Киевском историческом музее. Дона, перешла Дунай и, по разрешению императора Валента (364—378), осела в Мезии и Фракии (так, например, у Иордана, Get. §§ 131—133: Валент, приняв готов в Мезию, “поставил как бы стену государству своему против остальных варварских народов"). После плачевной для империи битвы 378 г. под Адрианополем, готы (везеготы) “расселились в обеих Фракиях и в Дакии Прибрежной, владея ими, как родной землей" (Get., §138). При Феодосии I (379—395) готы — федераты империи (ср. прим. 36) — еще более прочно обосновались во Фракии, но уже во время правления Аркадия (395—408) покинули, следуя за Аларихом, придунайские провинции и двинулись в Италию, откуда через несколько лет (в 412—413 гг.) перешли в южную Галлию. Сообщение Олимпиодора относится к позднейшему времени; следовательно, тот крупный набег готов на Фракию, о котором он говорит, был совершен не везеготами, а остроготами, которые были связаны с Балканским полуостровом и с Дунаем дольше, чем везеготы. В первые годы V в. остроготы были, вероятно, в области Карпат, так как их предводитель Торисмуд воевал с гепидами. После него (как рассказывает Иордан, подробно передающий историю этих веков и этих районов), в течение сорока лет остроготы не имели королей (Get., §§ 250—251); этот период падает приблизительно на 405—445 гг., по хронологии, установленной Моммсеном в его издании произведений Иордана (MGH, Auctores antiquissimi, t. V, pars 1, стр. XXI). Рассказ Олимпиодора о внезапном набеге готов, прорвавшихся во Фракию будто бы через несколько дней после кощунственного извлечения заговоренных статуй из земли, и относится ко времени “междуцарствия", наступившего у остроготов после смерти их короля Торисмуда, до возглавления их его племянниками, тремя братьями — Валамиром, Тиудимиром и Видимиром (они участвовали в Каталаунской битве 451 г. на стороне Аттилы; ср. Иордан, Get., § 199). В эти годы (405—445) остроготы находились где-то на Дунае, совершая грабительские набеги на провинции южнее его, в том числе на Фракию, быть может — на весь диоцез Фракии, состоявший из провинций Скифии, Мезии Второй, Гемимонта, Фракии, Родопы, Европы. Гунны, второе племя (фактически это был крупнейший союз племен, возглавленный гуннами) из трех названных Олимпиодором, уже кочевали на Дунае в самом начале V в. Например в конце 400 г. на северном берегу Дуная находился гуннский предводитель Ульдин, так как известно, что он захватил в плен начальника готских отрядов Гайну, бежавшего из Константинополя (см. хронику Марцеллина комита под 400 г., сочинения Сократа, VI,6 и Зосима, V, 22), убил его и послал его голову в дар императору Аркадию. В первые же годы V в. гунны совершали страшные нападения на земли империи, а в 415 г. произвели особенно губительный набег на Фракию и Иллирик. Ко времени рассказа Олимпиодора гунны — во всяком случае, их большая часть — подчинялись преемникам Ульдина, Октару и за ним — Руа; последний особенно известен успешным расширением подвластных, или плативших ему дань, территорий: первые фрагменты записок Приска говорят о давлении со стороны Руа (или Руаса) на Восточную империю, принужденную, в конце концов, удвоить выплачивавшуюся гуннам дань. Что же касается сарматов — третьего племени, названного Олимпиодором в связи с нарушением неприкосновенности трех священных изваяний, то вероятно, что под ними автор разумел аланов, в ряде источников объединяемых с гуннами. Едва ли это были сарматы-языги, подробно описанные Аммианом Марцеллином (кн. 17, гл. 12) и обитавшие по Тиесе и Дунаю, в той его части, где он течет на юг после крутого поворота почти под прямым углом. Не только Олимпиодор называет наиболее резко и отчетливо воспринимавшиеся в Европе группы варварских племен — гуннов, готов, аланов. У Орозия, например, говорится о победе, одержанной Феодосием I “над величайшими скифскими