Предыдущая   На главную   Содержание   Следующая     С ручными сумками, налегке армянам можно было через охраняемую солдатами площадку, обнесенную сеткой наподобие той, что ставят на арене цирка во время номера дрессировщика диких зверей, вылететь в любое кроме Еревана (туда самолеты с гражданского аэропорта не летали) направление. Словом, капкан чуть-чуть приоткрыл свои двери, и в них можно было, правда, рискуя остаться с отрезанной головой, успеть проскочить. Как проскочил, если можно применить столь резвое слово к 90-летнему слепому персональному пенсионеру союзного (!) значения Исааку Айрапетову. Его, еле передвигающегося, вместе с парализованной женой (о ней мы писали, она скончалась в ереванской больнице) и 65-летней дочкой избили, выбросили на улицу. Затем машина “скорой помощи” доставила их в аэропорт, оттуда через Астрахань они попали в Ереван. Также удалось вырваться из капкана Сурену Мелкумяну. Его били, при нем разгромили квартиру, сказали, чтобы поскорее убирался, в противном случае прибьют или зарежут. Затем через комендатуру в сопровождении военных пенсионер был доставлен в аэропорт. Аналогичным образом спаслись после погрома в своей квартире 26, по улице Али Байрамова, 3, Нуник Аракелян с мужем и сыном. Тут, видимо, сработала профессиональная солидарность - она долго работала спецконтролером в аэропорту. Не смогла улететь с авиабилетами на 11 января в руках машинист компрессорного цеха завода им.лейт.Шмидта Светлана Сарумова. Вначале отложили рейс на 12-е, затем объявили, что вылета не будет. Идти из аэропорта было некуда, квартиру 61, по ул.Басина, 58 заняли. В 9 часов вечера налетела толпа, всех армян погнали в грязный “Икарус”, повезли в сторону города. По дороге, не зажигая света, раздели, отняли деньги, потом, обзывая и избивая, вытолкнули всех из автобуса в темноту и уехали. О капкане мы сейчас, спустя месяцы, знаем и можем говорить. Тогда же. в январе, было не до рассуждений, сопоставлений, анализа. И тем, кто хотя бы на короткое время ранее покинул Баку, трудно представить реальную картину того, что там происходило. Прямо в пекло ехал на своей машине из Армении 13 января за семьей Владимир Пашаян: - Был девятый час вечера, когда на подступах к городу меня остановили и потребовали документы. Я ответил, что у меня их нет. “Значит, армянин” - заключили они и вытащили меня из машины, посадили в свою и повезли, как выразились, в штаб народного фронта. Здесь, на мое несчастье, оказался человек, который знал и меня, и мою семью, и адрес нашей квартиры. Вот его и послали со мной с тем, чтобы я взял документы, после чего меня должны были, якобы, сдать в милицию, а потом вывезти из города. В эти минуты я был еще относительно спокоен, не до конца понимал, что происходит. В сопровождении шестерых народнофронтовцев меня повезли домой. Жена открыла на знакомый голос. Вначале потребовали документы со словами: “вам надо немедленно уезжать”, а затем принялись за откровенный грабеж квартиры. Из тещиной сумки взяли деньги, сорвали серьги с жены. Меня вывели из дома, сказав жене, что позже придут за ней. Я понял: везут убивать. привезли на какой-то пустырь, повалили на землю, начали бить, угрожая ножами. Оставили меня, израненного, истекающего кровью, думая, что я мертв. Уже в Ереване врачи насчитали у меня шесть ножевых ранений. Спас меня плащ, точнее металлическая застежка, в которую попадали пару раз ножом. Запомнился разговор, который вели бандиты между собой. Один из них сказал, что ему нужно вернуться и забрать мой телевизор, второй ответил: сегодня в “Запорожец” не поместится, завтра поедешь на “Жигулях”, спокойно заберешь”. Они уехали, а я весь в крови и грязи закоулками добрался до своего дома. Стучу, никто не отвечает. Поднялся к соседке, она русская. Вызвала “скорую помощь”. Врача пришлось уговаривать чтобы только наложил повязки, а не отвозил в больницу, там меня бы, наверняка, добили. Всю ночь просидел в подъезде, в темноте и холоде, истекая кровью. Лишь под утро пришел участковый, вслед за ним наряд милиции. Открыли дверь, вошли в квартиру. моя жена была убита, а теща лежала еле живая, жестоко избитая. Ни документов, ни драгоценностей, ни денег, в квартире - полный разгром. Порасспросили меня, записали показания, жену отвезли в морг, а нас с тещей - в больницу. О перипетиях В.