племенами, а именно — над аланами, гуннами и готами" (VII, 34, 5). То же у Марцеллина комита под 379 г. 144 Указание на то, что Фракия (h Qrakh) граничила с Иллириком, правильно, но требует пояснения. Иллирик в данном случае может означать только префектуру (а не диоцез) Иллирика, входившую в состав Восточной империи наряду с префектурой Востока. Фракия же означает либо диоцез Фракии (т. е. европейскую часть префектуры Востока), либо провинцию Фракию в этом самом одноименном с ней диоцезе. Границей между диоцезом Фракии и префектурой Иллирика была линия, идущая к югу от Дуная, вверх по его правому притоку Эску (Oescus, ныне река Искер), через Балканы, немного восточнее города Сердики (Serdica, нын. София), а затем вдоль по р. Несту (Nestus, ныне Места), впадающей в Эгейское море против острова Фасоса. Где-то во Фракии, т. е. восточнее вышеуказанной линии, были найдены три статуи, о которых рассказывает Олимпиодор. Если предположить, что собеседник его, Валерий, был правителем не всего диоцеза Фракии, а лишь одной из составлявших его провинций (именно — провинции Фракии с главным городом Филиппополем, ныне Пловдив), то место находки статуй уточняется: оно оказывается также восточнее названной линии, но не по всей ее длине, а лишь в пределах между Балканами и Родопой, где провинция Фракия соседит с Македонией и Дарданией (провинциями диоцезов Македонии и Дакии в префектуре Иллирика). 145 Три “племени" (ta eunh) — готы, гунны, сарматы, которым соответствовали три статуи, обладавшие силой предотвращать их нападения, являются на самом деле (главным образом готы и гунны) крупнейшими союзами племен, не однородных этнически. Более однородными были сарматы — аланы. Интересно отметить, что художник, высекавший рельефы для римского памятника-трофея около Адамклисси (ср. прим. 140, стр. 260), изобразил варваров как раз трех типов, которые отчетливо выделяются как по одежде, так и по “прическам". К одной группе изображений следует отнести фигуры пленников в узких штанах до щиколоток и в рубахах до колен; эта одежда перетянута поясом или ремнем с пряжкой, имеет разрезы по бокам (для свободы движения ног) и широкий вырез на шее (для надевания через голову). Один из этих пленников — молодой, безбородый, с довольно длинными, спускающимися на уши, волосами; другие пленники этой же группы — бородатые и имеют круглую (войлочную?) шапку на голове (рис. 1, 2 и 5). Ко второй группе относятся фигуры также в штанах и в довольно длинных кафтанах, застегнутых ушей, с распахивающимися спереди полами. Лица пленников этой группы бородаты, волосы у них падают спутанными прядями на лоб, на уши и шею (рис. 3). К последней группе принадлежат фигуры, одетые в длинные, не то спускающиеся, не то складчатые штаны, стянутые на талии поясом. На плечах этих пленников отчетливо виден большой “воротник", свисающий острым концом на грудь и на верхнюю часть живота. Воротник имеет несколько слоев или складок. Лица варваров этой группы бородаты, волосы на голове приглажены набок и как будто стянуты в узел над правым ухом (Тацит в трактате о Германии, в главе 38, сообщает о подобной прическе, принятой у племени свевов: “они закладывают волосы набок и завязывают их узлом", nodus). (Рис. 4 и 6). Едва ли можно говорить о каком-либо определенном приурочении трех типов варваров-пленников с рельефов на монументе Аламклисси, памятнике времени около рубежа вашей вры, к трем группам племен, названных в V в. Олимпиодором (готы, гунны, сарматы). Пожалуй, только прическа “швабским узлом" указывает на германца. Кроме свидетельства Тацита, она подтверждается материалом раскопок: в болоте около Остерби (Osterby, северная Германия, Шлезвиг) найден отдельный, без скелета, мужской череп с сохранившимися волосами, заложенными над правым виском в узел вроде восьмерки. Череп был завернут в шкуру. Погребение относится к рубежу н. э. (Amer. Journ. of Archaeology, vol. 55, № 4, Oct., 1951, стр. 377, табл. 46). 146 Можно предположить, что Олимпиодор пересекал Средиземное море, отправляясь из Александрии (родом он был из Фив в Египте, см. § 1) в Грецию. Впрочем, он настолько осведомлен в событиях, происходивших в Западной империи, что, быть может, он покинул Египет в молодости, а в дальнейшем жил в Италии и оттуда совершал “свое" или “собственное" (он говорит peri tou oikeiou ... diaplou) плавание с намерением посетить Афины. 147 Леонтий (LeontioV). He был ли Леонтий, упоминаемый здесь в связи с занятием им кафедры философии в афинской школе, отцом знаменитой своей образованностью и литературным талантом Афинаиды, ставшей в 421 г. императрицей Евдокией, женой Феодосия II? 148 Трибон (o tribwn)—плащ из грубой шерсти. В данном случае возможно, что трибон на плечах “школяра" (skolastikoV) считался знаком принадлежности его к школе философов или софистов. Обычай, предоставлявший право ношения трибона как одеяния философа, вероятно записан Олимпиодором в результате собственных наблюдений. 149 Акромиты (o akrwmithV; от слова “h wmia" "плечо", т. е. "носящий трибой на плече") — лицо, занимающее нрчальственное, видное положение в школе. Так как Олимпиодор был продолжателем Евнапия (середина IV — начало V в.), то интересно отметить, что последний, сам бывший учеником афинской школы, писал о ней в своей “Истории" и давал характеристики современных ему ораторов и преподавателей в “Жизнеописаниях ученых". Такова, например, характеристика Либания (314—393). 150 “touV GotJouV TroulouV kalousi". Прозвище “трулы" произошло от слова “труда" (h troula), что значит миска или чашка, употреблявшаяся как мерка для зерна. 151 Миска зерна — troula sitou. 152 enoV grusinou. 153 Ксест (xesthV)?, лат. секстарий, sextarius) — римская мера сыпучих тел, применявшаяся затем и в средние века (франц. setier). Обычной более крупной единицей измерения зерна был модий (modius), объемом равный примерно 8.8 литра; секстарий составлял 1/16 модия, следовательно, секстарий = несколько более 0.5 литра, Вообще же меры в столь позднюю эпоху были крайне неустойчивы, что наблюдалось. и в средние века, когда одна и та же мера (длины, площади и др.) менялась в зависимости от места и времени. 154 Вандалы вместе с аланами в стремительном движении из Паннонии на запад перешли Рейн в последний день 406 г. и рассеялись по Галлии, причем часть аланов отстала от тех племен, которые все еще в значительном количестве проникли через Пиренеи и в 409 г. уже были в Испании. 155 Фотий неоднократно подчеркивает факты острых голодовок варварских племен и тяжелого голодания во время осад (§§ 4, 29, 30). 156 Магистриан (o magistrianoV). Так назывались сотрудники магистра служб или оффиций (magister officiorum); в этом их наименовании звучит только подчиненность их начальнику, но не содержание их обязанностей. Так же неопределенно их другое название — agentes in rebus, т. е. агенты по (разным) делам. Действительно, магистрианы, хотя и составлявшие некоторый объединявший их корпус (schola) служащих, отчасти военных, отчасти придворных, несли самые разнообразные функции и исполняли особые специальные поручения. Прежде всего они были посланцами своего начальства и в связи с этим разъезжали по провинциям. Они развозили императорские послания и приказы; им вменялось в обязанность следить за работой государственной почты; они посещали провинции и привозили в центр управления донесения об их экономическом и политическом состоянии, причем в эти донесения включались и секретные сведения о подозрительных лицах или группах лиц; некоторым магистрианам, как, например, Евплутию, о котором пишет Олимпиодор, поручались дела международного характера, вплоть до возглавления посольств по специальным вопросам (в данном случае — по вопросу о возвращении в Италию Галлы Плацидии и об удовлетворении везеготов хлебом). В некоторых греческих источниках магистрианы называются “aggeliajoroi" "носители посланий". 