Пашаяна в больнице мы уже писали. Из этого “богоугодного” заведения, как знают читатели, ему с помощью русского шофера такси удалось бежать. Но мучения на этом не кончились. В собственной разграбленной квартире он провел день и ночь, а на следующий день - вечером, вновь постучали. Не открывать было бессмысленно. Вошли из народного фронта (так они представились) человек 11 и начали рыскать по квартире, забирая все оставшееся, вплоть до пачки сигарет. Не разрешили взять с собой ничего, даже теплой одежды, отвезли в порт, на паром. - Вот так я оказался, - завершает свой скорбный рассказ В.Пашаян, - здесь, в ереванской железнодорожной больнице, без документов и жилья. Я потерял жену, не знаю, похоронена ли она, и если да, то где? Не знаю, что стало с тещей. Исчезла сестра - 52-летняя Евгения Мелик-Пашаева и мать 78-летняя Зарвард Пашаян. Центр города оказался чуть ли не самым беззащитным. Чем можно объяснить такую невероятную ситуацию? Близостью с площадью, которая собирала ежедневно тысячные толпы? Расположением главных раздражителей в виде правительственных зданий? Слабостью, никчемностью, с одной стороны, официальных городских и районных руководителей, с другой стороны, агрессивностью, злобной ненавистью решительно рвущихся к власти народнофронтовцев? Так или иначе ясно одно: и 72 года назад, и сейчас капкан с видом на море был особо крепким непосредственно у почти закрытого входа-выхода у моря. С какой улицы начать? Пожалуй, лучше всего с улицы лейт.Шмидта. Перпендикулярная морю, ранее именуемая Каспийской, улица нам интересна тем, что как мы писали, в одном из примечательных домов с двумя теперь уже бывшими музеями - Шаумяна и Кирова, жила тогдашний Председатель Президиума Верховного Совета республики Э.Кафарова. Дом уже вспоминали, потому перейдем к конкретным людям. Вельможное соседство не помешало молодчикам полностью разгромить квартиру 96 в этом доме, а ее основную съемщицу Римму Захарян ограбленной выгнать из дома. Этот дом имеет выход и адрес, как мы писали, по улице Узеира Гаджибекова. Бывшая Биржевая, третья от моря улица, параллельная ему и повторившая очертания и изгибы бухты, она выходит какой-то своей частью на печально знаменитую площадь Ленина. А именно-новыми домами, первые этажи которых заняли аптека, Дом книги, универмаг “Бакы”, Дом быта “Айнур”. О том, что эти объекты оказались в центре волчьего внимания вандалов, читатели узнают при дальнейшем знакомстве с судьбами людей. Оттуда армян, невзирая на стаж и заслуги, изгоняли особо жестоко и, главное, своевременно, даже досрочно. Наш рассказ сейчас о некоторых пострадавших жителях этой улицы. Не всех, естественно, ибо мы располагаем очень фрагментарными, отрывочными данными. За углом от своего дома № 18 по улице У.Гаджибекова, (квартира 17), по улице Шаумяна старшим бухгалтером “Азгидрометслужбы” работала Арфеня Едигарова. Ее заставили уволиться, не выдав даже расчета. Квартиру разграбили. Как и ее сосед с 25-й квартиры Альберт Саакян с семьей, о котором мы уже рассказали в связи с положением на железнодорожном вокзале, она 15 января выехала поездом из Баку. К ним в купе ворвались 5 человек и потребовали деньги. Отобрали у нее паспорт, 1600 рублей, часы, шаль, серебряный пояс, приемник и... высадили в Сумгаите. Через несколько дней вместе с матерью соседа их отправили в Минводы. Оказавшись за пределами республики, они добрались до Еревана. Из банка данных анкетной комиссии при Бакинском армянском национальном совете. 