157 Валия, король везеготов (415—419) назван у Олимпиодора словом “jularcoV", а выше, в § 26, того же Валию автор определяет словом “hgemwn". 158 Галла Плацидия, ставшая женой Атаульфа (см. §§ 20, 21, 22, 24, 26), оставалась у везеготов как бы заложницей, так как еще муж ее, Атаульф, требовал у Гонория значительного количества хлеба и только при выполнении этого условия соглашался вернуть в Италию сестру императора (ср. § 20). 159 в тексте не названа мера зерна, а сказано лишь “шестьсот тысяч хлеба" или “зерна" (“en muriasin exhkota"); подразумевается “кентинариев", т. е. центнеров. 160 Это сведение о склеивании книжных листов (речь идет, несомненно, о листах папируса) относится к ряду заметок Олимпиодора об Афинах, где он, судя по его рассказам (ср. § 28), принимал участие в школьной жизни города. 161 Для понятия “статуи" Олимпиодор употребляет либо слово “agalma" (в § 15), либо слово “andriaV" (в § 27); здесь же он говорит об изображении (“eikwn"), вероятно в виде статуи. 162 Оазис (h OasiV). Олимпиодор рассказывает об известных крупных оазисах Ливийской пустыни, пересекавшихся всеми главнейшими караванными путями. По Олимпиодору было три оазиса, причем большой северный оазис, называвшийся древними авторами либо “Великим" (“OasiV megalh", Птолемей, IV, 5, 15), либо “Первым" (“h prwth AuasiV", Страбон, XVIII, 791, 813), он делит на “Внешний" и “Внутренний". Кроме того, он отмечает третий оазис, называя его “Малым". Кроме указания на прекрасный климат оазисов и на обильные урожаи пшеницы, ячменя и фруктов, автор сообщает об изготовлявшихся там солнечных часах. 163 Часы (wrologiou — не водяные ли часы? Ср. Institutiones Кассиодора, I, 30, 5 (изд. R. А. В. Mynors, Oxford, 1937, стр. 77). 164 Геродот (ум. ок. 425 г. до н. э.), как известно, много путешествовал; он побывал и в Египте вплоть до Элефантины, и в скифском Причерноморье, где посетил город Ольвию в устье Буга, и в ряде других мест, что и отразилось в его произведении, содержащем множество географических и этнологических сведений. 165 Геродор (HrodwroV) — писатель, о котором ничего определенного не установлено. Про одного Геродора известно, что он написал труд об Аргонавтах, про другого, что он вместе с Апионом составил комментарий к Гомеру, про третьего (упоминаемого Фотием — Олимпиодором), что он автор “Истории Орфея и Мусея". Может быть, что все три Геродора — одно лицо. Время его жизни не намечается даже приблизительно. С известным Геродором из Гераклеи Понтийской Геродор, называемый Олимпиодором, не связывается. 166 Здесь едва ли можно видеть изложение сведений из Геродора. Повидимому, Фотий возвращается к своему пересказу мыслей Олимпиодора; следовательно, к Олимпиодору надо отнести “tekmhrioi". 167 См. прим. 191. 168 Гомер упомянут здесь по ассоциации с Фиваидой. Родина Гомера неизвестна; ему приписывается — разными авторами — происхождение то из Смирны, то из Кум, то с острова Хиоса. 169 Одиннадцатое консульство императора Гонория и второе — Констанция приходится на 417 г. 170 День вступления в консульство (“thV upateiaV hmera") — 1 января 417 г. 171 Гонория, Justa Grata Honoria, дочь Галлы Плацидии и Констанция, вошла в историю (у Приска, fr. 16; у Иордана, Get., §§ 223—224 и Rom., § 328) в связи с легендой, будто бы она, томясь в заточении по приказу брата, императора Валентиниана III, покаравшего ее за нарушение целомудрия, тайно послала обручальное кольцо Аттиле и тем самым побудила его направить поход на Италию, как бы для завоевания невесты и ее приданого. 172 Будущий император Западной империи Валентиниан III (425—455); он родился 2 июля 419 г. в Равенне и получил имя Плацидии Валентиниан (Placidus Valentinianus). 