1919 год. На улице Уз.Гаджибекова (бывший Биржевой) жили 512 армянских семей из 2259 человек. 721 человек бежал, осталось 1538 жителей. Из них 78 убиты, 35 исчезли, 29 взяты в плен, 22 умерли. Пострадало 7,25% армян-жителей этой улицы, или 10,66% тех, кто остался в городе. В 113-й квартире этого большого дома жила пенсионерка Греза Тараянц. Ее ребенком в 1921 году родители привезли из Киева в Баку, приняв роковое для будущих поколений семьи решение обосноваться в этом городе. После окончания в 1942 году медицинского института она 35 лет работала врачом-терапевтом в 1 городской поликлинике, что находится на соседнем с домом проспектом Кирова. Подполковником медслужбы, врачом-эпидемиологом был ее покойный муж - Исаак Данилов. Ее сестра Анна Тараянц родилась в Баку в 1923 году. После окончания факультета иностранных языков АПИ им.Ленина осталась преподавать в институте, где на кафедре лексики английского языка проработала 33 года до ухода на пенсию в 1978 году. Восемь лет назад потеряла мужа Бениамина Тер-Саркисова, ветерана войны, доктора технических наук, жила с дочерью, инвалидом 2 группы Ольгой в квартире 2, по улице 28 апреля, 14. 13 января в 7 часов вечера в ее дверь стали стучать. Она успела позвонить сестре. К кому, как не к родному человеку, обратишься за помощью? Бандиты действовали сплоченно и оперативно. Дверь не поддавалась, выломали рядом стену и через образовавшийся проем открыли дверь и ворвались в квартиру. Предоставим слово вначале Анне Аршаковне: - Их было человек 15. Один из них свалил меня, сильно ударил по лицу. Приказал мне встать, снова ударил. Бил железным прутом по животу, бедрам, пояснице, груди, левой руке. К нему присоединились другие. Сломали очки, повалили на кровать, продолжали бить, требуя денег и золота. Пока эти били, другие ломали мебель. Появилась новая группа, в ней были женщины, дети, новое пополнение мужчин. Они все занялись грабежом. Минут через 15 после начала грабежа в квартиру прибежала сестра Анны Аршаковны. Перед ее взором предстала разграбленная квартира, с разбитой мебелью, перевернутыми столами и стульями, оба телефонных аппарата с разорванными шнурами были разбиты и валялись на полу. Сестра без очков, которые разбитыми валялись также на полу была избита, вся в крови. - При виде этой картины во всегда опрятной, идеально ухоженной квартире сестры, при ее виде я стала сильно кричать, - рассказывает Греза Аршаковна. - Меня ударили по лицу и голове, ящиком от буфета по спине и груди, требовали деньги. Представившись членами народного фронта, спросили, где я живу. Я сказала, что приехала из Харькова, испугавшись за дочь с зятем, оставшихся дома. Ее рассказ продолжила Анна Аршаковна: - Целые сутки приходили люди, уносили постель, одежду - мою, покойного мужа, дочери, таскали масло, яйца, сгущенное молоко, чай. Затем пришла новая группа людей. Они вывели нас во двор, сказали, чтобы убить. Один из них, представившись членом народного фронта, объявил, что он житель селения Акбулак Красносельского района Намазов и если я хочу с дочерью и сестрой остаться живой, то должна подписать доверенность на свою квартиру ему и дать согласие на обмен с ним в Красносельский район. Конечно, я подписала доверенность. Тогда нас вернули в квартиру. Пришла новая группа. Они нас раздели догола и украли облигации займа на тысячу рублей, серебряные и золотые вещи, сберкнижку на 750 рублей. Исчезли паспорта и все другие документы. 