173 О титуле “нобилиссима" см. прим. 56. 174 Олимпиодор отмечает (ниже, в этом же § 34), что Гонорий нехотя, почти против воли (“aekwn akwn") признал Констанция своим соправителем. В этом сказался проявлявшийся уже при Стилихоне страх перед могуществом армии, состоявшей в большей части из варваров. Хотя в Равенне и были удовлетворены, что Констанций, успешно воевавший с рядом узурпаторов и угрожавший везеготским королям, был “римлянином", а не “варваром", тем не менее он был главой варварской по составу армии и был окружен той варварской средой, которая не отошла и от его жены, Галлы Плацидии, вдовы везеготского короля Атаульфа. Повидимому, Гонорий был принужден выдать за Констанция свою сестру, несмотря на нежелание последней (см. здесь же, в § 33), однако он противился, будучи бездетным, признать своим наследником сына Констанция, Валентиниана, и сделал это лишь под давлением со стороны Галлы Плацидии и ее варварского окружения. 175 Между смертью Гонория (15 августа 423 г.) и провозглашением Валентиниана (23 октября 42S г.) престол Западной империи был занят узурпатором Иоанном. 176 Валентиниан III был провозглашен императором в Риме 23 октября 425 г. См. § 46. 177 О нежелании Гонория объявить Констанция своим соправителем см. прим. 174. 178 Титул августы носили преимущественно императрицы; иногда и другие женщины — члены императорской семьи. 179 Феодосий II, император Восточной империи (408—450), сын Аркадия (395—408), брата Гонория. 180 О Констанции III см. §§ 15, 16, 20, 22, 23, 26, 34 и 39, а также прим. 109. 181 Преемником Валии (415—419) ошибочно назван Теодерих; Валии наследовал Теодорид I (419—451). 182 О морских плаваниях Олимпиодора, о которых пишется трижды (§§ 18, 28 и 36), см. прим. 90 и 146. 183 “peri asteroV tinoV ". Словом “o asthr" обычно обозначали отдельную звезду (“to astron", мн. ч. “ta astra" — вообще "звезды" или "звезды, составляющие целое созвездие"). Иногда “o asthr" значит "метеор", "падающая звезда или просто "огонь, "пламя". Об огнях на мачтах писал и Плиний в своем всеобъемлющем труде: “ ... и на мачтах, а также на других частях кораблей, садятся они с каким-то певучим звуком, меняя места, подобно птицам. [Эти звезды] опасны, когда они являются в одиночку, — тогда они топят корабли; если они упадут вниз, в трюм, то причиняют пожар; если же они появляются попарно, то они благоприятны и предвещают удачный переход. Говорят, что их появление заставляет исчезнуть ту зловещую и грозную звезду, которую зовут «Еленой». Им дают имя Кастора и Поллукса; потому последних призывают как богов во время морских странствий. Иногда в вечерние часы наблюдается, как окружены сиянием человеческие головы, в знак великого предзнаменования. Все это не поддается уяснению и сокрыто в величии природы" (Nat. hist., II, § 101). Огни на корабельных мачтах, появляющиеся в связи с грозою, привлекли, как известно, внимание М. В. Ломоносова. В “Слове о явлениях воздушных, от электрической силы происходящих" он писал о “шипящем свете, который из завостреватых металлов выходит", и об “огнях Кастор и Поллукс называемых, которые на корабельных раинах после грозы, по сказанию многих, с шипением являются" (М. В. Ломоносов, Полное собрание сочинений, т. 3, 1952, стр. 57). В “Изъяснениях, надлежащих к Слову о электрических воздушных явлениях" М. В. Ломоносов снова упомянул об этих огнях, которые моряками называются огнями св. Эльма, или св. Петра, или св. Николая; в объяснение этого явления М. В. Ломоносов добавил: “Завостроватых гвоздей на концах райн довольно сыскать можно, из которых шипящий электрический огонь ... во время сильной грозы произойти может" (там же, стр. 111). 184 в этом месте Фотий совершенно не связал своих записей ни с предыдущим, ни с последующим текстом. Упоминания о звезде во время плавания и об ученом попугае остались отрывочными.