14 января пришел начальник ЖЭУ № 49, главный инженер и представитель народного фронта, которые сказали, что доверенность на квартиру недействительна и 15 января они пришлют нотариуса для официального оформления документа. Оставили нас еще на одни сутки. Но 15 января пришла группа из народного фронта и отвезла нас в “Шафаг”, мотивируя тем, что резня усиливается и необходимо вывезти из города всех армян, иначе они погибнут. Это печальное повествование завершает Ольга Тер-Саркисова, переводчица, работник СКТБ Академии наук Азербайджанской ССР: - Я передвигалась после перелома на костылях. Меня толкнули в спину, ударили по голове. С помощью мамы и тети я поднялась, они меня вывели во двор, и мы, побитые и униженные, навсегда покинули наш полностью разграбленный, уничтоженный дом. От нас избавлялись в городе поспешно и агрессивно, со злобой, копившейся, видимо, десятилетиями и передаваемой в виде самого главного наследства из поколения в поколение. Разве можно забыть звериный оскал морд этих человекоподободных? Вслед за старшей сестрой Тараян мы с Вами, читатель, оказались на одной из центральных улиц Баку, его важной торговой, культурной артерии. Недавно на этой улице восстановили здание немецкой кирхи и открыли в нем зал органной музыки. Собирался на концерты весь партийно-политический “бомонд” с чадами и домочадцами. Их важные лица, устремленные на сцену, несколько раз демонстрировали по телевизору. Им, увлеченным камерной музыкой, естественно, было совсем неинтересно, что через короткое время при их попустительстве и определенной доли трусости, на этой улице будут молчать все музы, заглушенные криками убиваемых, а также выбрасываемых из окон многоэтажных домов людей. Кирху временно закроют. До лучших времен. Вначале полагалось изгнать из города всех армян. Очистить Баку от скверны. Из банка данных анкетной комиссии при Бакинском Армянском национальном совете. 1919 год. На улице 28 Апреля (бывшей Телефонной) до резни 1918 года жили 1208 армянских семей из 4275 человек. 1612 человек бежали, осталось 2663 жителей. Из них 138 убиты, 109 исчезли, 276 взяты в плен. 129 умерли. Пострадало 15,25% армян - жителей этой улицы, или 24,48% тех, кто остался в городе. 13 января еще могла Анжела Саакова, дрожа и плача, наблюдать из окна своей квартиры 83, по улице 28 Апреля, 5, что творится на улице. Она видела, как зверски избивали у продовольственного магазина напротив, на пересечении улиц 28 Апреля и лейтенанта Шмидта, мужчину. Окружив его, топтали и пинали ногами, а потом поволокли в сторону кинотеатра Низами. До нее и брата очередь дошла 14 января, когда толпа ворвалась во двор. Пока громили соседние квартиры, они убежали и спрятались у знакомых. 16 января брат пытался пройти в квартиру, чтобы взять кое-какие вещи, но она была занята. “Новые хозяева” успели уже в дверях предусмотрительно сменить замок. - Брату 51 год, он инженер-экономист 1 категории, работал в Бакинском филиале проектного института “Центросоюзпроект”, - говорит Анжела Арсеновна. - Мне 41 год. Я шестикратная чемпионка Азербайджана по шахматам, участница трех спартакиад народов СССР, шахматной олимпиады страны, финала чемпионата СССР, среди женщин. Свыше 20 лет защищала спортивную честь соседней республики, отдавала силы и знания развитию шахмат, а теперь оказалась выброшенной на улицу в буквальном смысле этого слова. Мой отец, участник гражданской войны, педагог, воспитывал нас с братом патриотами и интернационалистами. Мог ли он предположить, что его дети станут бездомными беженцами? Хочется добавить, что Анжела не почивала на былых лаврах, а активно участвовала в воспитании национальной шахматной смены в качестве руководителя шахматного кружка Бакинского городского дворца пионеров. Не сумел или не захотел защитить своего работника многолетний руководитель этого учреждения А.Алиев, произнесший, наверное, целые тома спичей об интернационализме азербайджанского народа на всевозможных совещаниях различного уровня? В штабе народного фронта, куда попала Анжела с братом, их грубо обыскали и, убедившись в отсутствии припрятанных денег и драгоценностей, пропустили через “Шафаг” на паром. В близком, чрезвычайно опасном в эти дни соседстве с железнодорожным вокзалом жил по улице 28 Апреля, 56 Сергей Аветисов. Первый раз его, ветерана войны избили еще 26 ноября 1989 года.